Одним из самых необычных экспонатов Тесла, вроде Колумбова яйца, было кольцо, наглядно демонстрирующее не только принципы действия вращающегося магнитного поля, но и теорию планетарного движения Тесла.
«В этом эксперименте использовались, как правило, один большой и несколько маленьких медных шариков. Когда включалось поле, все шарики начинают вращаться – крупные оставались в центре, а маленькие кружились вокруг них, словно луны вокруг планет, постепенно отступая, пока не достигали внешнего края поля, и тогда все начиналось заново.
Однако больше всего аудиторию поразило одновременное движение нескольких шаров, вращающихся дисков и других объектов, помещенных в разные точки на значительном расстоянии от вращающегося поля. Когда включали ток, и вся конструкция приходила в движение, это было незабываемое зрелище. Мистер Тесла продемонстрировал несколько вакуумных ламп, в которых драгоценные камни были по оси совмещены с легкими металлическими дисками. Они начинали вращаться в любой точке павильона, когда через железное кольцо пропускали заряд».
Тесла вернулся в Нью-Йорк усталым, но довольным.
Филиповы (1894)
Мистера Тесла считали мечтателем-провидцем, но он был обманут вспышкой метеоров. Однако братья по науке все больше убеждаются, что из-за того, что он видел дальше других, ему открывалось мерцание новых горизонтов на новых материках науки. Восприятие и воображение не всегда одинаковы у одного и того же гения.
Т.К. Мартин
К ученому пришла слава. В инженерных кругах Тесла был известен как «один из самых выдающихся исследователей своего времени», журналы называли его (Боже упаси!) «новым Эдисоном», газеты – «нашим первым инженером-электриком», публика – удивительным волшебником из чудесной страны, а финансисты – пригодным для вкладывания средств.
С самого начала разглядев в Тесла мастера, Т.К. Мартин, как главный глашатай, помогал превратить убежище ученого в общественную арену. Коммерфорд – так его называли друзья – завел благоприятные отношения с нужными людьми, познакомился с Робертом Андервудом Джонсоном – заместителем редактора «Сенчури» и предложил ему написать статью о видном ученом.
«Присаживайтесь», – предложил Джонсон, оглядывая горы рукописей, разбросанные в офисе, в поисках подходящего стула. Брат конгрессмена и поэт Джонсон в 1889 году получил награду от города, когда ему поручили написать сонет в честь открытия арки на Вашингтон-сквер, который он зачитал перед президентом Харрисоном и другими высокими гостями. Временное сооружение, построенное Стэнфордом Уайтом, в честь столетия со дня инаугурации Джорджа Вашингтона, эта арка была позже заменена мраморной, которую также создал Уайт. Джонсон был знаком с изобретателями, так как в начале 1880-х годов посетил лабораторию Эдисона в качестве журналиста «Скрайбнерс Мансли» – предшественника «Сенчури». Вне всякого сомнения, Тесла вызвал его интерес.
Красноречивое описание Мартина впечатлило Джонсона, и он пригласил своего коллегу на обед. «Почему бы не взять с собой волшебника? Возможно, он достоин не одной статьи».
Будучи на короткой ноге с такими людьми, как кандидат в мэры Теодор Рузвельт и писатель Марк Твен, два частых гостя его квартиры на Юнион-сквер, – Джонсон и его энергичная жена Кэтрин были наглядной иллюстрацией выражения «гостеприимные хозяева». На их обедах в доме № 327 на Лексингтон-авеню можно было встретить любых знаменитостей, таких, как скульптор Огастес Сент-Годенс, актриса Элеонора Дузе, натуралист Джон Мьюр, активистка борьбы за права детей Мэри Мейпс Додж, дирижер Бостонского симфонического оркестра месье Жерике, композитор и пианист Игнацы Падеревский, трагедийный актер Джозеф Джефферсон или удивительный писатель Редьярд Киплинг. Джонсон с женой вернулись из второго путешествия по Европе, где случайно повстречались с Твеном в Венеции. Для них мир был уютным и романтичным, потому что они именно так на него смотрели и потому, что сами его таким сделали.
Мартин появился с «бледным, изможденным и осунувшимся» Тесла в доме Джонсонов в разгар рождественских праздников. Их встретили Кэтрин и Роберт Джонсоны, а также их дети – шестнадцатилетняя Агнес и Оуэн, который был на два или три года моложе.
Болезненное состояние Тесла, который, как писал один репортер, «достиг пределов человеческой выносливости», удивило Джонсонов, особенно Кэтрин. Эта удивительная женщина и искусная собеседница была родом из Ирландии, спокойная, с расправленными плечами и гордо поднятой головой. Хотя ее волосы уже начали седеть, она по-прежнему излучала дыхание юности. Особенно гостей притягивали ее глаза. Чуть кокетливые, они сочетали в себе дерзость и задумчивость.
Испытывая целую гамму эмоций от материнских инстинктов до изумления, Кэтрин была зачарована, некоторые даже говорили, околдована сербским волшебником, попавшим в ее мир; и она ему тоже очень понравилась.
Тесла рассказывал о своем путешествии по Европе, особенно о встрече с сэром Уильямом Круксом, и Джонсоны пригласили его на Рождество.
– Вы слишком много работали, мистер Тесла, вам следует отдохнуть, – объявила Кэтрин. – Может быть, в первые месяцы нового года вам поможет хорошее рождественское угощение.
– Все, что необходимо, я получаю из своей лаборатории, – ответил Тесла. – Знаю, я совершенно вымотан, но не могу прекратить работу. Мои эксперименты так важны, так прекрасны, так удивительны, что я едва могу оторваться от них, чтобы поесть, а когда пытаюсь уснуть, то все время думаю о них. Полагаю, что буду продолжать, пока не упаду замертво. Приглашаю вас к себе на десерт.
Вызвали экипаж, и вскоре Джонсоны уже были в «пещере волшебника».
– Приготовьтесь к сюрпризам, – предупредил Тесла, когда, по словам репортера, уже бывшего у него, «проводил их в комнату размером в каких-нибудь двадцать пять футов, освещенную с одной стороны двумя большими окнами, полуприкрытыми тяжелыми черными шторами. Лаборатория была полна удивительных механических приборов, которые невозможно описать. Похожие на змей кабели вились вдоль стен, по полу и потолку. В центре комнаты на большом круглом столе, покрытом широкими полосками черной шерстяной материи, стояло электрическое динамо. Два больших коричневатых шара восемнадцать дюймов в диаметре свисали на шнурах с потолка. Эти шары из меди, покрытые для изоляции воском, служили для распространения электростатического поля…»
Тесла закрыл двери и задернул шторы, чтобы «не осталось ни одной щелочки для солнечных лучей, и лаборатория погрузилась в непроницаемую тьму. Пока мы ожидали продолжения, повсюду стали появляться удивительно красивые светящиеся надписи и приборы таинственного назначения. Иногда они переливались, и вся комната наполнялась электрическими вибрациями, когда начинали светиться трубки и лампы, которые мы держали в руках. Но больше всего нас поразил простой и очевидный факт: мы совершенно не пострадали, в то время как вокруг нас летали электрические разряды».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
