– Я не понимаю, ты меня вправду разводишь или честно врешь? – спросил Егор.
Емельянов-старший усмехнулся:
– Честную правду глаголю. Я же не сомневаюсь в том, что ты развалил кулачищем статую.
Дембеля сделали привал, привязав коней к юным деревцам, и ефрейтор во всех подробностях рассмотрел газету. Картинка с Иваном Грозным приняла прежний вид и не напоминала ни фреску с изображением злодея, ни портрет юного воеводы.
– И ты утверждаешь, что по этому куску желтой прессы можно предсказывать будущее? – скептически протянул Егор.
– Угу. – Старшой откупорил бочонок с медовухой.
– Ну, к примеру, берем кулинарную страничку, раз уж у нас легкий полдник, – сказал младший, жуя свежую лепешку. – Вот. «Семь способов приготовить сосиски».
И чавкающий ефрейтор огласил кухонные тайны сумасшедшей газеты:
Африканский рецепт: сосиска в тесте. Берем тестя, начиняем сосиской, жарим до готовности.
Сосиски по-русски: ведро водки и две-три сосисочки по вкусу.
Сосиска по-индейски (сосиска мира): сварить сосиску, сесть в круг и с умным видом передавать по кругу, откусывая по кусочку.
Сосиски по-французски: sausage.
Рецепт для моли: сосиска под шубой.
Сосиска-космонавтка: засуньте сосиску в тюбик из-под зубной пасты или клея. Употреблять в невесомости.
Сосиска по-ОМОНовски: врываетесь с оружием в сосисочную, кладете всех рылом в землю, садитесь за освободившиеся столики и мирно кушаете сосиски, приготовленные по любому из вышеприведенных рецептов.
– Ну? – Егор победно улыбнулся. – Где тут пророчество? Нашим куньим плащикам угрожает моль?
– Ну, ты просто мастер юмора и эстрады, – ответил Иван. – Ведь наверняка на одной из страниц есть что-то дельное. Знать бы еще, как определять нужную полосу…
Близнец сунул ему газету в руку:
– С предсказаниями все ясно. Давай, долбани по дереву. Посмотрим, как его переломит.
– Еще чего! Я не вандал какой-нибудь – деревья портить, – произнес Старшой и шутливо хлопнул брата газетой по лбу.
– Уй-я! – Егор поморщился и схватился за голову. – Когда ты успел железку зарядить?
Иван демонстративно развернул и потряс «Алиментами и Артефактами» перед носом ефрейтора.
– Я же говорил! Теперь, братан, если надо будет постучать по дереву, подставляй бестолковку!
– Очень смешно. – Младший принялся растирать место удара.
– Ладно, не обижайся, – примирительно сказал Старшой. – Еруслан грузил, что вещи из нашего мира обладают высоким магическим потенциалом. Это не только к газете относится.
– Кста-а-ати! – протянул Егор, мгновенно забыв об ушибе. – Форма! Парадка!
– Что парадка?
– Мне в грудь каменный лев так впечатал, что я думал – ребра в мелкую соломку поломало. А уж как я летел через весь коридор загривком в дубовую дверь… И потом, когда ты Почечуя упустил, он меня пытался ножиком порезать. Так лезвие соскользнуло по бедру, и все.
– Получается, мы с тобой вроде как в бронекостюмах. Сверхлегкие, удобные, и в люди выйти не стыдно. Мечта солдата! По этой логике армейские ботинки тоже супероружие. То-то у меня колобок так ловко в пасть Соловью влетел!
– Блин, жалко, что колобок куда-то свинтил.
– Ну, он говорил, что в любое время может уйти, – сказал Иван, закупоривая бочонок с медовухой. – С ним было веселее.
– Бражка у них неплоха. – Егор похлопал бочонок по выпученному боку. – И не пьянит, и бодрит.
– Сейчас бы водочки дерябнуть, и две-три сосисочки по вкусу… – вздохнул Старшой.
– А где же мы по старинному русскому обычаю третьего возьмем?
Иван почесал подбородок, усмехнулся:
– Представляешь, как удобно Змею Горынычу? Всегда три рыла под рукой!
Посмеялись.
– А вообще, брателло, ты меня удивляешь, – продолжил Емельянов-старший. – Водки нет, а ты уже третьего ищешь. Все, отдохнули, и будя.
Близнецы продолжили путь, радуясь хорошей погоде. Оба чувствовали себя освободившимися из длительного заточения: Легендоград с его вечными дождями и атмосферой, переполненной предчувствием беды, остался позади. Близнецы думали примерно об одном, первым подал голос Иван:
– Красивый город, но очень уж зловещий.
– Угу. Я все время проторчал во дворце, света белого не видел, – подхватил Егор.
– Ну, а я в потемках бродил… Вообще-то днем Легендоград красив.
