Потом их песочил Зайцев, он это делал негромко и даже не ругался, но Виктору все равно стало обидно.
- Сергей Викторович, но он же Таню лапать полез, я же не просто так…
- Товарищ Саблин, - голос у комиссара стал ледяным, - во первых: не перебивайте старшего по званию. Во вторых: вам товарищ Саблин сейчас трибунал светит, так что уж кому-кому, а вам лучше молчать в тряпочку и не отсвечивать. Вы сержант, а он лейтенант, и это все пахнет трибуналом. Так что, шагом марш в общежитие и носа из комнаты, без приказа, не высовывать. Ромео, елки палки… полкового разливу.
А ведь хотели тебя на звено ставить, - продолжил комиссар, - в звании повысить. Да теперь рядовым ходить будешь. На аэродроме дежурить… вечно. Чего глазами хлопаешь? Давай, марш отсюда. И попробуй только своевольничать…
Домой Виктор плелся подавленном состоянии, медленно, словно на убой. Душили злость и обида. Обида на несправедливое отношение и злость на вихрастого. Давил на душу возможный трибунал. Прогулки с Таней, по всей вероятности, накрылись медным тазом. Он завалился на свою койку, накрывшись с головой одеялом, попытался заснуть.
Вскоре пришли Игорь с Вахтангом. Они смеялись, вспоминая перипетии драки, им было весело и хорошо.
- О, разлегся, - Игорь толкнул его в бок, - давай вставай. Мы тебе поесть принесли, Таня передала.
- Чтобы ее Ромео голодным не ходил, - засмеялся Вахтанг, ставя на стол солдатский котелок. - Хватит волком глядеть. Комиссар то наш прав, как ни крути. Садись давай, а то сами съедим. Трибунала боишься? Ы-ы, нэ бойся. Комиссар наш с их командиром вась-вась, - он потер между собой указательные пальцы. - Сидят сейчас и водку трэскают, с котлетами, - он снова засмеялся. - Если сейчас не встанешь, твою котлету съем я.
Виктор рывком сбросил одеяло и уселся за стол. Обида обидой, но есть хотелось.
- Галку видели, - Игорь уже снял комбинезон и теперь, развалившись за столом, дымил папиросой, - от Шубина привет передавала. Говорит у него все нормально, уже на костылях прыгает. Обратно, в полк рвется. Кстати Таня твоя, как узнала, что ты сегодня не придешь, так расстроилась, так расстроилась, прямо побледнела вся.
- Но мы же твои друзья, - встрял в разговор Вахтанг, - как не помочь другу? Только нужно мала-мала, как это… магарыч и трошки денег! Разумеется с тебя!
- Не понял? - сказал недоумевающий Виктор, - вы, о чем вообще? Зачем вам деньги то?
- Точно, точно, - захихикал Шишкин, - я понял про кого тот майор говорил “тупые герои”! Это он про Витю.
- Ну, слюшай, - Вахтанг начал горячиться и у него все сильнее прорезался акцент, - тебя из комната нэльзя так? Мы договорились, твоя сама придет, через час… может быть. А мы уйдем, только нам бутылка нужна.
- Но зачем вам бутылка? Комиссар же, если узнает, голову открутит.
- Витя, все продумано. - Вахтанг заговорщицки подмигнул. - Мы к соседкам пойдем. Тут у соседей, в пристройке две эвакуированные посэлились. Мы к ним третий день уже ходим. Они, сэгодня точно дадут, только бутылка нужна, продуктами уже разжились. Так что раскошеливайся, мы пустые, а у тебя всегда есть.
- Как это? - Виктор не поверил своим ушам, - Игорь, и ты пойдешь? А как же Нина.
Шишкин покраснел и отвел глаза.
- Э-э. Ты мне Игоря нэ сбивай. Какая такая Нина-Шмина? Она там, а Игорь тут! И вообще, пора дэлат из него настоящего мужчину, - Вахтанг захохотал, заставив Шишкина еще сильнее покраснеть…
Таня все-таки пришла, но ненадолго. Она, демонстративно игнорируя стулья, уселась Виктору на колени и прижалась к нему, взяв его руку в свои и задумчиво водя пальцем по ладони. Но видно было, что ей неуютно, в этой прокуренной комнате летчиков. Она нервничала, вздрагивала от любого шума, испуганно глядя на Виктора, своими огромными зелеными глазами. Виктор был счастлив. После сегодняшнего дня, увидеть ее, вдохнуть запах ее волос, было в радость. Обнимая Таню, он, словно случайно, положил руку ей на грудь и теперь ощупывал сквозь гимнастерку плотную ткань лифчика.
- Меня из столовой увольняют, - сказала она после долгого молчания. - За оплеуху этому козлу.
- Как увольняют? - изумился Виктор.
- Просто, увольняют, - поморщилась она. - Я должна была мило улыбаться и терпеть, а такие своенравные официантки в БАО не нужны. Завтра последний день буду работать. - Таня вымученно улыбнулась и поцеловала Виктора. - Все уже хорошо. Я и сама хотела, а так получится на несколько дней раньше.
