видно что хотела спросить меня обо всём сразу, а потому не находила слов, - надо к папе идти, показать тебя!
- Зачем?
- Как зачем? Что ты живой! И рассказать ты должен, что с тобой произошло, - Матрёна снова оглядела меня, - Матерь Богов! Ты же теперь барин!
Что-то часто при мне поминают Мать Богов, это даже какой-то отклик у меня находит. Но сейчас меня больше беспокоило волнение на лице моей первой любви. Удивительно, так тепло встретиться спустя время, мне ведь казалось, что я не очень нравлюсь Матрёше, она, правда, довольно весело со мной общалась, но под конец стала очень колкой, постоянно пыталась меня поддеть. А сейчас, кажется, будто лучший друг неожиданно вернулся, или суженый…
- Так ты барин теперь?
- Барон.
- Барон… не наш что ли?
- Роматии.
- Это где? На западе? Как там оказался? Хотя стой, не говори, всё расскажешь у нас в гостях. Пойдём прямо сейчас!
- Я с дороги только! Как ты себе представляешь, я пойду в гости к твоей семье грязный?
- И вонючий, между прочим! Ты хоть и барон, а запах от тебя, как от кобылы твоей рыжей.
- Так не надо было бросаться на меня такого.
- Не удержалась, - девушка улыбнулась, улыбалась она как и прежде невероятно мило, но коленки, как раньше, у меня от этого дрожать не начали, - значит тебе нужно привести себя в порядок и тогда ты уже придёшь к нам в гости?
Надо было видеть лицо старшего сына нынешнего кожевника. Только что Матрёша буквально растоптала его чувства и достоинство просто тем, что вычеркнула его из внимания. Старик Никита тоже был не в восторге от поведения девушки, но понимал, что сложилось так не на пустом месте. Очевидно, его старший сын имел виды на дочь кузнеца, а та общалась с парнем. Сейчас это явно вышло из интересов давней подруги.
- Честно, думал не беспокоить, про мать и сестру я узнал, но раз уж само так сложилось.
- Ты бы не зашёл ко мне?
У меня немалый опыт в общении с женщинами, но хорошо понимать от этого я их не стал. По выражению лица Матрёны можно было легко понять, что она расстроена. А через Силу я мог почувствовать сильную грусть и обиду. Да, с первой своей одарённой девушкой у нас всё ещё была связь, которую я чувствовал. Думаю, Матрофина тоже что-то ощущала, но на меньшем уровне, чем я - очевидно, сказывался опыт.
- Уверен, что в итоге не удержался бы, и забежал перед отъездом, - попытался смягчить я неприятное чувство.
- Стукнуть бы тебя, только боюсь кричать будешь, что барина бьют! А меня потом тебе в холопки отдадут за это.
- А разве у нас неволят теперь? - искренне удивился.
- Только в долговые если, пока ничего нового. Но вот чужих холопами у нас держат теперь, но мало.
- Дела, - нахмурился, не любил я рабство, очевидно.
- Дай слово, что вечером будешь у моего дома!
- Даю!
Кажется, сменила гнев на милость.
- Тогда я побежала скажу, что большого человека ждём в гости!
- Не упади в грязь, пока будешь бежать подол задравши!
- А ты туда не смотри, - прокричала уже спиной ко мне и тут же приподняла низ платья выше колен.
Всегда такая была, потому и нравилась мне. У Агнес такой же характер, только более взрывной. Эх, не спокойно мне при мыслях о невесте. Как там моя красавица и умница?
***
- Нашёлся значит, пропащий.
Отец Матрёны за этот год не изменился совсем, не знаю насколько изменилась его жена, очень миловидная полноватая женщина возрастом старше моей матери, а младшие братья одноклассницы, конечно, подросли. Одному было года четыре, и был он жуткий непоседа, нежелающий стоять в общем строю семьи, которая меня приветствовала, второму лет шесть-семь, вот ему уже было интересно меня разглядывать.
Ещё кузнец Микула не изменился и в манере общения, гнуть спину перед благородными он не любил, что и сейчас демонстрировал, жена его даже за рукав дёргала.
- Думаешь, наверное, не многое ли себе позволяет этот мужик? - ехидно поинтересовался тот самый мужик, - только я тебя от горшка два вершка ещё знаю, когда ты не отличался своей дорогой одёжкой, так что могу себе позволить… Как считаешь?
- Я рад, что в мире остаются постоянные вещи, одно из которых чувство собственного достоинства кузнеца Микулы, друга моей семьи, - чуть склонил голову, отдавая знак уважение его поддержке нам в трудное время.
- Смотри-ка, не вскружила голову парню Сила, не зря я договорился тогда за… - в бок главе семейства прилетел кулак дочери.
- Отец, пойдём уже в дом, остывает, - тихо сказала Матрофина.
Микула с непроницаемым лицом посмотрел на неё, широко и, кажется чуть натянуто, улыбнулся, но согласился.
Матрёша была чудо как хороша. Складывалось ощущение, что всё время до ужина она потратила на сборы. Первым, что сразу привлекало внимание, была толстая коса ниже пояса с вплетенными разноцветными лентами, не белая, как при давней встрече. На девушке был светло-белый сарафан с красными оторочками на рукавах и шеи. Поверх сарафана была беличья шубка, которую, я хорошо помню, делала мама, теперь понимаю, что в подарок. Матрёна старалась на меня не смотреть, но волнение за ней я всё равно заметил, благо что знаю её не один год. Это меня немного смущало и настораживало. Боюсь представить, что сейчас твориться в голове красавицы, но надо представлять - кроме меня никто в ситуации не разберётся.
- Правильно, пойдём в дом Мирослав, нечего пороги обивать попусту.
Дом у семьи главного мастера слободы был богатый, если сравнивать с другими, где мне довелось бывать в городе, это можно было сказать по добротной мебели, хорошей посуде и даже наличию нескольких мягких кресел. Места в столовой тоже было изрядно, все влезли за большой стол.
С собой в этот раз я взял Вали, чтобы Алин мог отдохнуть с дороги. Отправился бы один, но Марко был непреклонен в плане необходимости быть при сопровождении. Отпрашиваться пришлось ещё у одного надзирающего органа о двух головах - у моих красавиц и умниц. Вот уж кому не хотелось сидеть в простеньком гостином доме, когда прибыли они в родной город Самого Мирослава! И куда это вообще я решил в первый же вечер убежать без них? Пришлось
