О помолвке возвестили уже вечером восемнадцатого августа, следующий день объявили праздничным-выходным. Тем более, что он совпал с днём рождения будущей императрицы Инков, Софьи Васильевны, ей как раз исполнялся один год. До свадьбы осталось всего пятнадцать.
— Поздравляю, ваше императорское величество.
— Благодарю, ваше святейшество. Приглашаю вас на свадьбу. Как раз дворец построить успею.
— Дворец вы, конечно, успеете достроить и не один, вот только я боюсь не дожить, ваше императорское величество.
— Бросьте, ваше святейшество. Вам всего пятьдесят, самая интересная жизнь у вас только начинается. Не хотите же вы бросить начатое дело по объединению христианства?
— От моих хотений зависит не так много, ваше императорское величество. И до пятидесяти-то далеко не все доживают. Люди смертны. Но с объединением церквей, Римской католической и Русской православной, я надеюсь успеть. Дело идёт и стремление к объединению проявляют обе стороны. Только есть ведь ещё патриарх Константинопольский, а с ним мы диалог ещё даже не начинали.
— Хотите начать? Я договорюсь с султаном. Вашему посольству препятствий чинить не будут. Кстати, как там мой протеже, не разочаровал вас?
— Начать хочу. Как раз Игнатия де Лойола я бы в посольство и отправил. Очень способный молодой человек.
— Отправим де Лойолу. Только статус ему нужно повысить. Вы не возражать против учреждения им монашеского ордена? Собственно, я даже предложил бы вам объединить все ордена, а его назначить главным над всеми монахами. Как в русском православии. У них же нет деления на ордена. Да и у византийцев-греков нет такого. Возражать вам никто не посмеет.
— Недовольные будут, но возражать не посмеют, — согласился Климент Седьмой, — только зачем всё это? Я могу повысить статус Игнатия де Лойола кардинальской шапкой, ваше императорское величество.
— Да какой это статус… То ли дело — глава единого христианского монашеского ордена, да с владетельным главным командорством. Я готов подарить такому ордену Мальту, как имперское графство. Для начала, соберём туда остатки разгромленных султаном иоаннитов-госпитальеров. Вот и будет у вас статусный нунций. По совместительству — мой имперский граф, магистр ордена, да ещё и в вашей красной кардинальской шапочке. Он тогда и с Константинопольским патриархом договорится, и остальных монахов сам подомнёт.
— Такой орден нужен вам, ваше императорское величество?
— Пригодился бы, ваше святейшество. И мне, и вам. Нашлось бы ему дело. А то собрали в монастыри почти всех грамотных, но пользы они никакой не приносят. Паразитируют на верующих. Это безобразие, которое идёт христианству во вред.
— Я должен подумать, ваше императорское величество. Это довольно сложный процесс.
— Какой процесс вы имеете в виду, ваше святейшество?
— Объединение орденов.
— Так не с этого ведь нужно начинать, ваше святейшество. Как говорил один очень неглупый человек — «Прежде чем объединяться, нужно окончательно размежеваться». Дайте Игнатию благословление на учреждение ещё одного ордена, а всё остальное он сделает сам. С моей помощью и вашими молитвами.
Двадцать восьмого ноября 1528 года, император вернулся в Маракайбо, хотел он остаться на зимовку в Тауантинсуйу, но Эль Чоло настоятельно призвал приехать на свадьбу сестры. Своими сёстрами, этих кобыл, Савелий не воспринимал, но раз шаман настаивает, значит это действительно важно. Ему виднее, он в этой кухне крутится-варится.
Свадьба адмирала Родриго Пике, герцога Гавайев и графа де Пуно с сестрой императора Чактой Капак состоялась двадцать первого декабря. Церемонию организовали двойную — в восточном нефе уже достраивающегося главного христианского храма, так пока и не получившего посвящения и названия, и в, уже достроенном, храме Инти. Храме, дворце Культуры и загсе, три в одном здании. Храм бога Солнца поменьше главного христианского примерно вдвое, но в роскоши как минимум не уступает своему христианскому коллеге по опасному бизнесу торговли опиумом для народа.
