решение совершенно сознательно. Не для того, чтобы как-то самоутвердиться. Ни для того, чтобы проверить, на что она способна. Ни для того, чтобы стать героем. А только лишь потому, что ей было ради кого жертвовать собой.
Я почувствовал то, о чем бы никогда ни мог подумать. Чувство, с которым всегда успешно боролся и считал, что в любой ситуации могу держать его под контролем. Я почувствовал страх.
На своем пути я встретил многих людей. Многим помог, многим сделал жизнь лучше. Не потому, что я хотел этого намеренно, а потому что так выходило. Я мог бы себе лгать и претворяться бесчувственным. Так, как это делает Салазар. Так, как все свои прошлые жизни это делал я. Но не теперь.
Мне стало страшно, что единственными, кого можно использовать как вместилища для ифритов, окажутся мои близкие люди. Страшно оттого, что мне придется пожертвовать ими. И я почувствовал, что ломаюсь.
— Прошу, Саша, уйди.
— Рома, что-то не так? — насторожилась девушка, — я хочу помочь, правда хочу. Я не боюсь, не жалею. Я не…
— Я знаю, — я встал со своего рабочего места.
Приблизившись к окну, всмотрелся в саркофаг ядра.
— Тогда в чем дело? Это мой сознательный выбор.
— Уйди, я прошу тебя.
Саша встала. Я слышал медленный цокот ее каблуков, пока она приближалась. Потом рука девушки легла мне на плечо, другая на грудь.
— Цель оправдывает средства, — прошептала она мне на ухо, — мы должны попробовать, иначе все погибнут.
Я аккуратно отстранил ее руки со своего тела, обернулся.
— Нет, Саша. Я тебе не позволяю.
— Ты не успеешь, — поджала она свои маленькие пухленькие губки.
От одной мысли, что я могу отправить насмерть это милое существо одним своим приказом, мне стало горько.
— Я тебе не позволяю, Саша, — повторил я, — это мое последнее слово. Я знаю, что ты готова. Более того, я вижу, что ты станешь отличным вместилищем для божественного ирфита. Но я не пойду на это. Я найду другой способ.
— Какой? Другого способа нет. Ты всегда это говорил.
— Нет по сути. Но по форме…
— Какой способ? Что ты сделаешь?
— Я не знаю.
— Вот! Возьми меня в проект! — девушка положила руки себе на грудь, почти под горло, — вот для чего ты вел меня все это время.
— Я не знаю, но придумаю.
— Рома…
— Уйди, Саша.
— Нет, — ожесточились ее черты.
— Тогда я уйду сам, — проговорил я и вышел из кабинета.
Этим днем мы с Сашей больше не разговаривали. Девушка как бы постоянно крутилась рядом. Во время работы, которая помогала отбросить дурные мысли, я постоянно замечал ее то тут, то там. Видел, что она пыталась заговорить, но словно бы не решалась. А потом Воронов привел новых добровольцев. На этот раз их было лишь двое.
Я встречал полковника на площадке, во дворе полигона. Микроавтобус с символами имперской армии медленно въехал за откатные ворота. Стал посреди двора.
Воронов выбрался наружу и посмотрел на меня. В его взгляде читалась горечь, а лицо было бледным. Губы неприятно искривлены.
— Ты кого-то привез? — проговорил я, когда он приблизился.
— Одно дело, — проговорил полковник, — отправлять солдат в битву, зная, что потери будут, но большинство все равно останется живы. Другое — понимать, что умрут все. А еще сложнее это делать, — поджал он губы, — когда видишь, что они точно готовы на смерть.
— О чем ты?
Воронов не ответил, только отошел в сторону. Я увидел, как из микроавтобуса выбрались два человека. Две женщины.
— Смотри сам, Роман. Я пытался отговорить их, но они упертые, как… как ты.
Валентина и Алевтина Селины приблизились. Близнецы посмотрели на меня, и мне показалось, что они очень непохожи друг на друга, на самом деле.
Валя постриглась в каре. Черты ее лица, более четкие и резкие придавали девушке более агрессивный вид. Она смотрела решительно, в глазах застыл немой вопрос: 'Возьмешь нас? Или решишься отказать?
Алевтина же, смотрела более спокойно и внимательно. В ее глазах читалось смирение и ровная решимость. В отличие от Вали, она не выглядела импульсивно. В ее взгляде не было вызова. Длинные черные волосы девушка убрала в толстую косу. Военная форма обеих делала их красивыми. Очень.
Я знал, что обе готовы. И что обе подойдут. Я видел это в их глазах и знал на практике.
