Нельзя руководствоваться в развитии этнонаций и этнонациональных отношений теорией сильного и слабого, коренного и некоренного, древнего или не древнего, отсталого или передового. Такие подходы закладывают почву для конфликтов в сфере этнонациональных отношений. Конечно, можно согласиться с тем, что в полной мере избежать межнациональных противоречий и конфликтов невозможно. И зная это, следует постоянно совершенствовать функциональные основы развития этнонаций и этнонациональных отношений. Не следует забывать, что развитие этнонаций, а значит и концепции этнонациональных отношений, это процесс естественно-исторический, идущий вместе с историческим прогрессом и тяготеющий к новым уровням общности людей.
В современных условиях межнациональные конфликты уже не могут выступать как норма развития общества. Богатейший опыт развития этнонаций, этнонациональных отношений, политических и управленческих возможностей позволяет обеспечить взаимоприемлемый для всех этнонациональных общностей, их представителей, общества и государства способ их существования, сосуществования и функционирования.
Говоря о перспективах развития этнонаций, нет необходимости отбрасывать исторический опыт, который способствовал их сотрудничеству и развитию в рамках многонационального российского государства. По многим параметрам уровень социально-экономического развития, культурно-информационного обеспечения жизнедеятельности тех или иных народов, в том числе и Российской
Федерации, достигнут был за прошлые годы, хотя и трагедий, несправедливостей было много. Но они, по сути, не носили межнационального характера. Социально-экономические различия объективно существуют, в том числе между различными этнонациональными общностями, но эти различия неоправданно выводить из особенностей психологии, характера, способностей или неспособностей этносов[194]. Этнонациональный фактор тут фактически не при чем. В большей степени здесь играют роль особенности развития экономики, культуры, управления, уровень образования, общения и т. д. Другое дело, что в конкретных исторических условиях для каждой компактно проживающей этнонациональной общности характерна определенная система распределения богатства и власти, этнонациональных и политических отношений. И они факторы не этнонационального характера, а социально-экономического. Другое дело, когда в рамках единого государства социально-экономическое неравенство становится фактором этнонационального неравенства в едином государстве. Или когда пренебрегают потенциалом, потребностями и возможностями национальностей в экономическом, социальном и духовном прогрессе. Когда мы говорим о достижении паритета интересов различных национальностей, равенстве, справедливости и достоинстве развития народов и этнонациональных отношений, то здесь первично преодоление прежде всего неравномерности социально-экономического различия, которое, в свою очередь, ограничивает возможности равноправного развития этносов-наций в различных сферах общественной жизни.
Недопустимо, чтобы в рамках единого демократического многонационального государства как на уровне государства, так и на региональном, местном уровнях, была доминирующая этнонациональная группа с точки зрения контроля за основными ресурсами: экономическими, политическими, информационными и т. д. Здесь мы должны выйти на уровень прав и свобод человека независимо от национальной принадлежности, что является в конечном итоге критерием самочувствия конкретных этнонаций в демократическом обществе, государстве. Иначе действительно возможно применение понятия «внутренний колониализм» (М. Тэтчер). И фактор «внутреннего колониализма» достаточно широко развивается в регионах Российской Федерации в силу отсутствия четкой региональной и этнонациональной политики, наличия, с одной стороны, традиций перекачки основных ресурсов в центр страны, а с другой – такого же рода пагубных традиций иждивенчества регионов. Именно подобные моменты стали разрушительными для Советского Союза. Особых выводов для себя мы из этих трагических уроков не сделали. Принцип «доминирующей группы» может иметь различное влияние в различных регионах. Порой даже этнонациональное меньшинство на уровне страны может представлять на данной территории «доминирующую группу». Возникновение таких «доминирующих групп» существенным образом может ухудшить межнациональную ситуацию в различных регионах страны. Притом, как ни странно, именно «доминирующие группы» иногда становятся инициаторами или провокаторами идей сепаратизма, шовинизма. В силу своего влияния им кажется, что все остальные ни к чему не способны, только мешают, сдерживают развитие данного региона или страны. Такие перекосы толкают некоторых на страшные выводы даже о «геноциде русского народа»[195]. Известно требование ведущих российских политиков и общественных деятелей отделить Эстонию, Латвию, Литву, Узбекистан и т. д. как регионы, которые содержатся, кормятся за счет Российской Федерации. В ответ там на местах возникли свои «доминирующие группы», свои «нации-государства», которые тоже считали, что Россия и все остальные их обкрадывают, сдерживают развитие. Эти факты следует учесть при разработке теоретических и практических концепций развития этнонаций и этнонациональных отношений в нашей стране. Надо учиться на ошибках и достижениях.
Кроме того, если тиражировать идеи о том, что неравномерность развития возникает ввиду «национальных особенностей» тех или других народов, то за этим возникают идеи «о полноценных» или «неполноценных» народах. Такое разделение не оправдано и не подтверждено ни наукой, ни практикой. Когда-то японцев считали чуть ли ни неполноценными, неспособными к самостоятельному развитию. Когда-то и арабов причисляли к этой категории. Таких примеров можно привести очень много. Это примеры глупости и невежества в большей степени, чем примеры, которые соответствовали бы действительности. В системе этнонациональных отношений России можно наблюдать и ситуации, когда не совпадают ожидания и возможности этносов и этнических групп (Т. Гурр). В частности, по-моему, у многих национальностей, как правило, превалируют ожидания над возможностями и реальными усилиями по достижению этих ожиданий. Может быть, в различной степени у различных народов России. Проявляется и другой парадокс: обострение конфликтов, наращивание противоречий в сфере межнациональных отношений приводят к тому, что возможности развития постоянно уменьшаются, а претензии возрастают. В какой-то степени в этой модели у нас развивается и этнонациональная политика, базируется на такой экономической политике, которая систематически стимулирует иждивенчество, а потом идут обвинения в адрес целых народов. Этнонациональная политика должна влиять на формирование всей системы общественных отношений многонациональной России.