Если главным архитектором-дизайнером у христиан работал Микеланджело Буонарроти, гений, несомненно гений, но уже довольно пожилой, а потому слишком консервативный, то для языческого храма, Савелий подрядил на эту должность молодого гения, на всю голову отмороженного творца, не признающего никаких авторитетов в искусстве, Бенвенуто Челлини. Вот они и соревновались своими гениями, устраивая в храмах музеи своих скульптур-шедевров, на благо Великой Империи Инков. Пока побеждал молодой Челлини, быстро освоивший процесс золочения бронзовых статуй гальваническим способом и последующей их полировки. Его скульптуры и статуи блистали, поражая воображение наблюдателей, абсолютно уверенных, что все эти гениальные творения отлиты из чистого золота.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Поражали и привлекали. В том числе и христиан, ведь и Христу нашлось место в храме Солнца, да и молиться ему там никто не запрещал. Организовывать массовые ритуальные служения запрещалось, а тихо, сам по себе — молись на здоровье. И молились, приходили помолиться даже христианские священники, ведь Челлини действительно создал настоящий шедевр. Шедевр и из самого Христа, и из всей своей храмовой экспозиции, внутренней и наружной.
Приданным за Чакту, герцог Родриго Пике де Гавайи, граф де Пуно, получил ещё одно владение — Новую Зеландию и ещё один герцогский титул.
Возможный будущий сепаратизм таких крупных феодалов нисколько не смущал Савелия. Это на фоне Европы они крупные, а для Империи — тьфу и растереть. Империи Южной, Северной и Западной Инки, с, превосходящей всех остальных на порядок, экономикой, и, превосходящими на пол тысячелетия, наукой и технологиями.
Разрыв, конечно, будет сокращаться, и довольно стремительно, ведь знания в мир уже запущены, довольно скоро все научатся производить «инкскую соль» для производства бездымного пороха и капсюлей, но опережение, как минимум, на век сохранится, уже навсегда.
В экономиках уже пропасть, а она всё расширяется и расширяется. Пусть Европа умнеет, самые умные всё равно уедут из неё в Империю. И из заокеанских имперских феодов уедут, нечего им там будет делать. Герцогства и графства занимаются купи-продаем, продавая имперское и покупая всё, хоть сколько-нибудь востребованное, но ни науки, ни производств они не развивают. И не потому, что запрещено, нет. Имперские герцоги и графы в первом поколении не видят в этом смысла. Есть у них добрая, нежная, заботливая и кормящая мама — Империя, и слава тебе Господи. А после, для их потомков, будет уже поздно.
Потомки-наследники феодалов будут воспитываться в Империи, в Лиме, получая образование — среднее образование, или даже высшее, по способностям и интересам. Не захотят новые феодалы бунтовать против Империи. Ведь они точно будут знать, что лучше уж сразу застрелиться, чем рисковать быть посаженным в яму со свиньями пожизненно. Конечно, найдутся отморозки, обязательно найдутся, но это даже к лучшему — на их трагическом примере будут крепить свою лояльность остальные.
Эль Чоло, мудрый и дальновидный шаман-вице-император, кроме Чакты, пристроил замуж ещё одну здешнюю сестру Савелия — Талкату. Договорился с послом дайме Цусимы, Коджедо и Чеджудо — Асикаги Такаудзи; и отправил её к будущему мужу, с эскадрой вице-адмирала Юмко Науты, не дожидаясь возвращения императора. Ну и правильно. Эти кобылы Эль Чоло даже роднее, ведь он и сам на одной из них женат, а Савелию они просто в наследство достались, вместе с телом донора.
Отправил шаман Талкату с приданным — из острова-имперского герцогства Новая Гвинея и двух «винджаммеров» первой серии, бывших «Юноны» и «Авося», которые для нашего флота уже стали тормозом. Да и Новая Гвинея не такая уж ценность, прямо скажем, на ней пока всего один город-форт основан, полезных ископаемых там нет, только своим размером этот остров и ценен. Для японца ценен, в Империи и без него места более чем достаточно.
В общем, за два морально устаревших корабля и ненужный остров, получили в Азии имперского герцога, близкого родственника нынешнего сёгуна. Уж ему-то никак не откажут в доступе на землю Ямато. А если вдруг откажут, он просто сам станет сёгуном, ничего слишком сложного в этом нет. При имперской то поддержке…
