Лишь в третьем часу ночи возвращается Марк и находит своего дядю – к чему он стремился – уже агонизирующим. Однако с ужасом, который вы можете себе вообразить, он также обнаруживает и следы отравления, оставленные на виду у всех. Я очень хотел бы обратить ваше внимание на то, что странное поведение Майлза перед смертью, его бессвязные слова, желание быть похороненным в деревянном гробу и даже шнурок с девятью узелками – все это известно нам только со слов Марка.
Да, у Марка Деспарда были веские причины для того, чтобы спрятать стакан и чашу и тайно похоронить труп кошки. Но было и кое-что посерьезнее. На следующее утро он узнал от миссис Хендерсон, что какая-то женщина, одетая в платье, схожее с платьем его жены, была замечена как раз в тот момент, когда давала яд Майлзу. Он больше не сомневался в том, что его любовница намеренно старалась направить подозрения против его жены. Он не знает как быть. Он просит миссис Хендерсон хранить все в секрете, и это первый его шаг. Затем ему вдруг потребовалось подтверждение того, что все это продумано его любовницей заранее, и что чаша и стакан содержат мышьяк. Это сообщает ему аптекарь. Но есть и самое худшее.
Сразу после дядиной кончины он уже слышит намеки и слухи о том, что смерть Майлза Деспарда была неслучайной. Марк не может остановить расползание этих слухов, которые рано или поздно приведут к требованию эксгумировать тело. Я думаю, не надо пояснять, кто был источником этих слухов.
Нужно было предупредить эту главную опасность, заставив труп с желудком, полным мышьяка, исчезнуть. Похороны должны были состояться в субботу. Но до тех пор, включая и сами похороны, у Марка не было возможности что-то предпринять с телом. Во-первых, потому что официальные лица уже взялись за подготовку Майлза Деспарда к погребению, и во-вторых, потому что его сообщница могла помешать всякой его попытке избавиться от тела. Значит, надо было схитрить.
Поведение Миры Корбет, должен признать, было очень ловким. Она могла бы сразу после смерти больного объявить, что подозревает отравление, могла бы поделиться своими сомнениями с врачом, подтолкнув его к тому, чтобы тут же сделать вскрытие. Но она не хотела рисковать, так как в любой момент могла открыться ее прошлая связь с Марком. И странно выглядело бы тогда ее присутствие у изголовья больного Майлза. Для нее безопаснее было оставаться сиделкой, автоматом, существом. Надо было позволить похоронить Майлза, ничего не говоря, и ни на кого не наводя конкретных подозрений, а затем уже броситься в атаку, и посеять следы, которые привели бы в конце концов к намеченной жертве.
Но с вмешательством Марка все усложняется чрезвычайно и как по мановению волшебной палочки. Возможно, что новая идея пришла ему в голову после рассказа миссис Хендерсон, заявившей вдруг утром в четверг, что она «видела женщину, прошедшую сквозь стену». Что подумал Марк, когда услышал эти слова, мы узнаем лишь тогда, когда схватим его, но этот рассказ, а также книга о колдовстве, которую читал Майлз, и которая, кажется, глубоко потрясла старика, особенно глава, повествующая о «неумирающих», были для него источником вдохновения. Поэтому, запутывая следы, Марк утверждает, что нашел под подушкой дяди веревку с девятью узелками, и также рассказывает одному из своих друзей Эдварду Стивенсу историю о женщине, «которая проходит сквозь стену». Он сделал все это, пустил всю эту пыль в глаза с одной целью – обставить придуманную им самим просьбу Майлза о том, чтобы его погребли в деревянном гробу.
Просьба необычная, достаточная для того, чтобы возбудить подозрения. Но только до тех пор, пока мы не прибавим к ней утверждение короля Джеймса I о том, что «те, кто убежден в страшном колдовском преступлении, всегда стремятся искать дерево или камень и совершенно не выносят стали». Вот такой изумительный камуфляж…
Партингтон резко поднялся.
– Камуфляж чего? – спросил он. – Если Марк убрал тело из склепа, то как он это сделал? Какая разница, сделан гроб из металла или из дерева?
– Но ведь деревянный гроб легко переносить! – нетерпеливо воскликнул Кросс. – Даже для человека с такой чудовищной силой, как у Марка Деспарда, свинцовый гроб был бы слишком тяжел.
– Переносить? – переспросил Партингтон.
– Позвольте мне перечислить вам несколько фактов, касающихся тела и склепа. Первое. Гроб хотя и защелкивается на две защелки, открыт он может быть мгновенно. Второе. Майлз Деспард очень исхудал и почти ничего не весил. Третье. У нижних ступенек, ведущих в склеп, есть старая дверь из дерева, препятствующая обзору того, что делается внутри. Эту дверь вы нашли закрытой в пятницу вечером. Четвертое. В склепе имеются две громадных урны из мрамора…
– Если вы ведете к тому, что тело было засунуто в одну из урн, – вступил в разговор Стивенс, – то вы напрасно теряете время, так как мы заглядывали в них!
– Если те, кто просил моего присутствия здесь, помолчат до тех пор, пока я не закончу объяснения, то это будет лучшее, что они смогут сейчас сделать, – язвительно сказал Кросс и продолжил: – Наконец, пятый пункт. И он должен был бы вас встревожить еще в пятницу, когда вы проникли в склеп и обнаружили валяющиеся на полу цветы. Как они там оказались? Очевидно, они выпали из урны, но похороны – это дело не суматошное, поэтому трудно предположить, чтобы цветы случайно уронили на пол.
Учитывая все сказанное, давайте рассмотрим, что же произошло во время погребения, которое состоялось субботним днем пятнадцатого апреля. Марк Деспард вам все очень точно и подробно описал. Он не мог поступить иначе, ему требовалось, чтобы и незаинтересованные свидетели могли бы подтвердить детали. Ну, а мы давайте все же обратимся к некоторым из этих деталей.
Марк Деспард признал, что он последним покинул склеп. Все, мол, уже ушли за исключением пастора. Но находился ли пастор в склепе? Нет, так как, опять-таки по словам Марка, никто не хотел дышать спертым могильным воздухом дольше, чем в этом была необходимость. Пастор поджидал Марка на верхних ступеньках, где он мог свободно дышать. Между ним и склепом была деревянная дверь, которая препятствовала обзору. Марк оставался в склепе якобы для того, чтобы расставить несколько железных подсвечников. Он заявил, что пробыл там не больше минуты, и я не вижу никаких причин, чтобы поставить его утверждение под сомнение. Шестьдесят секунд – время вполне достаточное для того, чтобы сделать то, что сделал он: вытащить из ниши гроб, открыть задвижки, вынуть тело, запихнуть его в урну, закрыть гроб и водрузить его на место. Какой бы шум ни слышал в это время пастор, он все равно показался бы ему естественным – ведь Марк в это время якобы возился с канделябрами. С этого момента труп находился в урне под цветами. И единственная улика, оставленная Марком – разбросанные по полу цветы. Но все это было подготовкой к свершению «чуда».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
