что не нужны никому, если страшные большевики-гегемоны спокойно вступают в спор c диссидентами, священниками, националистами…
— Националистами? — насторожился Краюхин.
— С теми, кто продвигает национальную идентичность, — пояснил я. — Не c нацистами.
— Да знаю я, чем они друг от друга отличаются, — усмехнулся первый секретарь. — Не думал просто, что ты и c такими… господами общий язык найдешь.
— Найду, — пообещал я. — Только прислушайтесь ко мне, не допускайте ошибок. Я уверен, что КГБ найдет зачинщиков драки, не просто же так их сексоты[1] были в толпе…
Краюхин c Козловым переглянулись.
— Да-да, я прекрасно знаю, что среди зевак были сотрудники КГБ. Но это работа Поликарпова, его дело… Пусть носом роет, ищет. А мы продолжим наводить мосты.
— А нужно ли? — c сомнением спросил Краюхин.
— Нужно, — уверенно ответил я. — Чтобы не потерять страну, совершенно необходимо.
[1] Сексот — секретный сотрудник, человек в штатском, маскирующийся под обывателя.
P. s. Хотим поздравить c наступающими праздниками! Пусть в ваших семьях царит счастье! А приключения главреда Кашеварова продолжатся уже в новом, 2024-м, году. Не сразу же в первый день, но очень скоро) Следующую главу планируем в среду, 3 января. Отдыхайте, набирайтесь сил, a мы вернемся после праздников c новыми главами наших книг)
Глава 24
От авторов. С наступившим Новым годом, дорогие читатели! Как и обещали, новая глава. К привычному графику вернемся уже после всех праздников, писателям тоже хочется провести время c близкими. А там уже столько всего интересного задумано ;) Приятного чтения!
Что бы ни задумали неизвестные провокаторы, им точно удалось одно: привлечь еще больше внимания к нашему дискуссионному клубу. Во-первых, потому что новое заседание все-таки состоялось, и провокация не удалась. А во-вторых, происшествие так или иначе сыграло мне на руку — прибывшие по тревоге первые лица района решили поприсутствовать на собрании. Пока в качестве наблюдателей, но я более чем уверен, что они проникнутся. А мне-то именно того и надо…
— Прошу вас, товарищи, проходите, — Сеславинский суетливо проводил нашу увеличившуюся делегацию в просторное помещение на втором этаже, которое называлось «малым залом».
От других его отличал высокий потолок, потому что по высоте он занимал сразу два яруса — как большой зал и паркетный. Во верхнему уровню шла фигурная балюстрада, огораживающая площадку вроде театрального балкона. Наверное, здесь проходят балы и танцевальные фестивали, подумал я. Тем более что пол тут тоже паркетный.
— Полагаю, места на всех хватит, — директор ДК обвел величавым жестом резные стулья, стоящие полукругом. — Здесь недавно как раз проходил смотр…
— Нам бы какой-нибудь стол или кафедру, Константин Филиппович, — попросил я, внимательно оглядывая малый зал в поисках чего-нибудь подходящего.
— Могу предложить вон тот прекрасный образчик, — Сеславинский указал на массивный деревянный круг c витыми ножками. — Только очень прошу, аккуратнее c ним, пожалуйста. Это ручная работа, еще довоенная.
Я подошел к столу, попробовал пошевелить его — тяжеленный, будто приклеенный. А ведь тащить его нужно будет аж в центр зала… Может, проще расставить стулья поближе? Едва я успел об этом задуматься, как вокруг меня образовалась небольшая толпа желающих помочь. Причем не только крепкие парни вроде Котикова и Жеребкина, но и худосочный диссидент Котенок, a еще оба наших краеведа — Якименко и Сало. Но что самое примечательное, еще и секретари райкома.
— Так, a ну, не толпимся! — негромко, но внятно скомандовал Козлов. — Ты, ты и ты — вот c той стороны. Мы c Анатолием Петровичем и Евгением Семеновичем — c другой. Вы двое — подстраховываете. Подняли!
Второй секретарь очень быстро распределил роли, и под его чутким руководством массивная деревянная «тарелка» c ножками очень быстро переместилась к выставленным полукругом стульям.
— Кафедры нет, товарищи, но нас это не пугает, правда? — я попытался приободрить собравшихся.
Люди одобрительно загудели, но в целом обстановка была напряженной. Еще свежа была в памяти провокация у входа в ДК, a еще, несомненно, партийцы внушали трепет большинству диссидентов. Причем трепет отнюдь не благоговейный. Козлов c Краюхиным это понимали, но держались дипломатично, не забывая o собственном достоинстве.
— Прежде всего, — начал я, — хочу еще раз сказать всем спасибо. За то, что не испугались и не поддались на происки тех, кто хочет нам все испортить. А теперь… давайте уже начнем. Сегодня у нас второй раунд дебатов, a еще дебютные выступления. От хулиганских выходок нас охраняет милиция и отряд добровольной народной дружины «Андроповских известий».
Я действительно попросил Доброгубова подежурить вместе c милиционерами. Да, люди в форме внушают уважение и даже страх тем, у кого нелады c законом, но мне было спокойнее, когда рядом свои. Те, кого я знаю лично и кому доверяю.
Кто-то захлопал в ладоши — я увидел, что это была Фаина, которая тут же смущенно убрала руки за спину и потупила взгляд. Но тут раздались уверенные аплодисменты от Краюхина и Козлова, к которым присоединилась наша парторгша Клара Викентьевна. Это стало своего рода спусковым механизмом, и камерные овации подхватили уже почти все. Бабушка Кандибобер вот даже co своего места вскочила. Не хлопал почему-то лишь Варсонофий. Ну да его дело, у нас все добровольно, никто не обязывает рукоплескать.
— Сегодня первым выступает товарищ Жеребкин, — тем временем объявил я. — Напомню, в прошлый раз он был оппонентом отца Варсонофия. Сегодня они меняются ролями. Прошу вас, товарищ Жеребкин.
Главный комсомолец района, широко улыбаясь, прошел к столу. Он выглядел гораздо увереннее, чем тогда. Причем еще и спокойнее. Он словно бы знал, что победит. Знал, что на этот раз подготовился лучше, и теперь за ним правда. Что ж, посмотрим.
— Мне хотелось поговорить o защите прав верующих, — начал Жеребкин довольно неожиданно. — Да-да, не удивляйтесь. На прошлом заседании мой уважаемый соперник очень много говорил o гонениях. А между тем, это слишком однобокая позиция…
Священник грустно усмехнулся, но промолчал. Понимает, что может схлопотать желтую карточку, a он в ней совершенно не заинтересован.
— Так вот, я подробно изучил этот вопрос, — продолжил тем временем Жеребкин. — И оказалось, что в первые годы советской власти в календарях — официальных, прошу заметить! — религиозные праздники вполне себе соседствовали co светскими. Я даже нашел в архиве нашего райкома один из таких календарей. Вот, пожалуйста, — он достал из картонной папки ветхий листок бумаги
