на макушку. Он дуется и бросается на кровать.
— Нечестно! Ты мне нравишься в МОЕЙ одежде, куколка. Раздевайся и иди сюда!
Качаю головой с улыбкой и иду к нему на кровать, но не снимаю одежду.
— Ну, сейчас там довольно скудно, но теперь у тебя есть спальня. Хорошая новость для меня — там нет ни простыней, ни одеял, ни подушек, так что тебе придется снова остаться здесь со мной.
Он притягивает меня к себе, переворачивает на живот, так что мой подбородок упирается ему в грудь, и осторожно снимает с меня очки.
— Мне нужно видеть эти голубые глаза, куколка. Я буду твоим прозревшим Джудом и просто поведу тебя.
Я не могу перестать прикасаться к этому мужчине, поэтому провожу кончиком пальца по его губам, затем по подбородку и челюсти.
— Расскажи мне что-нибудь о себе? Все, что я знаю, это то, что ты какое-то футбольное чудо, которое набирает все очки.
Он усмехается на это.
— Да, верно. Ты действительно ничего не знаешь о футболе?
— Не-а. Очень мало. Я была на двух матчах, а до этого даже не видела ни одного по телевизору. Тейт что-то говорил о драфте, но я не знаю, что это значит на самом деле. Но я хочу знать о тебе как о человеке, а не как о футболисте.
Задумчивый взгляд пересекает его золотые глаза, и он крепче сжимает меня одной рукой, обхватывая мою задницу.
— Знаешь, мне кажется, ты первая девушка, которая спросила меня об этом с тех пор, как я здесь. Думаю, что с тобой возможно что-то не так, куколка.
Закатываю на него глаза.
— Ну же, хватит тянуть время. Расскажи мне о себе, Джуд. Я действительно хочу знать.
— Ладно, ладно, прекрати придираться, женщина. — Он хмыкает, а затем начинает быстро рассказывать свою биографию. — Вырос в дерьмовом районе Бостона. У меня шесть братьев, четверо еще живы, двое в тюрьме. Мой отец всю жизнь то сидел, то выходил из тюрьмы, а моя мама — чертова святая, как-то справлялась со всеми нами. Эш был моим лучшим другом с шести лет, и я использовал свои футбольные навыки, чтобы вытащить нас обоих из этого места. Моя история не самая приятная, куколка, но я пытаюсь сделать ее вторую половину лучше.
Нахмуриваю брови, когда понимаю, что это все, что он собирается мне рассказать. Хочу попросить больше, но понимаю, как это нечестно с моей стороны, когда я хочу сохранить в тайне так много из своей собственной истории. Поэтому вместо того, чтобы просить больше, пытаюсь выразить свое понимание, свое сострадание глазами и приподнимаюсь, чтобы нежно провести губами по его.
— Я начинаю верить, что у нас может быть любая жизнь, которую мы хотим, если мы достаточно осмелимся, чтобы к ней стремиться. Я верю в тебя, Джуд. Верю, что ты можешь получить все, что захочешь.
Его пальцы сгибаются на моих бедрах, а глаза становятся темными и напряженными.
— Я начинаю верить, что смотрю на жизнь, которую хочу.
Мое сердце делает медленное сальто в груди. Глядя в его глаза, понимаю, что он имеет в виду меня, поэтому медленно киваю головой, потому что, да, я думаю, что я тоже хочу этого.
Мы остаемся в постели до конца дня. Он рассказывает мне о том, как проходит призыв, и я потрясена возможными финансовыми суммами, которые могут быть получены благодаря драфту и его нынешнему одобрению. Рассказываю о двойной специализации, над которой я работаю, и о том, что хочу взять промежуточный год после окончания университета, чтобы путешествовать, прежде чем пойти на работу. Говорю об этом в общих чертах, не объясняя, что степень по бизнесу нужна для должности, которую я займу в компании моего отца… а скоро и в моей, и что специализация по английскому языку нужна мне из-за моей любви к нему. Он рассказывает мне о своих переживаниях по поводу разлуки с Эшем, Тейтом и Беком, когда он уедет на работу, и я начинаю понимать, насколько глубока их связь.
Когда дневной свет уходит и в комнате становится тускло, мы наконец скатываемся с кровати в поисках еды. Джуд отправляет меня вниз впереди себя, чтобы я могла сходить в туалет, и когда я выхожу в коридор, Беккет тоже покидает свою комнату. Я задыхаюсь от восхищения тем, как он выглядит. На нем стильный черный костюм, подчеркивающий его широкие плечи, под ним темно-серая рубашка и черный галстук. Его волосы зачесаны назад, делающие его квадратную челюсть еще более острой. Он выглядит мрачным, возможно, немного опасным, и таким чертовски сексуальным, что я не могу не облизнуть губы.
Его ледяные голубые глаза останавливаются на мне, когда я неосознанно издаю звук, и проводят по моему телу, рассматривая леггинсы, длинный свитер и толстые носки, которые я надела. Почти задыхаюсь, когда эти глаза разгораются от желания.
— Ты… выглядишь… очень хорошо, Бек.
Его глаза сужаются, и он направляется ко мне, прижимая меня спиной к стене холла, обхватывая меня своими накченными руками по обе стороны от моей головы.
— Не делай этого. Я уже видел, как ты это делаешь, и мне это не нравится.
Тяжело сглатываю от внезапно нахлынувших на меня нервов, горячая пульсация возникает между ног от того, как близко он находится ко мне, и заставляю себя говорить.
— Что не делать? — пискнула я.
— Ты подвергаешь себя цензуре. Не говоришь то, что действительно думаешь, играешь в безопасность, Персик. Ты прячешься.
Он совершенно прав, но никто никогда не видел этого раньше и не говорил мне об этом. Не знаю, придало ли мне смелости то, что произошло между Джудом, Тейтом и мной, но с его ртом так близко к моему и его теплым, пряным ароматом, окутывающим меня, я говорю именно то, что думаю, когда вижу его в таком виде.
— Я думаю, что, выглядя так, ты мог бы сделать меня беременной… только с помощью кончика.
Его голубые глаза загораются вожделением, с его пухлых губ срывается рык потребности, и он наклоняется ко мне еще ближе. Одна из его больших рук опускается со стены и хватает подол моего свитера, поднимает его и прижимает пылающую жаром ладонь к моему животу, слегка сжимая. Его голос срывается на глубокий рык.
— Не только кончик, весь я, глубоко внутри тебя, Персик, чтобы я мог залить тебя своей спермой.
Он опускает голову и проводит носом по боковой стороне моего лица, вдыхая меня, и влажное тепло заполняет мою киску, когда мои глаза закрываются.
— Я бы заполнял тебя
