Рядом с ней стоял офицер, адъютант кавалерийского полка. Фамилия его была... фон... нет, фамилию Гриша не запомнил.
Адъютант был без коньков. Он красовался в особенной, "николаевской" шинели до пят, с голубой пелериной, с бобровым воротником. А на ногах у него были калоши с медными окошечками позади - для шпор.
Он стоял, тихо позванивая шпорой, и глядел черными глазами на Нину Таланову. Мало того - он говорил ей что-то.
Зрелище было нестерпимым.
Согнувшись до отказа - для бешеного бега, - Гриша помчался прочь. Он миновал платную часть катка, перебрался через снежный завал и очутился в полумраке на льду, заметенном белыми косыми гребнями. Это был бесплатный лед, - сухие стебли камыша торчали на нем повсюду, студеный ветер бесприютно свистел в голых кустах... На бесплатном льду катались только мальчишки-малолетки, каждый об одном коньке, заботливо прикрученном веревками к отцовскому валенку.
Даже эти мальчишки некстати нарушали сейчас Гришино одиночество. Мешал и Гриша им. Они опасливо убежали в сторонку, а он, выбирая место поглуше, нашел за черным кустарником примятый сугроб, сел на него, задумался.
До чего все-таки не везет ему - ну ни в чем!
Исключили из реального училища - за пустяк.
Зыбин, которому он так доверился, оказался пройдохой - выжимает из него прибыль. А главное, без этого пройдохи теперь и не обойдешься...
Уехал лучший друг, - никак не мог забыть Гриша о Яне Редале! Остался он один.
Как сиротливо все кругом!
А может, во всем виноват он сам, Григорий Шумов?
Во-первых. Прежде чем отбавлять в пузырек серную кислоту, конечно надо было оглянуться на стеклянную дверь - ну кому ж не известна страсть Виктора Аполлоновича к подсматриванию, к подслушиванию, к шпионажу!
Во-вторых. Он сам ведь отшатнулся от старых товарищей - ото всех, кроме Довгелло, - кто же виноват в этом?..
В-третьих. Пятый год он встречает в городе Нину Таланову - и ни разу с ней не заговорил.
...Шла однажды ему навстречу Нина с подругой, и та сказала громко:
- Вот он идет... Гриша Шумов.
Нина вспыхнула, подняла нос кверху и прошла мимо не глядя.
Ну, и не надо. Ничего теперь Григорию Шумову не надо...
Свистит, свистит бездомный ветер, шелестит сухими камышами...
Кто-то неслышно тронул Гришу за плечо.
Он вскочил.
Перед ним стояла Нина, тоненькая, рыжая.
- Сидит тут один! - сказала она сердито.
- Сижу! - Гриша, чтоб слова не расходились с делом, снова сел на сугроб. - Сижу, а кому до этого дело?
В смятении он зачем-то принялся снимать коньки.
Таланова постояла, глядя в сторону. Потом, ничего больше не сказав, быстро заскользила на своих "снегурочках" в ту сторону, где блистали огни и гремела музыка.
47
Однажды по неотложному делу (приехал из уезда помещик Жмиль и хотел поговорить об успехах сына) Гриша пошел искать Зыбина.
Он знал, где его найти: у Познанского.
Зыбин сидел за кружкой пива с каким-то франтом (Гриша заметил котелок, розовый галстук), и беседовали они с таким увлечением, что ни про какого Жмиля не захотели слушать.
Гриша - делать нечего, придется подождать - сел на стул, положил руку на липкую клеенку. И сразу же отодвинулся брезгливо.
- Ничего, юноша, привыкай! - захохотал Зыбин и снова обратился к человеку в котелке: - Такие дела окружному суду не подсудны. Общество прогорело, имущество идет с молотка, акционеры получают все, что будет выручено от продажи.
- Хорошо. Но Шебеко, говорят, замешан в подобных делах не впервые.
- Не впервые? И каждый раз выходил сухим из воды? Это-то и подтверждает мою мысль.
Зыбин со своим собутыльником продолжали с жаром обсуждать дела известного Шебеко, пускались во все тонкости, касающиеся законов, толковали про какие-то акции.
Грише вспомнилось, как в свое время разъяснил ему суть этих акций слесарь Оттомар Редаль.
Было это так.
Встретив в первый раз на улице старого Шебеко, Гриша похвастался дома: вот, видел он сегодня настоящего тайного советника - в шинели с голубой подкладкой.
- Жулик, - неожиданно сказал дядя От.
- Кто? - удивился Гриша.
- Этот самый Шебеко. Мошенник.
- Говорят, он какие-то акции выпускает, деньги за них получает. Как это делается?
- Сейчас. Погоди, я соберусь с мыслями. И слова подберу.
