— Милые у тебя родственнички, Калхоун, — пробормотал Слоан.
— Поздно отступать, O'Рили. — Аманда облегченно выдохнула. — Пойдем, тетя Коко, помогу тебе на кухне.
— И в какую комнату вы решили меня запихнуть?
Только слегка запыхавшись, Коллин остановилась на площадке второго этажа.
— В первую, вот здесь.
Макс открыл дверь и отошел в сторону.
Двери террасы были открыты, чтобы впустить бриз. Мебель торопливо отполировали, несколько дополнительных предметов притащили из кладовой. Свежие цветы поставили на бюро из красного дерева. Обои почистили, и из других комнат принесли картины, чтобы скрыть потертости. Изящное кружевное покрывало достали из кедрового сундука и украсили им кровать с балдахином.
— Ладно, — пробормотала Коллин, решив не поддаваться ностальгии. — Проверь, есть ли свежие полотенца, девочка. А вы, Квартермейн, — правильно? — налейте мне еще порцию бренди, да не скупитесь.
Лила заглянула в смежную ванную и убедилась, что все на своих местах.
— Желаете еще чего-нибудь, тетушка?
— Следи за своим тоном и не зови меня «тетушкой». Пришли горничную, когда настанет время ужина.
Лила прикусила язык.
— Боюсь, такая роскошь давно канула в Лету.
— Безобразие. — Коллин тяжело оперлась на трость. — Хочешь сказать, что у вас нет даже приходящей прислуги?
— Вы же знаете и очень хорошо, что у нас уже некоторое время финансовые трудности.
— И вам не удастся выманить у меня ни единого пенни на обустройство этого проклятого дома.
Коллин доковыляла до открытых дверей и выглянула наружу. Господи, какой вид, восхитилась она. Ничего не изменилось. Сколько раз, сколько лет она представляла себе этот пейзаж?
— Кто занимает комнату моей матери?
— Я, — призналась Лила, вздернув подбородок.
Коллин очень медленно повернулась.
— Конечно, ты. — Ее голос смягчился. — Знаешь ли ты, насколько похожа на нее?
— Знаю. Макс нашел ее фотографию в книге.
— Фотография в книге. — Теперь в тоне звучала горечь. — Вот и все, что осталось от мамы.
— Нет. Нет, осталось намного больше. Часть ее все еще здесь и всегда будет.
— Не говори ерунду. Призраки, видения — это влияние Корделии и полная чушь. Смерть есть смерть, девочка. Когда подойдешь к ней так близко, как я, поймешь.
— Если бы вы ощущали ее, как я, то думали бы по-другому.
Коллин ушла в себя.
— Закройте за собой дверь. Я люблю уединение.
Лила подождала, пока они не оказались в холле, потом выругалась:
— Грубая, злая, старая летучая мышь.
Затем, лениво пожав плечами, подхватила Макса под руку.
— Пойдем подышим свежим воздухом. Мне нужно обдумать, что я почувствовала к ней, когда она держала Фреда.
— Коллин не такой уж скверный человек, Лила.
Через комнату Макса они вышли на террасу.
— Ты ведь тоже бываешь своенравной, а когда тебе исполнится восемьдесят… это будет нечто.
— Никогда не буду своенравной.
Лила закрыла глаза, отбросила волосы назад и улыбнулась:
— Поставлю на солнце удобное кресло-качалку и просплю всю старость.
И погладила его руку.
— Ты когда-нибудь поцелуешь меня в знак приветствия?
— Конечно.
Макс обхватил ее лицо и приблизил к себе.
— Привет. Как прошел день?
— Бурно и насыщенно.
Но теперь Лила ощущала себя восхитительно спокойной и расслабленной.
— Вернулся тот преподаватель, о котором я рассказывала тебе. На мой взгляд, уж слишком он серьезный. У меня от него нервная дрожь.
Улыбка Макса исчезла.
— Ты должна сообщить о нем одному из смотрителей.
— Чтобы отбросить плохие флюиды?
Лила засмеялась и обняла возлюбленного.
— Не стоит, хотя в нем есть что-то поразительно неправильное. Всегда носит темные очки, словно боится, что я увижу нечто, чего он не хочет показывать.
— Чувствуешь, что… — Хватка Макса усилилась. — Как он выглядит?
— Ничего особенного. Почему бы нам не вздремнуть перед ужином? Тетя Коллин утомила меня.
— Как, — с расстановкой повторил Макс, — он выглядит?
— Твоего роста, опрятный. На мой взгляд, около тридцати. Спортивная одежда, футболка и рваные джинсы. Не загорелый.
Лила внезапно нахмурилась.
— Странно, ведь он сказал, что уже несколько недель живет в лагере. Средней длины каштановые волосы, до воротника. Очень аккуратная бородка и усы.
— Это может быть он.
От такой возможности у Макса заледенели пальцы.
— Боже мой, это он подходил к тебе.
— Думаешь… думаешь, это Кофилд.
Мысль так поразила Лилу, что она оперлась спиной на стену.
— Какая же я идиотка. Ведь ощущала то же самое, когда Ливингстон заезжал к нам забрать Аманду на ужин.
Лила обеими руками провела по волосам.
— Теряю чутье.
Потемневшими глазами Макс в замешательстве смотрел на утесы.
— Если он вернется, я буду готов.
— Не играй в героя.
Встревоженная, Лила схватила профессора за плечи.
— Он опасен.
— Больше он не приблизится к тебе.
Сосредоточенная решимость вернулась на лицо Макса.
— Завтра я сам буду сопровождать тебя во время экскурсий.
Глава 12
Макс весь день не спускал с Лилы глаз. Несмотря на то что они дали защитникам правопорядка подробное описание преступника, он не собирался рисковать. К вечеру профессор узнал о зоне прилива больше, чем когда-либо хотел, научился отличать ирландский мох от горных лишайников, хотя все еще кривился на утверждение Лилы, что из мха производят превосходное мороженое.
Но не было ни малейших признаков Кофилда.
На всякий случай, если вор сказал правду о проживании в кемпинге парка, смотрители провели негласную проверку, однако не обнаружили никаких следов.
Никто не заметил бородатого мужчины, наблюдающего в полевой бинокль за бесплодными поисками. Никто не видел, как он рассвирепел, когда понял, что его легенда рухнула.
По дороге домой Лила распустила косу и спросила Макса:
— Теперь чувствуешь себя лучше?
— Нет.
Лила запустила руки в волосы и позволила ветру растрепать пряди.
— А должен. Хотя очень приятно, что ты так волнуешься обо мне.
— Это не имеет никакого отношения к приятному.
— Думаю, ты просто разочарован, что не пришлось вступить в рукопашный бой.
— Может быть.
— Ладно.
Она наклонилась и прикусила его ухо.
— Хочешь поворчать?
— Это не шутка, — пробормотал Макс. — Не успокоюсь, пока его не поймают.
Лила откинулась на спинку сиденья.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