Дорога медленно текла пыльной лентой, кони неторопливо шли в Тридевяцкое княжество, братья болтали, не обращая внимания на остальных путников.
А вот на Емельяновых глазели. Чудесные новости разносятся быстро, и на устаревшие слухи об избавителях Тянитолкаева от дракона наслоились свежие легендоградские рассказы. Пара витязей в странных одеждах приковывали внимание купцов и их свит, мелких торговцев и босяков-путников. Люди шептались: «Это те самые, которые каменного льва… Победители лазутчиков… Герои».
– Чего это они все? – озаботился наконец Емельянов-младший. – У нас, типа, спины белые, что ли?
– У тебя слишком бандитский вид, – тихо проговорил Иван.
Некоторое время братья испытывали необоримое беспокойство, пока не поравнялись с богатой каретой, из резного окна которой торчало скучающее усатое лицо некоего вельможи. Карету окружал кортеж из напыщенных всадников, облаченных в декоративные латы. Егор отметил, к примеру, что украшенная резьбой кираса погнется под его кулаком, будто бумажная. Ивана же больше заинтересовал пассажир. Остроморденький усач в берете производил впечатление иноземца. Старшой всегда мог отличить заморского гостя от россиянина, и тут наблюдался похожий эффект. Дело было даже не в роскошном берете, украшенном пером. Что-то в глазах, какие-то черточки лица, гримаса… Точно, не рассеянин, или, как тут говорят, не житель Эрэфии.
Потом дембель чуть не рассмеялся – на кой все эти рассуждения, если незнакомец был густо напудрен и нарумянен! Естественно, он чужак.
Увидев близнецов, вельможа оживился. Он, разумеется, был наслышан о паре новых героев. Подкрутив жиденький ус, иностранец обратился к Ивану, ехавшему ближе к карете:
– Скажите, не есть ли вы Жан да Ягуар, о коих так охотно говорят в любой таверне?
Хотя незнакомец изъяснялся бегло и свободно, Старшой уловил отчетливый французский акцент. Кроме того, теперь парень понял, почему все глазеют на него с братом.
– Я – Иван, а это Егор, – отрекомендовался дембель. – Позвольте узнать, с кем имею честь?
– О! Редкий сын Эрэфии владеет высоким языком куртуазного общения, – воскликнул вельможа. – Я – посол несравненной Парижуи, шевалье Пьер де Монокль.
– Очень приятно, – кивнул Иван и замолчал, ибо, по его мнению, беседовать было не о чем.
Посол считал иначе:
– Дорога длинна и утомительна. Удостойте меня честью быть моими гостями.
– А что, всегда мечтал прокатиться в карете, – пробормотал Егор, и Иван согласился.
Шевалье Пьер велел остановить кортеж, братья спешились и, передав коней сопровождавшим посла слугам, сели в экипаж. Салон был кожаным, кресла – мягкими, запас провианта и вин – богатым. Де Монокль угостил близнецов сырами, часть из которых Емельяновы выбросили бы как пропавшие, но что они понимали в настоящей парижуйской кухне!
А уж когда Пьер предложил гостям сосиски, Иван торжествующе хлопнул брата по спине, мол, не соврала газетка-то.
– Вот, по зову родины устремился налаживать добрые отношения с Тридевяцким князем, – рассказывал посол. – Парижуя хочет охватить дружбой все доступные цивилизованному миру страны. И хотя ваши земли не чужды варварству, на одном материке живем, один воздух нюхаем.
Пьер смахнул с атласной рубахи крошки сыра, Егор хлопнул еще фужер вина, а Старшой благодушно развалился на мягком сиденье. Невзирая на неровности дороги, карета шла мягко и почти бесшумно.
Де Монокль расспросил ребят об их подвигах, а потом сказал:
– Вы несомненные герои, господа. И мне чудится, вам было бы небезынтересно услышать историю наших, парижуйских витязей.
– Небез… ик!.. телесно, – подтвердил увлекшийся дегустацией вин Егор.
Посол горделиво приосанился, подкрутил жиденький ус тонкими синюшными пальцами и приступил к повести.
Повесть о настоящем Д’артаньянки при дворе короля НелюдовикаУважаемые любители прекрасного и ненавидетели уродского! Ныне вы услышите подлинную историю того, что, возможно, было, но является полным вымыслом, если не сказать хуже.
Однажды в столицу явился бедный, но амбициозный дворянин. Прибыл он из провинции Газконь, коя, как известно, славится месторождением горючего газа и лучшим конезаводом Парижуи. Правда, оказалось, что в Газконь наш герой попал, переплыв океан, но это не слишком важно.
Да, юноша был беден, но недаром Шарль де Голль говорил: «Я на выдумку хитер». Дворянин решил сделать военную карьеру и стать одним из величайших шевалье всех времен и народов. Д’артаньянки, а паренька звали именно так, хотел быть мушкетером.