Через несколько минут дядя От рассказал:
- Захотел жулик получить большой доход. А денег у него нет. Собирает он тогда подходящую себе компанию, и печатают они разными красками - как можно красивей - бумаги. На бумагах написано: "сто рублей" или "пять рублей", я не знаю точно - это не важно. Бумаги называются акциями. Иностранное слово. Кто купит акцию, тот... как это... акционист. Нет акционер. Все акционеры вместе - акционерное общество. Что же делает такое общество? Оно либо рудники угольные разрабатывает, либо золото из земли добывает, либо вот за лечебную воду берется, как этот Шебеко. Бывает и так: в руднике угля много, рабочие руки дешевые, железная дорога - возить уголь - под рукой. Ну что ж, и в самом деле можно нажить большую прибыль. И поделить ее между всеми, кто на это деньги потратил, кто купил акции.
- Тогда уж это не жульничество?
- Для меня все равно жульничество. Если не акционеров, так рабочих обжуливают. Откуда прибыль берется? С неба падает? Нет, из труда рабочего ее выжимают. Ну, а Шебеко, он не только рабочих - он и акционеров своих обманет. Он старый жулик.
- А разве может тайный советник быть жуликом?
- Может! - с убеждением ответил Оттомар Редаль.
И вот теперь о делах Шебеко толковали у Познанского два собеседника люди, видимо вполне сведущие в вопросах подобного рода.
Да что там Зыбин с его собутыльником! О Шебеко говорил весь город. Уже года два шли эти разговоры.
- Будто бы он аферист чистейшей воды.
- Что вы! С ис-сключительной энергией человек.
- Ну, а вы-то сами купите эти его... бумажки?
- Акции? Куплю. Ведь их можно купить даже на пять целковых. Тут и какая-нибудь бедная вдова рискнет. А прибыль, говорят, будет рубль на рубль!
- Ловок этот Шебеко. На пять рублей, конечно, каждый купит.
Рассказывали и про самые акции. Красивые бумаги: на них был нарисован источник - каскад с золотыми лучами на фоне белого здания.
Такое здание будто бы уже строилось, и очень быстро, в глуши лесов в Латгалии.
В постройке курорта были заинтересованы самые высокие лица.
Среди них в первую очередь называли графа Шадурского, шталмейстера двора его величества, собственника земли, по которой должна пройти дорога к источнику. Называли также барона Тизенгаузена и еще одного барона Фредерикса.
И после этого все-таки находились неверующие.
Но их убеждали!
Из публики посерей громко высказался скупщик Лещов, часто теперь бывавший в городе по своим торговым делам.
- Неверное дело, - сказал Лещов об акциях.
- Это почему?
- Я те места знаю, где эти источники. Туда и дорог путных нет, одни ухабы.
- Дорогу проложат!
- Дорогу проложат - денежки уложат. Агромадный капитал для такого дела надобен.
- Так вот же и собирают капитал, продают акции.
- Ну, сколько ты, милый человек, соберешь с нашего города? Да хоть бы и со всего уезда?
- Столичный капитал привлекают... Граф Шадурский, барон Тизенгаузен...
- Не знаю, не знаю.
Понадобилось воздействие людей влиятельных, чтобы прасол сдался. Потребовалось вмешательство действительного статского советника Саношко, соседа Лещова по скамье в черносотенном Союзе русского народа.
- Стыдно! - сказал Потап Лещову на заседании союза. - Кому же, как не нам, и поддержать энергию господина Шебеко! И так уж всеми нашими богатствами завладевают иностранцы.
- Завладевают. Это верно. Слыхал я про Нобеля. И про немца Бюлера. И про француза Жоржа Бормана. Да, сказывают, и Ленские золотые прииски в английских руках?
- Ну вот видите!
- Только там - верная прибыль.
- А вам кто мешает? Наоборот, предлагают...
- Мыльный пузырь предлагают.
- Господин Шебеко облечен доверием... э-э... свыше.
- Блеснет на солнышке такой мыльный пузырь, ах, красиво! Лопнет - и до свиданья.
- Так вы что ж, - уже сердясь, спросил Саношко, - открыто выступаете против этого предприятия?
- Ну, уж где мне там открыто...
- Не купите акций?
- Куплю. Для твоего удовольствия, ваше превосходительство. Хочу уважить.
- Да мне-то что? Из-за чего я стараюсь, по-вашему?
Лещов ухмыльнулся:
- Наградой интересуетесь.
- Что?! - возмутился Потап. - Какой наградой?
- Вам господин Шебеко обещался в Петербурге похлопотать. И граф Шадурский посодействует. Ничего, помогай бог.
Саношко гневно закинул криво посаженную голову: вот до чего докатились, привлекая серых людей в союз, почетным членом которого состоит сам государь-император! Как же - "черноземная сила", видите ли...
Но в Шебеко сомневались не одни серые люди.
Воинский начальник хрипел за картами в клубе Благородного собрания:
