И Лагудин подвинулся вправо от Кутилиной, чтобы быть между нею и непрошеной поклонницей, если та вдруг предпримет какие-то резкие телодвижения.
— Дорогие друзья! — продолжил распорядитель вечера. — Позвольте вас спросить: что такое ювелирное искусство? — Вопрос был риторический, потому что тут же он сам позволил себе ответить: — Во-первых, это слово, произошедшее от немецкого Juwel или голландского juweel, переводящихся как драгоценный камень. А во-вторых, согласно академическим формулировкам, это изготовление художественных изделий (личных украшений, предметов быта, культа, вооружения) преимущественно из драгоценных, а также некоторых других цветных металлов. Ювелирное искусство подчеркивает красоту исходного материала и ориентируется на изысканность его обработки. В ювелирном искусстве применяется различная техника изготовления: ковка, литье, художественная чеканка и канфаренье (придание металлической поверхности зернистости и матовости при помощи чекана в виде тупого шила или трубочки), тиснение (басма), резьба или гравировка, оброн (техника, при которой фон вокруг рисунка вырезается)… — Публика уже откровенно скучала. — Скань (филигрань), зернь, чернь, различные эмали (финифть), инкрустация, травление, полировка, а также механические приемы обработки — штамповка, вальцовка. Ювелирное искусство — одно из самых древних и распространенных видов декоративно-прикладного искусства. Поскольку оно всегда было тесно связано с меняющимися условиями быта… Но, — тут оратор выдержал паузу, что было бы весьма уместно, слушай его хоть один человек в зале, однако публика уже обратила свое внимание на столы с закуской и выпивкой, — но несомненно всех вас интересует, что же именно дом «Картье» представит сегодня. Что ж, законное любопытство! Но прежде чем мы разрешим его, позвольте краткий экскурс в ювелирное искусство века минувшего. Ведь он открыл невероятное разнообразие направлений. Огромную роль сыграла модельер-новатор Коко Шанель, смело пропагандировавшая бижутерию. Осваивалось много новых материалов — платина, палладий, анодированный алюминий. Самые пуристические стремления к «дизайнерским» формам без орнамента сосуществуют в двадцатом веке с тенденциями создания ювелирных изделий, которые воскрешают динамику и «текучесть» форм модерна либо традиции народного и средневекового искусства. А некоторые из мастеров модерна, — тут оратор поднял палец в потолок и сам на него посмотрел, — сумели превратить недостатки дешевых материалов в их достоинства, подчеркивающие талант и вкус мастера. вы, конечно, понимаете, что речь идет о «Тиффани»! Что же касается «Картье», то к середине двадцатого века, наряду с орнаментами, имитирующими различные исторические стили, появляются образные решения, отражающие проблематику современной культуры (например, ювелирные композиции на космическую тему). Итак, сегодня мы представляем вам жемчужину коллекции две тысячи третьего года — бриллиантовую диадему! — Это было сказано без малейшего перехода, так что большинство публики не сразу сообразило, что сейчас-то все и произойдет.
И действительно, Вероника Кутилина уже стояла на подиуме. Относительно скромное зеленое вечернее платье было призвано подчеркнуть грандиозность достижения французских ювелиров. И только великолепные черные волосы, падающие на плечи, могли соревноваться с короной, украшавшей ее голову.
— Напоминаю, дамы и господа, что диадема — это головное украшение в виде венца. В древности и в средние века она служила также символом царского или жреческого достоинства.
Кутилина царственно передвигалась по подиуму, и все завороженно следили за ней.
— Благодаря высочайшей дисперсии в отраженном свете бриллианты новой коллекции «Картье» играют всеми цветами радуги.
Лагудин присмотрелся: в самом деле, фиолетовые как будто поначалу камни на углах огранки вспыхивали зеленым, желтым, красным, голубым цветом…
Вероника ушла за кулисы, а на смену ей вышла девушка, полуобнаженная грудь которой была украшена изумрудной камеей. И снова последовали комментарии ведущего и возгласы взбудораженных ценителей.
Спустя несколько минут Кутилина появилась среди публики, возбуждая вокруг себя восхищенные ахи. Дело в том, что организаторы показа мудро решили не разоблачать истинную королеву вечера — и Вероника щеголяла среди публики с диадемой на голове.
3
Двое мужчин перешли дорогу и зашли во двор гостиницы «Балчуг». Чувствовалось, что они все здесь неплохо знают: они поднялись по ступеням — дорогие костюмы, дорогие часы на руках, расстегивающиеся одним движением, чтобы не мешать во время боя. У дверей никого не было. А за большими арочными дверьми смеялись люди и играла музыка.