- А куда же ты теперь? Как дальше?
- Дальше? Дальше устроюсь к вам, в полк. Дядя обещал помочь. Ты разве не знаешь? Валька же беременна, вот и пойду на ее место, машинисткой. За тобой присматривать, чтобы не баловал, - в глазах у Тани заплясали уже знакомые бесенята, и она с вызовом поглядела на его руку, сжимающую грудь.
- Отлично, - Виктор расцвел от радости. - Хоть одна хорошая новость, за последнее время. Так ты с нами в тыл поедешь? - спросил он, демонстративно расстегивая пуговицы на платье и запуская руку ей за пазуху. Сдвинув лифчик в сторону, он принялся нежно поглаживать ее грудь.
- С вами, - Таня вернула его руку на место и шутливо шлепнула по пальцам. - А то, как же можно тебя без присмотра оставить?
- Да я вообще паинька, - нагло соврал Виктор и полез ей под юбку. Увы, край колготок был где-то очень далеко и оттянуть их, чтобы пролезть под трусики оказалось не возможно.
- Я вижу, за таким паинькой глаз да глаз нужен, - вздохнула она, водворяя его руку обратно. - Да хватит уже,- зло сказала Таня, когда он снова начал расстегивать платье. - Я не хочу!
Видя, что он обиделся, сказала другим, примиряющим тоном, - День сегодня дурацкий, настроения нет. Ты извини, но я ничего не хочу.
За стеной дневальный с шумом передвинул табурет, и Таня вздрогнула и испуганно сжалась.
- Я пойду, наверное, - сказала она после недолгого молчания. - Голова разболелась, да и дома, вещи собрать. Вдруг завтра уже поедем…
Виктор проводил ее до калитки, а потом, вернувшись долго ходил по комнате не находя себе места. С ее уходом словно ушла частичка его души. Стало безрадостно и неуютно. Мир как-то померк, стал серым, даже комната словно уменьшилась в размерах, стала мрачной и маленькой. Он понял, что любит Таню и готов ради нее на все.
- Вот дурак, - тихо сказал он сам себе. - К тебе пришла любимая девушка. У нее самой стресс, куча проблем, а она пришла поддержать. Ну и сказал бы ей, что любишь, так нет, надо обязательно в трусы залезть. В итоге обоим только хуже… - Он сидел в полумраке, гадая, любит ли его Таня и думая, что же делать дальше, в таком виде его и застал комиссар.
- О, Витя, вижу, за ум взялся, размышляешь над своим поведением, - сказал он, входя в комнату и усаживаясь на единственный стул. Правильно делаешь.
Комиссар был слегка пьян, от него пахло водкой и луком, перебивая запах одеколона. Он принялся неторопливо набивать свою трубку, закурил и поднял на Виктора свои хитро прищуренные глаза.
- Ты, Витя, летчик хороший, расчетливый - Шубин рассказывал, и главное, везучий. Ты ведь в бою сперва думаешь, вот и в жизни сначала подумай хорошенько, а потом уже дело делай. А ты чего натворил? Понимаю, Таня твоя подруга, наслышан, - он криво улыбнулся, уголком рта, - вот только бить морду старшему по званию, это все-таки чревато. Особенно в военное время.
Хорошо еще, что я Зарубина Сергея Ивановича - командира этого полка, давно знаю, хорошие у нас отношения. Он дело раздувать не будет, так что ты, можно сказать, отделался легким испугом. Но урок этот запомни…
- Та понял я, Сергей Викторович. Подставился по-глупому, надо было этого козла за угол отвести…
- Эх, Витя, ничего ты не понял…
- Да понял я. Вот вы, так же смотрели бы, если бы вашу невесту лапали?
- Невесту? - Зайцев иронично поднял одну бровь. - Однако, быстро!
- Невесту! - Подтвердил Виктор, а в голове мелькнула мысль: - “Господи, что я несу…”. - И вообще, - продолжил он, - у нас все серьезно, я и жениться могу!
- Жениться? - Комиссар выглядел слегка ошарашенным. - Витя, я все понимаю, дело молодое, без женщины тяжко. Но, вот так вот, сходу жениться? На официантке из БАО?
- А что, - удивился Виктор, - официантки уже не люди? Она, к тому же почти институт закончила, война помешала, а официанткой случайно стала. Девушка хорошая, из приличной семьи.
- Гм, - комиссар задумался. - Ну ладно, допустим, женишься ты, а дальше как? Война идет, тебя ведь сбить могут…
- И что? Война, война… кругом эта война, все на войну валим. А жить-то, по-человечески, когда будем? После войны? Это еще не скоро.
- Ну, Витя, ты это брось, чтобы я такого больше не слышал. Ты же знаешь, что наш Главнокомандующий, товарищ Сталин сказал: “Добиться, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских захватчиков и освобождения советских земель от гитлеровских мерзавцев”, - процитировал комиссар по памяти.
- Ну, правильно, - вывернулся Виктор, - а Европу потом от фашистов освобождать? За неделю ведь не управимся. Наполеона вон, сколько потом добивали?
