Целый день я карабкался по разрушенным каменным зданиям, очищая их от кустарника, чтобы можно было делать снимки. Вечером, уставший и исцарапанный, я завел разговор с хозяином маленького кокаля о дороге к Белизу. Он сказал мне то же самое, что я уже слышал не раз: никаких тропинок там нет, только джунгли и болота. Нет там и никакого населения, за исключением очень редких кокалей. К югу от залива Эспириту-Санто из-за ураганов опасаются устраивать новые кокали на месте уничтоженных. Что же касается залива Асенсьон, то у его северного края стоит маяк, где жил раньше сторож. Однако сейчас маяк бездействует, так как сторож погиб во время последнего урагана.
Я просил хозяина проводить меня немного, хотя бы до последнего кокаля на этом узком полуострове, но он отказался. Туда и за целый день не дойдешь, а ему нельзя надолго отлучаться с кокаля.
— Но тебе нечего бояться, — добавил он. — Иди у самого берега. Через три мили будет кокаль Чамаш. Около него тоже есть развалины, только я не советую тебе туда ходить. Там живут муй мала генте (очень плохие люди).
И он стал рассказывать, что в Чамаше раньше была колония — поселок, куда стекались всякие бандиты из Веракруса. Они убегали сюда, на безлюдный берег, чтобы скрыться от правосудия, и потом все становились чиклеро. Каждый человек в этой когда-то многолюдной колонии был убийцей. Между собой они тоже часто устраивали кровавые драки, и в конце концов там осталось в живых всего пять человек. Эти-то пятеро и живут до сих пор на кокале Чамаш, занимаясь грабежами и всякими темными делишками. Они торгуют контрабандным виски. Привозят его по лагунам из Белиза, а потом по тайным тропам уносят во внутренние районы.
Разумеется, я со страхом думал о встрече с бандитами из колонии и все-таки был обрадован. Какое мне дело, что они контрабандисты? Ведь у них есть лодка, они могут отвезти меня если не до Белиза, то по крайней мере южнее залива Асенсьон. Знал же я одного чиклеро, Мигеля, который был совсем неплохой человек. Но хозяин кокаля имел на этот счет другое мнение.
— Держись подальше от этих людей, — предупреждал он меня. — Не советую тебе даже останавливаться там и разговаривать с ними.
На следующее утро на душе у меня было тревожно. Первый раз я отправлялся в путь на целый день без проводника и даже толком не знал, куда идти.
Попрощавшись с кокалеро и его двумя женами (а может, и не женами), я покинул кокаль. Мысленно я повторял свой маршрут: идти по берегу до Чамаша, где живут эти грабители и контрабандисты, весь остальной путь тоже держаться берега, пока не встретится кокаль Сан-Франсиско. Хозяин Сан-Мигель-де-Руса считает, что до него двадцать пять миль, но я уже не доверял тут никаким оценкам расстояний.
Через час пути я стал подумывать, что двадцать пять миль, а может, и все тридцать будет для меня многовато. Ноша уже оттянула мне шею и становилась все тяжелее.
Солнце палило немилосердно, и пот катился с меня градом, когда я наконец после двухчасовой ходьбы и многочисленных остановок оказался у края кокаля контрабандистов. На берегу я заметил вытащенную на песок маленькую парусную лодку и хотел подойти поближе, но вдруг увидел негра. Он сидел около лодки и чинил изодранный парус. «Интересно, контрабандист он или нет», — думал я, направляясь к нему.
— Что тебе надо? — рявкнул негр по-испански.
В это время откуда-то появился еще один тип, очень неприятный на вид.
— Ты кто, авантюрист или пропагандист? — спросил он громовым голосом.
До смерти перепуганный, я ответил, что иду в Белиз, а потом упомянул о руинах.
— Меня интересуют руины, я слыхал, что они находятся тут поблизости.
— Нет тут никаких руин, — отрезал мексиканец. Опасаясь дурных последствий, я не стал спорить с этими типами и поспешил с ними распрощаться. Шагая по бесконечному песчаному берегу, я решил все же свернуть чуть подальше в тень кокаля. Если там есть какие-нибудь руины, может, я их все-таки увижу.
Кокаль казался совсем запущенным. Размышляя, насколько могут быть опасны эти люди в Чамаше, я пробирался со своей тяжелой ношей сквозь высокий кустарник под пальмами. Вдруг совсем неожиданно я увидел два больших сооружения: очень хорошо сохранившуюся пирамиду и еще какое-то полуразрушенное строение. Пирамида была поменьше той, что я видел накануне. Она поднималась гигантскими уступами и заканчивалась обычным прямоугольным храмом. Сбросив, мешки, я взобрался на вершину и осмотрел как следует верхнее здание. Затем я обследовал и второе строение. Должно быть, это был какой-нибудь дворец.
Стоял он на очень высокой насыпи и теперь наполовину обрушился. Уцелевшая часть представляла собой длинное высокое помещение со сводчатым потолком и двумя входами на одной стороне и одним — на другой. Одной стены у этой длинной комнаты не было, она обвалилась. Внутри я нашел многочисленные следы росписи, но в очень плохом состоянии. Больше всего меня поразили красные отпечатки рук, хорошо заметные на штукатурке. Будто оттиснутые кровью, они производили жуткое впечатление. В моем воображении ожили люди, оставившие здесь отпечатки своих рук. Они словно подавали весть о себе из далекого прошлого.
На Юкатане найдено много таких отпечатков красных ладоней, однако никто не разгадал их настоящего значения. Кто знает, может, это отпечатки рук жертв, предназначенных страшным Чакам.
Долго любоваться развалинами мне не пришлось. Взобравшись снова на пирамиду, я вдруг увидел три фигуры, стоявшие на крыше дворца, который я только что покинул. Заметив меня, все трое стали что-то кричать. И тут я с ужасом узнал в двоих из них тех самых бандитов, которые ехали со мной на «Лидии» с Косумеля, а потом ограбили кокаль на побережье. Третьим был тот неприятный тип, который заявил мне, что в Чамаше нет руин.
Я сразу почувствовал что-то недоброе, сердце у меня заколотилось. Опрометью слетев с пирамиды, я схватил свои тяжелые мешки и помчался сквозь кусты, не смея взглянуть назад и моля бога, чтобы за мной никто не гнался. Только ярдов через триста я рискнул наконец оглянуться. Нигде никого не было. И все-таки я не успокоился. В голове моей проносились страшные рассказы о чиклеро, и мне все чудилось, что из-за кустов за мной кто-то следит. Я шел все быстрей и быстрей. Песчаный пляж сменился скалами, идти вдоль берега стало невозможно. Я наудачу свернул в джунгли. Здесь они были не очень густые и не очень высокие. Однако через пять минут путь мне преградила вода. Это был сильно заболоченный рукав лагуны, деливший почти пополам тот небольшой полуостров, где я находился. Пришлось возвращаться обратно и искать другой путь среди колючего кустарника и пальм. Выбрать его я мог только наудачу, потому что не имел ни малейшего представления о лежащей впереди территории, и теперь, как никогда, оценил значение хорошей карты. Я старался держаться поближе к морю, но, кто знает, нет ли там впереди глубокого залива, который придется обходить не меньше трех часов.