— Тебе туда, — кивнул высокий мужчина в сторону противоположных дверей.
Его невысокий спутник стремительно развернулся и пружинистой походкой пошел за угол, к главному входу. Высокий подождал пару секунд, а потом открыл дверь.
Они прошли в зал одновременно.
…Одного из них Лагудин увидел сразу. В зале появился высокий, широкоплечий брюнет, смотревшийся немного странно в смокинге. Он вошел и, не оглядываясь, начал пробираться в центр. Кто-то из охранников, проявляя бдительность, дернулся навстречу мужчине, но тот обернулся и учтиво улыбнулся.
Охранник был вышколен — обижать дорогих клиентов здесь было не принято, а на руке высокого мужчины сверкали дорогие часы, поэтому он улыбнулся в ответ и отошел обратно, к стене.
Но все-таки что-то в этом целеустремленном мужчине было не так. Что-то заставляло охранника не выпускать его из виду, а напряженного Лагудина — следить за каждым его движением.
Мужчина целенаправленно продвигался в середину зала. Охранник посмотрел ему вслед и поднес ко рту рацию:
— Коля, видишь объект?
— Что по залу пробирается? Вижу. Ты к нему подходил. Почему не остановил?
— У него на руке часы серьезные. Да и одет он в дорогой костюм.
— Понятно. Нарываться и мне неохота, я еще не забыл нагоняй за прошлую вечеринку. Только что-то он больно подозрительный…
— Вот и я смотрю, что у него цель есть. Может, ты подойдешь хоть пригласительный спросишь?
— Спасибо, коллега, — Коля хохотнул, — решил на меня все свалить? Ладно, если он просто к своей даме пробирается, так я тебе отзвоню, чтобы высказаться. — И он отключился.
Мужчина продолжал продвигаться вперед, и, когда поравнялся с Колей, тот осторожно отделился от стены:
— Добрый вечер! Вас не затруднит показать свой пригласительный?
— Пригласительный? — Мужчина задумчиво посмотрел куда-то в глубь зала и задумчиво произнес: — Вы знаете, мой пригласительный остался у моей дамы.
— Очень жаль. — Коля добавил в голос металла, но при этом заговорил тише: — Вас не затруднит отойти со мной в сторону, чтобы никому не мешать? Я просто проверю вашу фамилию в списке. Поймите правильно, это просто формальность, — на всякий случай добавил он.
Они отошли, и охранник повернулся к мужчине, но короткий удар под вздох остановил его. Охранник начал тихо оседать. Мужчина осторожно поддержал его и усадил на стул. Надо было быстро уходить, пока окружающие ничего не засекли.
Но первый охранник, так и не решившийся остановить его сразу, следил за происходящим и теперь рванул наперерез.
Брюнет обернулся и прибавил шагу, учтиво, но жестко раздвигая толпящихся гостей.
…Инга Ермакова тоже заметила мужчину, появившегося в зале. Она видела, как безуспешно пытался остановить его охранник, видела и всю сцену со вторым охранником. И видела, что тип явно движется в сторону Кутилиной. Вот это номер. Особенно не раздумывая (репортерский инстинкт подсказывал, что иной раз амбразура — прямой доступ если не к славе, то к кормушке), Ермакова оказалась на пути мужчины, пробирающегося к Кутилиной.
— Вас, кажется, уже попросили остановиться? Будьте добры, дождитесь того джентльмена. — И она указала на приближавшегося охранника.
Брюнет посмотрел на нее с сожалением и попытался отодвинуть. Но Инга только передернула плечами.
— Леди, вы мне мешаете, — сквозь зубы объяснил мужчина, одновременно наблюдая за своим напарником, который тем временем шел с другой стороны и был уже близко, — вы не хотите посторониться?
— Ничем не могу помочь. Просто давайте дождемся охранника. — Инге очень хотелось посмотреть, видит ли ее в этот момент Кутилина, и она уже было решила оглянуться, когда мужчина ткнул двумя пальцами ее в горло, и журналистка, нелепо выбросив ноги вперед, опрокинулась на спину. Словно поскользнулась.
Вот тут уже раздались крики. Те двое переглянулись. К ним спешила еще пара охранников.
— Вот так презентация! — не без удовлетворения выкрикнула Инга Ермакова, не вставая с пола. Так было спокойней.
