— Вы хотите, чтобы я помогла вам забыть о жене?
Он покачал головой, процедив проклятие. Затем подошел ближе.
— Вы глупая женщина, — прошептал он, лицо исказила мучительная гримаса. Его рука легла на ее щеку. — Вы не помните, я когда-то уже говорил это? Не важно. Я готов повторить. Я хочу вас. — Его большой палец прошелся по ее верхней губе, точно так, как тогда в саду, прежде чем поцеловать ее… — Я хочу вас.
Его рука оставила ее щеку, пальцы коснулись ее бровей, ресниц, когда она закрыла глаза, и, пройдясь по ее лицу, остановились на подбородке.
Она открыла глаза, поняв, что он остановился. Он убрал руку и отошел.
— Но я сдержу слово. Я не стану требовать от вас терпеть мою компанию, если с нами не будет Генри, и не стану приходить к вам в спальню до тех пор, пока вы сами не позовете меня. Бог с ними, с моими желаниями, я готов дать вам свободу. Помогите мне защитить Генри, будьте матерью моему сыну. Если вы скажете «да», вы никогда больше не будете одиноки.
Лия засомневалась, сможет ли она задышать вновь, до того момента, как с трудом сделала первый вдох. Скрестив руки на груди, она отвернулась, притворяясь, что изучает белку, которая прыгала на соседнем дереве.
— Я должна подумать, — сказала она, хотя знала, что ей следовало бы отказать ему прямо сейчас.
— Спасибо, — ответил он, и она услышала облегчение в его голосе, видимо, он ожидал другого ответа. — Когда я смогу снова увидеть вас?
Как вежлив он был, интересуясь ее предпочтением, хотя мог сам назначить время. Но она хотела бы, чтобы он не просил ни о чем. Она не хотела дать ему определенный ответ. Может быть, если бы она не сказала ничего, он не вернулся бы?
— В следующее воскресенье, — ответила она, прежде чем успела подумать. — В это же время. И тогда я дам вам ответ.
Он кивнул и предложил ей руку. Она положила свою руку на его запястье. И вместе в полном молчании они вернулись к дому миссис Кэмпбелл.
Спустя несколько дней Лия размышляла: зачем она дала Себастьяну целую неделю? Это слишком долго, и хотя она знала, что ее ответ будет отрицательным, какая-то часть ее колебалась и обдумывала то, что он сказал.
Она не заботилась о том, чтобы скрыть скандал из-за измены Йена и Анджелы, хотя если это могло защитить Генри, то, несомненно, стоило бы это сделать. Мысль о том, что она может заменить Генри мать, поразила ее в самое сердце. Разумеется, она всей душой была бы готова дать ему все свое внимание, любить его всем сердцем. Но вместе с тем размышляла: может ли он на самом деле стать ее сыном или просто удовлетворить ее желание иметь собственного ребенка?
Несмотря на убеждения Себастьяна, она не была уверена, будет ли она обладать обещанной свободой, выйдя за него. Конечно, работать компаньонкой миссис Кэмпбелл, а также собаки миссис Кэмпбелл было совсем не то, что она стремилась делать всю оставшуюся жизнь, но по крайней мере она не находится под одной крышей с матерью и никто не заставлял ее выйти замуж… Но если она действительно получит свободу, как заверял Себастьян, разве это будет так печально? Он сказал, что хочет ее, но не придет сам в ее спальню. То есть если она захочет иметь своего собственного ребенка, это потребует его присутствия, а дальше она сможет пребывать в том же положении, как и прежде. В этом не будет насилия, потому что если ее тело и будет осквернено, то по ее собственной воле.
В субботу ночью, после того как оба: и миссис Кэмпбелл, и Минни спали, — Лия сидела на краю кровати. Неделя раздумий позади, но сомнения оставались.
— Я скажу «нет», — сказала она вслух, когда представила встречу с Себастьяном на следующий день.
Она посмотрит в его красивые зеленые глаза и, игнорируя желание своего тела, которое так и тянет к нему, скажет «нет».
— Нет, — снова сказала она.
На этот раз ее голос прозвучал менее уверенно. Она поднялась и стала ходить по комнате из угла в угол. Всего несколько шагов туда и обратно, так как комната была невелика, но движение помогало побороть тревогу.
Женившись на ней, Себастьян предложит быть матерью его ребенку, которого она уже знала и со временем сможет полюбить. Возможно, это единственный шанс стать матерью, избежав насилия над самой собой в супружеской постели, без чего невозможно родить своего собственного ребенка.
Но даже при том, что она могла бы отказаться от надежды стать матерью, Себастьян зашел так далеко, сказав, что хочет жениться на ней, потому что хочет ее. Не ее общества, а ее саму. Он хочет ее в своей постели.
Лия усмехнулась. Повернувшись на каблуках, обхватила талию руками. После Анджелы Себастьян решил, что хочет ее!
Сколько раз, когда длился период ухаживания, Йен заставлял ее поверить в то же самое? Сколько раз он шептал эти слова ей на ухо, прежде чем смог завладеть ее телом? И она верила ему. Господи, до чего же она была глупа, веря ему.
Себастьян сказал, что хочет ее. Он сказал, что она заставляет его забыть Анджелу. Возможно, все это ложь, чтобы добиться ее согласия, а дальше жить так, как ему хочется.
Себастьян и Йен. Они оба хотели ее, но были слишком эгоистичны, будучи лучшими друзьями, Йена это не остановило перед предательством Себастьяна. Разве они не похожи? Они оба говорили…
Лия остановилась, ее юбки закружились, когда она внезапно прекратила шагать. Йен делал все, чтобы завоевать ее любовь. Он дарил ей подарки, цветы, стихи… Он писал ей письма, полные любви. Он говорил, что любит ее.
А Себастьян?
Себастьян просто излагал причины, по которым им следует пожениться. Он не подарил ей ничего и не пытался ухаживать за ней. Он даже не выглядел счастливым, когда сказал, что хочет ее, — скорее, озабоченным.
Он не лгал, поняла она. Но что особенно важно, Себастьян никогда не заявлял, что любит ее.
Себастьян подъехал к дому миссис Кэмпбелл на полчаса раньше. На самом деле он был здесь уже час назад, но приказал кучеру сделать несколько кругов по парку.
Он никогда не нервничал так, когда был с Анджелой. Она знала, как сделать так, чтобы мужчина чувствовал себя просто. Своим взглядом, голосом и теми мелочами, которые она говорила, она заставляла его поверить, что он единственный, кто стоит внимания. Ее внимание требовало доверия.
Но с Лией… Сегодня утром он перебрал шесть разных галстуков, его пальцы внезапно стали какими-то неуклюжими, чтобы проделать эту работу достойно. Так как он уволил личного камердинера, когда женился, Себастьяну приходилось звать дворецкого, чтобы тот помог ему завязать галстук.
Но не это было важно. Себастьян с усилием дернул галстук, не в состоянии завязать его так, чтобы можно было дышать. Он не знал, почему он вернулся. Все, что делала Лия в последнюю неделю, и все, что не делала — ее поза, ее слова, которые она сказала, и слова, которые остались невысказанными, — все это заставляло его думать, что она откажет ему. Единственная причина, которая все-таки заставила его воспользоваться шансом и вернуться, заключалась в том, что она пообещала огласить свое решение сегодня. Она могла бы сразу сказать «нет», но она не сделала этого. И это был шанс. И сейчас, когда он снова обнаружил, что хочет ее, в добавок к тому, что она нужна Генри, Себастьян не мог вернуться в Гемпшир, не получив окончательного ответа.
