И почему-то после этих слов эльф возвел глаза к потолку и прошептал:
— Слава небесам!
Услышав это, я решила убить эльфа прямо сейчас, но светлый перехватил обе мои руки и с неожиданной силой сжал, потом наклонился и, глядя в мои глаза своими ликующими гляделками, произнес:
— Запомни, Тень, никогда и ни при каких условиях, кроме моментов твоего излечения, я не причиню тебе боль! Я знаю, что шайгенов не учат любить, но посмотри на Тумана, ты смогла бы причинить ему боль?
— Нет! — Я даже не задумывалась над ответом. — Нет, потому что Туман, он… он все для меня.
— Ты значишь для меня больше, чем Туман значит для тебя.
И голос у него при этом, был такой… искренний. И я бы даже поверила, но он же светлый, а светлым верить нельзя!
— Тень, — СеАвир задорно улыбнулся… даже не ожидала на его снобской роже такое увидеть, — подгадим Д’Эркаэлю? У нас совсем мало времени…
И все разногласия были моментально забыты. Для начала светлый таки отправил многоножек на подлого дарая, убить его самого, к сожалению, не представлялось возможным. Я тоже развлекалась, как могла, для чего переломала гаду все пальцы на руках и ноги в шести местах… каждую. Грузное тело Д’Эркаэля повалилось на пол… некоторые переломы явно стали открытыми. В этот момент перенесенные магом многоножки присоединились к пиршеству пиявок… всем было весело — и мне, и светлому, и пиявкам с многоножками. Туман тоже фыркал, а вот аварх осторожно отбегал от атакующих его пиявок и особо настырных поражал своим ядовитым хвостом. Пиявок стало жалко, я подошла к Пушистику и взяла его на руки. Зверек больше не боялся, наоборот, заурчал и полез на мое плечо… пусть, я не против аварха… я против эльфов.
После этого СеАвир вытащил из сайшебов свои стрелы и, подмигнув мне на прощание, покинул банкетный зал. Уже на выходе обернулся и крикнул:
— Вали все на крылатых!
Смысла реплики я не поняла, но спрашивать уже было не у кого. Впрочем, как оказалось, зато есть кому поговорить со мной.
— Тень, — голос дарая вынудил вздрогнуть, — меньше всего мне хочется, чтобы Д’Эркаэль осознал, кто над ним так… пошутил, и сделал твою смерть своей первоочередной задачей. Или упади в позе искалеченного создания где-нибудь возле сайшебов… только подальше от пиявок, или иди сюда и сделай вид, что ты, как и все, была в трансе.
Лежать рядом с мертвыми мне не хотелось, и потому, отпустив аварха, я весело побежала к Арвиэлю. Подбежав, хотела поблагодарить за то, что остановил сайшеба-вожака, и осознала самое паршивое — эльф сволочь, говорить я опять не могу! Дарай ждал слов от меня, осознав, что ждет напрасно, протянул руку, переплел пальцы с моими и поднес мою ладонь к губам… Я стояла, чувствуя, как перехватывает дыхание, и глядя, как дарай целует мои пальчики… каждый.
А затем он отпустил мою ладонь, мне пришлось встать за его спиной и замереть…
Первым пришел в себя Д’Эркаэль, правитель ДакхараГарая. Ну может, и не первым, но завопил он первым. Вскочил, пошатываясь на сломанных ногах, оглядел зал… понял, что дарай жив. Сплюнул пиявку. Почесался, взвыл, так как пальцы я переломала старательно. Взвыл громче, осознав, от чего чешется и почему ему стоять только с помощью магии удается. Почему-то посмотрел на меня… глаза стали красными, а я вспомнила, что на теле моем, а конкретнее животе, кровавая разодранная рубаха… Затем чуждого нам дарая всосал алый пол, на мгновение превратившийся в воронку… Значит, Д’Эркаэль использовал песчаные порталы. Это не очень удобно, так как Хаос иной раз вмешивался, и вместо привычной постели можно было очнуться в гнезде болотной сварги, например, или в другом не слишком приятном месте.
Следующим подскочил СеХарэль, затем в себя пришли крылатые, и началось — кого-то обыскивали, кто-то изучал трупы, а я… Дарай протянул руку и снова прикоснулся к моей ладони, и в этом вихре вопросов-ответов-возмущений и гонки за пиявками вкупе с убеганием от ядовитых многоножек мне казалось, что я снова в подпространстве, потому что все происходившее было словно очень-очень далеко. Медленно перевожу взгляд с происходящего на Арвиэля и замираю, потому что он вновь улыбался… Я всегда считала улыбки уродливым проявлением насмешки, а сейчас смотрела и не могла оторвать взгляд…
И тут произошло то, что отвлекло нас с дараем друг от друга:
— Это возмутительно! — пронзительным голосом заверещал василиск, демонстрируя всем желающим узнать, по какому поводу вопль, внушительную волосатую ногу тролля, которая плавала в котелке с фиалковым супом, поставленным на стол василисков.
А затем подскочили все присутствующие тролли — и горные, и песчаные, и лесные, и те, что жили под городом, и вот вся эта волосато-вонючая масса гаркнула:
— Трупоеды!
Василиски возмущенно поправили очки, а очкастыми тут все были, во избежание превращения местного населения в статуи, и… обиделись. То есть очки сняли. Но произвести фурор чешуйчатые не успели, потому что в этот момент в себя пришли темные леди и попытались убить пиявок диким визгом. Пиявки деловито продолжали пиршество, плевать они хотели и на темных леди, и на их визг, а вот всем остальным пришлось зажать уши. Даже василискам, а тролли и вовсе бросились наутек… то ли от визга, то ли боясь праведного гнева со стороны василисков…
Бросаю взгляд на СеХарэля и замечаю на его роже странное выражение — похоже, он, наконец, понял, что это у него не третья бровь, а пиявка на лбу… Жаль пиявку.
— Проклятый Хаос, — дарай, как оказалось, юмора не оценил, — как они посмели?!
* * *
Во дворе перед дворцом дарая бушевал СеХарэль. За полчаса прошедшего времени я узнала о крылатых много нового, начиная от способа, которым их зачали, причем информация была сколь впечатляющая, столь и далекая от физиологии, и завершая умственными способностями двухсот пятидесяти присутствующих. Вампиры тихо хихикали, слушая, как костерят крылатых, и откровенно издевались, строя понурым демонам рожи и изображая особо заковыристые выражения (мой язык жестов стремительно обогащался), так как их, ввиду наличия особого чувства юмора, к заговору не причислили… а зря… я-то точно знала, что и они в теме.
— Драконий помет! Перо горгульи вам в… Тень, шла бы ты отсюда! — вспомнил о моем существовании хедуши. — При тебе как-то совестно выражаться!
Я вообще позади дарая стояла, и вот при Арвиэле выражаться никому не было стыдно… а мне покидать дарая нельзя, так что… слушаем дальше. Вообще попался Хардар, тот кто все это и затеял, кстати, и попался он самым гнусным образом — нога тролля была отрезана именно его ножом, и СеХарэль засек особый надрез… Хардар снова бескрылый… Арвиэль, кстати, был зол больше всех, и я понимала почему — конфликты с русалками, василисками и троллями именно ему и придется улаживать, а народ мы оскорбили основательно…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
