Весь этот месяц выдался для Виндсора очень напряженным, постоянно пребывая в разъездах, он редко бывал дома. По какой-то неизвестной причине он оставил пост наставника аббатства. Но ничего не объяснять было в духе старого священника. Все вопросы он игнорировал, а спрашивать его что-либо по поводу Дефиасов было не только бесполезно, а еще и чревато волной необузданного гнева. Когда Вилсон сделал последнюю попытку выведать у Виндсора что-либо о Торне Снейксе, Алан пригрозил, что выгонит священника к чертовой матери, если эти вопросы немедленно не прекратятся.
Сайлент чувствовал, что находится в тупике. Его волновала одержимость Вилсона, его волновала Дайлин, которая только в последнее время начала понемногу возвращаться к своей обычной жизнерадостности. А еще его беспокоил Томас, который за все это время так ничего и не вспомнил. Единственная картинка, которая явилась чернокнижнику во сне, практически ни о чем не говорила. Он увидел темный лес, увидел какую-то женщину, но не знал, где и с кем находился. Ничего не мог ему сказать и Сайлент, который из прошлого Томаса знал ровно столько, сколько помнил сам чернокнижник. Ничего.
Еще тогда, в таверне дворфов, Вилсон попросил Сайлента не напоминать Томасу об их взаимной ненависти и упустить момент с их дуэлью. Он объяснил это тем, что Томас был нужен им там, внизу, когда они все-таки смогут пробраться на шахту. Сайлент, как большой поклонник правды, был также и поклонником мира. В конце концов, после недолгого спора он согласился утаить некоторые факты. Томас и вправду был им нужен. А особенно, если учесть тот факт, что он помнил все до единой руны, которые знал до битвы под Исткэмпом. И каждый день он вместе с Сайлентом тренировался во дворе, пытаясь выяснить, что именно означала каждая из них.
И вот, когда их уже почти поглотила ежедневная рутина, кое-что, наконец, произошло.
Это был обычный вечер. Виндсор только удалился на второй этаж, а молодежь, как всегда, собралась у камина. Но сегодня им не хотелось ничего обсуждать, не хотелось ни о чем думать, они просто хотели насладиться прекрасным Вестстепским вечером. Сайлент сидел на диване в обнимку с Дайлин, Томас устроился за столом и с умным видом читал какую-то книгу. Они молчали, и каждый думал о своем.
Сайлент пытался представить, где сейчас находился Вилсон. Священник обычно посвящал их в свои планы перед уходом. По крайней мере, он называл место, в которое отправлялся. Но сегодня он умчался еще задолго до рассвета, не сказав ни слова. Может быть, у него появилась какая-то идея. Может быть, он что-то вспомнил. Как бы там ни было, Сайлент искренне надеялся, что с Вилсоном все в порядке.
Томас читал книгу из библиотеки Виндсора. В ней говорилось о дворфах и гномах, об их жизни и истории, об изобретениях, которые подарили миру эти две малочисленные расы. Но уже через пару десятков страниц, чернокнижник понял, что не читал, а с головой погрузился в свои мысли и воспоминания, которых было так немного. Он думал о загадочном лесе, который явился ему во сне, и о той женщине, имя которой так и не приходило в голову. Судя по возрасту, она вполне могла быть его матерью. Томас чувствовал уважение и спокойствие, находясь рядом с ней. Но он не чувствовал любви. Любви сына к матери. Возможно, она была просто женщиной, которую он видел всего раз в своей жизни. А может быть, она и вовсе не существовала.
Дверь открылась, и тишину нарушили шаги Вилсона. Священник снял плащ, повесил его на вешалку, и сел в свободное кресло. Все взгляды устремились на него. Но еще несколько минут он просто смотрел на огонь, не произнеся ни слова.
– Я нашел зацепку, – наконец, сказал он.
Дайлин высвободилась из объятий Сайлента и повернулась к Вилсону. Томас отложил книгу, а Сайлент сразу же спросил:
– Какую?
– Похоже, я нашел владельца платинового ключа, – довольно заявил священник.
– И кто же он? Кто-то из местных? – спросил Томас.
– Нет, – Вилсон покачал головой. – Это гоблин.
– Гоблин? – переспросил Сайлент.
– Да. Винкер Штайнер – один из самых богатых и влиятельных гоблинов.
Слова «богатый» и «влиятельный» беспокоили Сайлента больше всего. Как можно похитить что-то у того, у кого, небось, была куча охраны?
– Сегодня его корабли наведывались в шахту, – добавил Вилсон.
Еще недели три назад священник выяснил, что помимо основного входа в шахту, хорошо спрятанного, существовал еще и водный, через который заплывали корабли.
– И где он сейчас? – спросила Дайлин.
– Он поплыл домой, в Хандел.
– Хандел… Хандел… – пытался вспомнить Сайлент. Он точно слышал это слово на одном из уроков истории Виндсора.
– Морской порт гоблинов на юге Тропиков, – уточнил Вилсон.
– И как мы к нему подберемся? – спросил Сайлент. – У него небось охраны полгорода.
– Так и есть, – согласился Вилсон. Но улыбка, появившаяся на его лице, говорила о том, что у него уже был план. – Охраны у гоблина много. Но есть кое-что еще. Винкер… эээ… любит хорошо погулять.
– Что это значит? – не понял Томас.
– Это значит, что он довольно много времени проводит в своей же таверне, обливаясь брагой и вытанцовывая на столах.
– Но охрана ведь при этом никуда не девается? – спросила Дайлин.
– Никуда, – подтвердил Вилсон. – Но охрана с ним не спит. После пьянок Винкер обычно уединяется в одной из комнат таверны с какой-нибудь леди. А потом дрыхнет там до утра.
– И о чем это говорит? Как мы проберемся в таверну, а потом к нему в комнату? – спросил Сайлент. Он посмотрел на Дайлин, а потом на Томаса. Последний, похоже, уже догадался.
– Видишь ли, Сайлент, гуляка Винкер больше всего любит женщин людей.
– Это как? – растерялся Сайлент. – Разве это возможно? Я имею в виду… ээ… то есть…
Вилсон засмеялся.
– Возможно. И не чревато маленькими гоблинами, – сквозь смех сказал он.
– Я не пойму, к чему ты клонишь, – сказал Сайлент, не разделяя общего веселья.
– Он видимо хочет, чтобы Дайлин отправилась с гоблином в его комнату и украла ключ, – ответил Томас.
– Что???
***
– К чему такой переполох в столь поздний час? – король сел в кресло и потер глаза. – Зачем ты приказал разбудить меня?
– Ваше величество, дело чрезвычайной срочности, – взволнованно протараторил советник.
– Что случилось за эти пару часов? – недовольно пробурчал король.
Они сидели не в главном зале дворца, а в одной из личных комнат короля. Обычно его величество проводил здесь время за книгами. У стен стояли красивые книжные полки ручной работы, на которых король хранил особо ценные и любимые экземпляры. Здесь были и уникальные летописи, и художественная литература, и мемуары предыдущих королей. Ни одна библиотека королевства не располагала копиями этих трудов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