— Нет, — бросил я и развернувшись, ушел к корпусу.
— Что значит «нет»? — Услышал я голос Вали, — ты знаешь, что мы подходим. Мы тоже это знаем. И готовы.
— Вы не подходите, — проговорил я даже не оборачиваясь.
— Ты лжешь! — крикнула Валя, — ты спас меня! Ты рисковал ради меня всем своим делом! Рисковал вообще всем! Я готова! Я это знаю! Я это уже проходила!
— Роман, — прозвучал более спокойный и бархатный голос Али, — ты знаешь, что нет иного способа. Ты сам подчеркивал это. Не беги от этого решения. Если нужно, просто отдай приказ, и мы пойдем. Мы готовы, мы солдаты.
— Я никогда ни от чего не бегу, — обернулся я, — я сам выбираю путь и прокладываю свою дорогу. Решение одно. Но способы могут быть разными. Я найду другой.
— Вот-вот грянет война, — проговорила Аля.
— Одержимости штурмуют города! Слышишь⁈ — крикнула Валя, — послушай это! На окраинах города звучит канонада. Там отстреливают одержимостей! Люди бегут прочь, в центр страны, считая, что так они смогут спастись. Все мы знаем, что нет! А ты отказываешься пожертвовать двумя женщинами ради спасения⁈
— Тремя, — во дворе появилась Саша, — он отказывается пожертвовать тремя.
Все посмотрели на появившуюся девушку. Между нами воцарилась тишина.
— Да, — нарушил я ее, — я отказываюсь.
А потом ушел с полигона, вернувшись в свой кабинет.
* * *
Салазар мчался по коридору в своей ифритной броне. В руке он держал клинок. Тот самый, которым когда-то не смог убить Романа Селихова. Когда перед ним возникли солдаты, вооруженные ифритными технологиями, он зарубил их не задумываясь. Даже почти не останавливаясь.
Первый, в ифритной броне, похожей на самурайскую, появился прямо из стены и поднял ощерившуюся зубами ифритную катану.
Салазар увернулся от быстрого вертикального удара, уйдя влево. Отпрыгнув на шаг в сторону, он просто располовинил война в поясе. Его меч проигнорировал броню и лезвие катаны, которым защитился воин. Клинок Салазара, как призрак прошел сквозь них, и рассек тело человека внутри доспеха.
Тот, не издал ни звука и завалился набок.
Второй просто телепортировался перед Салазаром. Не замедляя ход, ифритор прыгнул, оттолкнулся от стены, и ловким уколом пронзил шею врагу. Второй солдат упал на спину. Слазалар же продолжил бежать.
Они решили убить его. Выставили компромисс: смерть, или все знания по ифриторики. Чертовым азиатам было мало того, что он уже дал им. А убийство Зосимова Младшего только укрепило хозяев Тошибару во мнении, что Салазар неконтролируемая фигура на этой шахматной доске. И они решили, что смогут его остановить. Подчинить или убить. Жалкие глупые мудаки.
По дороге из своего большого особняка, на который напали этой ночью, он убил еще семерых людей в ифритных доспехах. То, что он дал Тошибару, просто детские игрушки по сравнению с настоящей мощью ифриторики.
Когда Салазар выбрался в большой двор, туда, где стоял его личный транспорт, то прогремел взрыв. Его машину попытались взорвать. Каково же было изумление нападающих, когда тачка осталась цела. Хлопок, огненный гриб и дым кончились, а на черной лакированной поверхности машины небыло ни царапины. Она тоже была ифритной.
— Еще не поздно остановиться, уважаемый Салазар, — проговорил на японском их командир, — если вы согласитесь обучить ифриторике ученых Тошибару, то станете купаться в роскоши.
— Глупец, — ответил Салазар, — Пожиратель скоро придет, и тогда твои хозяева сгинут в его пасти. Вы боитесь противостоять империи открыто. Но чтобы победить Пожирателя, нужна война. А твой сегун боится что завтра имперские войска будут маршировать в Токио. Боится, надо сказать, не без основательно. Но, в любом случае, все эти разговоры — просто пустой звук. Я не имею дела с предателями и трусами.
— Тогда вы умрете, господин Салазар, — проговорил он и извлек два ифритных пистолета, — убить его! Немедленно!
Остаток отряда из десяти человек бросился на Салазара. Тот, в одиночку вступил в бой с ними. Сначала японцам казалось, что они теснят Гая Мария. Но когда они начали умирать, то всем стало ясно — им не остановить его.
Он увернулся от удара одного из оставшихся в живых солдат и легко хлестнул того в лицо через