И, наконец, основополагающую роль, особенно в современных условиях, в условиях кризиса и смуты, конечно же, играет так называемая концепция «этнонациональной солидарности». Вообще по своей социальной природе этнонациональные общности возникают в результате развития механизмов и чувств солидарности, общности. Этому способствуют культуры и традиции, язык и психология. Человечество идет от одних форм солидарности к другим – более высоким: от семейной солидарности к родовой, от родовой к этнонациональной, от этнонациональной к региональной, от региональной к общегосударственной, от общегосударственной к общечеловеческой. И мне представляется, что по уровню (способностей и возможностей) проявления солидарности можно определить и уровень развития самих этнонаций. Думаю, что чрезмерная острота проблемы этнонациональной солидарности в нынешних условиях объясняется тем, что этот этап ориентации только на национально-этническую солидарность играет меньшую роль в жизни человеческого общества, то есть мы освобождаемся от этапа острой необходимости и первичности узкой для современных условий этнонациональной солидарности, как мы преодолели в той или иной степени и узость семейно-родовой солидарности, которая на низших этапах развития человеческого общества играла всегда определяющую роль. Я, живя в Москве сегодня, никак не могу себя ограничивать рамками семейно-родовой и даже этнонациональной солидарности. В них для меня мало пространства для самоутверждения и развития. В этом плане надо подчеркнуть, что Россия как многонациональный народ, как государство находится на этапе необходимой выработки концепции этнонациональной солидарности как государства. Именно об этом стал говорить в своем обращении Президент России В.В. Путин после трагических событий в Беслане (2004 г.).
Национально-этнический признак как момент социальной солидарности нельзя отрицать, но он может уходить на задний план по сравнению с общегосударственным, гражданско-национальным. Превалирующее место в современных условиях занимает национально-государственный признак как наиболее перспективный элемент социальной и политической общности людей в современных условиях. Европа же фактически пытается выйти даже из этого критерия солидарности, общеевропейских моментов. Мы в этом контексте находимся на другом этапе исторического развития. Важно это осознать и выстраивать соответствующее культурно-информационное обеспечение данного феномена. А этнонациональная солидарность в ее узком понимании, конечно, возрождается тогда, когда на уровне нации-государства формируется неустойчивость, кризис, смута, как в нынешних условиях в России, когда ослабевают социальные, экономические, политические и духовные основы солидарности общества, государства, граждан. При разумном подходе мы можем избежать того, о чем пишут ученые, что если идти по пути политической, общегосударственной солидарности, якобы на первое место выступают или включаются механизмы ассимиляции. В современных условиях, наоборот, есть возможность подключать механизмы гармонии, паритета, а не те, которые были свойственны для XVIII–XIX вв., когда одна форма солидарности исключала другую. Мы можем сохранить этнонациональную самобытность, этнонациональную, этнокультурную солидарность, но при этом проявлять в доминирующем плане и характеристики, свойственные для нас как для граждан единого государства и единого многонационального российского народа, российской нации. Зная при этом о том, что в целом ряде случаев родовые, этнонациональные, этнокультурные моменты могут быть и базисными, в том числе и для общности более высокого уровня. Пока на уровне российского многонационального народа, России как государства у нас наблюдается дефицит гражданской национальной солидарности. Но без этого трудно будет вывести страну из кризиса. Выражение «у страны нет друзей и врагов, а есть лишь национальные интересы» имеет место в смысле соперничества стран, государств. Попытки же сегодня пренебречь в условиях рынка и демократии национальными интересами государства, расщепляя их то на независимые регионы, то на олигархов, то на разного рода лидеров, как правило, оборачиваются против государства, общества и граждан страны. Таким образом, при разрыве национального потенциала он может быть направлен на обслуживание антинациональных интересов с точки зрения интересов государства, народа. И здесь речь никак не идет о диктатуре этнонациональных интересов как интересов, стоящих над всем государством. В условиях демократии необходимо соблюдать баланс интересов. В этих условиях есть возможность, во-первых, дойти до всех уровней развития общества, государства, учесть их потенциал и потребности, во-вторых, расширить пространство представительства человека, нации-этноса, региона на более высоких уровнях общности людей. Рынок не означает максимальной прибыли при максимальном ущербе людям, народам, стране. Демократия не означает максимальной свободы при максимальном ограничении возможностей прав и свобод человека, народов, регионов. Поэтому для современной России, ее регионов и народов актуальна задача выработки «сознания органической принадлежности граждан государства к одному целому на основе своеобразия и самобытности всех народов, интересов и потребностей граждан всей страны»[196]. Россия должна работать на интересы своих граждан, своих народов, своего единого многонационального народа, формируя себя российской нацией, но не замыкаясь от всего мира, а накапливая потенциал равноправного участия в мировых процессах. Россия как страна, государство, нация находится на новом историческом этапе своего развития. Важно использовать в полной мере демократические возможности этого этапа для развития, прогресса, свободного творчества, самопознания, полноценного проявления индивидуальной, этнонациональной и гражданско-национальной самобытности. Есть возможность, оставаясь во всем богатстве самобытности народом-этносом, стать нацией-государством, открывая тем самым новые просторы для личностного, этнонационального, гражданско-национального становления. Российская нация будет развиваться как живой организм общности живых этнонаций в их гражданском единстве. Этнонациональное и гражданско-национальное, выполняя свои самобытные функции, выстраиваются на взаимосвязанных и дополняющих друг друга функциях целостности. И познание этой целостности – важнейшая задача методологии исследования этнонационального и многонационального в современной России.
