Ага, знает кошка, чье мясо съела.
Но турок тут же овладел собой и начал возмущаться:
– Послушай, что ты такое говоришь?! Я ничего не знаю. Какая Италия? Кто кого вывез? Я ничего не понимаю! У меня никого силой не держат! Зачем тебе девушка? А-а, понимаю, ты не интересуешься мужчинами, тебе нужны женщины! Ты! Ты…
– Господин хороший, перестаньте устраивать тут представление, – я повысила голос, – отдайте Елизавету Новохатскую, – тут я снова вынула сотовый и буквально ткнула фотографию Елизаветы ему в нос, – вот эту девушку, и я обещаю, что не причиню вам никакого вреда. Мы с ней уйдем подобру-поздорову.
– Вот наглая девка! – вскричал турок, продолжая ломать комедию, хотя по его взгляду я увидела, что он узнал Новохатскую. – Ты совсем не соображаешь, с кем ведешь разговор! Моли бога, чтобы я окончательно не рассердился и не приказал выпороть тебя плетьми! Если ты сама не уйдешь из моего кабинета, я прикажу вышвырнуть тебя вон!
Он попытался подняться, но я ткнула его пистолетом в грудь, и он снова повалился на диван.
– Не делай лишних движений, никто не придет тебе на помощь. Твой охранник сейчас отдыхает, у него, так сказать, послеобеденный сон. Хотя он и не просил, но я ему его устроила. А теперь живо поднимайся и веди меня в подвал, – тоном, не терпящим возражений, приказала я.
– Так что ты хочешь от меня? – опять спросил Артугруль.
Было ясно, что он специально тянет время в надежде, что его головорезы придут ему на помощь. Это меня не устраивало, потому что с минуты на минуту охранник в коридоре, которого я временно вырубила, должен был прийти в себя.
– Повторяю последний раз, господин Артугруль, – сказала я, теряя терпение. – Верните девушку, верните Елизавету Новохатскую. Девушку с фотографии, которую вы сразу же узнали! Верните по-хорошему, и никто не будет на вас заявлять в полицию. Я вам это обещаю. Ее похитили, привезли вам, а вы незаконно удерживаете ее у себя. Понятно, что я вам только что сказала?
– Но мне ничего об этом не известно, – слишком быстро проговорил хозяин «Наямиры», но предательски бегающие глазки его выдали.
– У вас в клубе есть подвал, он закрывается на ключ, а этот ключ находится у вас, – терпеливо, как умственно отсталому, вдалбливала я ему. – Мне нужно туда попасть. Отведите меня туда.
– Слушай, о чем ты вообще говоришь? Я ничего не знаю, я взял тебя на работу. А ты в благодарность за это угрожаешь мне пистолетом. Ты очень нехорошо поступаешь! – Хозяин «Наямиры» снова начал тянуть время.
– Черт бы тебя побрал, старый хрыч! – заорала я на него, уже не сдерживаясь. – Сейчас ты у меня все поймешь! Поймешь все сразу, я тебе обещаю! Я не хотела прибегать к радикальным мерам. Но, видимо, придется, если ты не хочешь понимать простой человеческий язык. Да, придется поговорить с тобой на языке физического воздействия. Надеюсь, что такой способ общения будет гораздо эффективнее. К тому же у меня просто нет времени и дальше возиться с тобой!
С этими словами я нажала на болевую точку в районе солнечного сплетения, и Артугруль, захрипев, отключился.
Но в отключке он пребывал недолго. Совсем скоро сознание возвратилось к нему, и он пришел в себя.
Прокашлявшись, хозяин клуба открыл глаза:
– Где я? Что такое? У меня болит правая рука… – слабым голосом проговорил он.
– Сейчас у тебя заболит и левая рука, если ты сейчас же, вот сию же минуту, не оторвешь от дивана свою толстую задницу и не отведешь меня в подземелье, в котором ты прячешь девушку!
– Хорошо, я отведу тебя туда… В сейфе находится ключ… Мне надо встать… Помоги… – делая паузы, попросил Артугруль.
– Давно бы так, – сказала я и стащила с дивана его тушу.
Под дулом пистолета Артугруль достал из сейфа ключ и, кряхтя, пошел к двери.
– Открывай дверь, – скомандовала я. – Да побыстрее! – прикрикнула я на него.
Артугруль повиновался и открыл дверь. Охранник все еще валялся на полу.
– Здесь кругом мои люди, – бешено вращая глазами, проговорил турок.
– Значит, ты отзовешь их и поможешь мне, если тебе дорога твоя жизнь! – снова заорала я на него.
– Неужели ты выстрелишь в меня? Я не могу в это поверить! Ты не сможешь убить меня! – патетически восклицал он. – Женщина вообще не должна убивать, она дает жизнь, а не отбирает ее, – продолжал философствовать Артугруль.
– Кончай болтать! – заорала я.
– Вы живыми отсюда не выйдете! – снова принялся угрожать он.
Ну, все! Я помахала пистолетом у него за ухом:
– Веди в подвал! Кому сказала? И чтоб без болтовни!
Мы пошли вперед. Со всех сторон нас окружали боевики Артугруля, но в первую минуту они пребывали, по-видимому, в шоковом состоянии от созерцания своего хозяина, которого взяла в заложники девушка в длинном вечернем платье. Однако первоначальная растерянность вот-вот пройдет, и тогда…
– Быстро скажи своим людям, чтобы они убрали свои пушки и вообще – убрались бы отсюда куда подальше, – приказала я хозяину клуба, – я успею в тебя выстрелить, можешь даже не сомневаться. Легче тебе будет от сознания того, что за тебя отомстят, если тебя уже не будет в живых?
Артугруль не отозвался.
А один из его телохранителей вдруг завопил:
– Стой! Стрелять сейчас буду! – Он поднял пистолет в нашу сторону.
– Стреляй, давай, – насмешливо сказала я и прикрылась Артугрулем, как щитом. – Сначала ты убьешь своего шефа, – пообещала я ему.
Громила растерянно остановился.
– Ты долго еще будешь молчать и испытывать мое терпение? – спросила я Артугруля.
Видно, до хозяина «Наямиры» только теперь дошло, что ситуация стала критической, что я действительно в любой момент могу прикончить его.
– Остановитесь! – заорал он. – Прекратите! Бросьте оружие! Вы рискуете моей жизнью! Эта ненормальная убьет меня! Пошли вон все!
Но, видимо, не все пошли вон, потому что, когда мы с Артугрулем уже дошли до подвала, кто-то сзади прижал к моему лицу вату с хлороформом…
Сознание медленно возвращалось ко мне.
– Женя! Женя!
