немного, пока старик искал материал по теме, а когда он вернулся, состроила независимо-уверенную мину и попросила:
– И, пожалуйста, по драконьим ритуалам что у вас есть…
Сэр Арчи расплылся в довольной усмешке, лапки-морщинки возле уголков глаз собрались в паутинистые пучки.
– Брачные, небось, интересуют? Кхе-кхе-кхе.
Ушки мои налились жаром, но это лишь придало просьбе невинности. Вряд ли мне вручат что-то запретное, но мне бы хоть какую-то информацию – и то хлеб.
– Ой! И по… как же его… – я почесала над ухом, пытаясь вспомнить название чего-то странного из древнего города. – М… Дурстан… дурхан… дурман…
– Дурманхан?
– Да! Есть?
– Есть, – старик помрачнел. Но книги принёс все.
И первой я взялась за Ритуалы. И потому что библиотекарь ещё не ушёл, и потому что… да самой любопытно же!
Раздел, посвящённый стигмам, нашёлся быстро. Я даже за локоть себя куснуть попыталась – почему раньше не спросила? Всё слухами и догадками кормилась.
И первое, что заставило меня стукнуть челюстью о стол, это фраза:
«Стигма единения наносится на тело дракона и драконицы, в месте наиболее близком к кровеносным сосудам, чаще на…».
Бла-бла-бла. Но – дракона и драконицы? Они не шутят?! То есть их не только людям вешают? Или я что-то не так поняла?
Так. Что она вообще даёт, тут есть?
«…катализатор и компенсатор приязни к партнеру».
Ускоритель-усилитель и… что? Как можно компенсировать приязнь?
Тут от ускорителя уже не по себе. У меня никакой приязни к Корвину не было, у Корвина ко мне тоже. Что же в таком случае катализировала метка? Или врут, и в отношении людей всё работает иначе?
Я пролистала раздел и наткнулась всё-таки на нужную информацию. Легче не стало.
«Стигма должным образом действует на партнёра-человека. Известно, что драконы и люди несовместимы и потомства не дают. Но через стигму единения, когда усиленная приязнь от человека передаётся дракону, – от дракона человеку приходит магический компонент крови, перестраивая организм человека, готовя к продолжению нашего рода (вот тебе и компенсатор!). В паре дракон-дракон часты случаи отторжения, когда приязни изначально нет ни у одного партнёра. С людьми таких проблем нет – они к драконам расположены всегда, и этим такие союзы для нас удобны».
О-о-о нет. Неправда! Я не была расположена! Ведь да? Да ведь?
***
Крылатые! Как же тошно от мысли, что какая-то дурацкая кроха «приязни» могла родиться во мне самой тогда, на балу. И я не дышала, глядя на Корвина, и едва не расплакалась, когда он ушёл. И вот эта кроха выросла и от меня передалась ему.
Фактически, выходит – это я ему навязалась. Я «удобна» для продолжения рода этих… монстров!
Убейте меня!
Сглотнув горчащую слюну, я вернулась к тексту и зацепилась взглядом за слова о крови, похолодев ещё больше.
Если верить трактату, получалось, что стигма после активации заражает собой кровь помеченного. Так вот для чего её наносят «поближе к кровеносным сосудам»: на запястье, шее или даже в паху.
Интересно, а у Корвина где? – тут же мелькнула шальная мыслишка. Я в сердцах пристукнула её томиком ритуалов по лбу.
В общем, мне даже отпиливание руки теперь не поможет. Одна надежда, что Корвин сдержит слово.
– Зато, – я вздохнула, кусая губы, – шанс, что он это сделает, действительно велик. Вряд ли Корвина устраивает навязанная чужая приязнь. Особенно такая – слад… душная. «Выматывающая», так он сказал в письме.
Ну и пусть! Вот и хорошо, в смысле!
Надеюсь, без метки несчастная кроха приязни вернётся в исходное состояние и затеряется на фоне ненависти.
Ненависти, на месте которой теперь лишь сомнение.
– Н-не хочу об этом думать! – я мотнула головой и отложила заррховы «Ритуалы». «Хроники Исхода» ждали своего горе-переводчика, стремясь раскрыть ещё какие-нибудь чудовищные тайны.
Сурово надув щёки и сжав губы куриной попкой, я зарылась в свою сумку и достала из неё ручку и тетрадь со вчерашними набросками реферата. Из тетради показался уголок автолетты, затесавшейся между страниц. У меня ёкнуло сердце, а, достав её, я и вовсе замерла: конверт был запечатан, а значит письмо от Корвина находилось внутри. Написал, не дождавшись моего ответа?
Сладко заныло всё тело, а от затылка в разные стороны разбежалась стая мурашек. Усилием воли упокоила непрошенных инсектоидов и ни капли не дрожащей рукой достала послание Корвина.
Одна строчка. Последние слова и вовсе зачёркнуты и не дописаны.
«Эй, . . . Незабудка, у тебя всё хорошо?
Что-то мне т»
Одна несчастная строчка, но от нахлынувших эмоций я резко зажмурилась. И всё равно не успела удержать брызнувшие из-под ресниц капли.
И совершенно никакой логики, никакого смысла не было в этих слезах. И даже если спросите меня, отчего я молча рыдала над этим огрызком письма, – я не отвечу.
Домой шла задумчивая, поздно и в сопровождении знакомого Орса.
Пыталась выстроить полученные сегодня сведения в систему, но они настойчиво сбивались в комки, вспыхивали чёрными и красными искрами, периодически напрочь вытесняясь воспоминаниями о чем-нибудь, связанном с Корвином. Больше я не плакала, сухие глаза немного саднило, но основная часть эмоций, вызывавших слёзы, вымылась ими же ещё в библиотеке. Получилось даже почитать Хроники Исхода – в основном о первом городе на этой планете.
Городе Старлайне, где пропадал сейчас Корвин.
Так, Корвина в лес!
Из Хроник я с удивлением выяснила, что разделение новой планеты на страны произошло ещё тогда, полторы тысячи лет назад. Вернее, такими, разделёнными, люди и прилетели с Первой Земли. Так и расселились в Старлайне, каждая «диаспора» в своём Секторе. Впрочем, самым большим Сектором оказался Интер, его заселила община Свободных от Национальной Розни Людей. Кроме Интера было ещё восемь Секторов поменьше, и позднее все они рассредоточились по материкам по мере собственного размножения и терраформации планеты.
Тоже странное слово – терраформация. Комплекс мер по изменению не совсем подходящей для проживания людей среды планеты к почти земным условиям. Уничтожение агрессивной местной флоры и фауны, адаптация – завезённой с Земли. Количество уничтоженных эндемиков исчислялось шестизначной цифрой. Переводить этот массив Хроники мне было сложно, а воспринимать почему-то – больно, так что я многое пропускала. Но выяснила, что уже тогда переселенцы отмечали высокую сейсмическую активность планеты: частые землетрясения, множество вулканов – действующих и спящих, различные гейзеры то тут, то там. Какие-то очень важные для развития месторождения горючего газа и масла*. Океаны тогда, похоже, были не менее
