только в России. Это совсем другой уровень.
— Вика, а ты не думала, что продюсер просто хочет тебя? Ну или он отвезет тебя в другую страну и продаст в сексуальное рабство? Или заставит сниматься в фильме для взрослых? — Подружка взволнованно сжала мою руку.
— Не думаю, Карнилов не такой. Просто это такой шанс, Вер. А я разрываюсь между Германом Амурским с должностью в ресторане и Карниловым с исполнением моей мечты.
— Знаешь, Вика, — Вера остановилась, внимательно посмотрела мне в глаза и нарочито громко вздохнула. — Я считаю, что ты должна остаться здесь. И дело ни в должности и ни в Германе. Просто ты должна остаться.
Странно вообще, что Вера так говорит. Сколько ее помню, она всегда обеими руками за любые приключения. И если ы такая возможность открылась перед ней, она бы кинулась не раздумывая.
Прогулка с Верой заставила меня еще больше задуматься о своей дальнейшей жизни. И вместе с этим вспомнить все наши дни и ночи с Амурским.
Ночью мне вновь приснился он. Его сильные руки, дьявольская улыбка и глаза, в которых я каким-то чудесным образом смогла разглядеть нежность. Может, я совсем не разбираюсь в мужчинах. Может, доверять противоположному полу я уже никогда не смогу.
В «Гвозде» за прошедшую ночь стало пыльно и душно. Мне пришлось открыть окно и взять в руки швабру, чтоб хоть немного привести будущее кафе в порядок. Перед встречей с дизайнером, который составит эскиз будущего интерьера, я немного нервничала.
И как оказалось, не зря.
Молодой мужчина осторожно прошел внутрь, скрипнув дверью и застыл, увидев меня.
— Здравствуйте, — я улыбнулась и протянула ему руку. Не знаю почему, но мне показалось, что все деловые люди так здороваются.
— Здравствуйте, красавица, — парень принял мою ладонь, но вместо рукопожатия я почувствовала его губы на своей коже. Смутилась и покраснела, отвернулась, чтобы прийти в себя.
— Такой молодой, и уже успешный дизайнер, — сорвалось с моих губ прежде, чем я осознала нелепость своих слов.
— Я во многом обязан за это отцу, — отозвался приятный голос за моей спиной.
Я сказала это вслух? Глупая. Глупая. Глупая!
— Ну что ж, у меня есть кое-какие наработки. Они в моем кабинете. — Постаралась улыбнуться, обернувшись к дизайнеру, но не смогла. Он внимательно изучал меня, оценивал. Скептически прищуривал глаза, но через мгновение распахивал их.
— Вы само совершенство. Как произведение искусства в Эрмитаже. Как роза среди ромашек. — Зашептал парень, и я вновь смутилась.
— Приступим к работе, — строго пробормотала я.
В кабинете я показала молодому человеку все свои наработки, рассказала о цветовой гамме. Дизайнер внимательно слушал меня и стучал по клавишам ноутбука на своих коленях. Я старалась вычеркнуть из памяти его нелепые комплименты, но вместо этого при малейшем воспоминании о них невольно краснела.
Все бы прошло гладко, если бы не заявился Герман.
Амурский вальяжно распахнул дверь, осмотрел сначала Петю, нашего дизайнера, а потом пристально уставился на меня.
— Познакомьтесь, это хозяин будущей «Мечты», Амурский Герман Александрович, — я натянула улыбку.
Сложнее всего мне давалось именно улыбка в его присутствии. Потому что Герман все еще вызывал во мне какие-то нелепые чувства. По-прежнему от взгляда ледяных зеленых глаз у меня неслись мурашки, и низ живота жалобно сводило, а сердце и вовсе переставало биться.
Мужчины перекинулись рабочими фразами, Герман внимательно осмотрел все то, что мы уже успели придумать и одобрил.
Петя встал с места, убрал ноутбук, и я вызвалась его проводить.
— Был рад с вами познакомиться, — учтиво проговорил парень, уже натянув пальто. Наши глаза на секунду встретились.
— Взаимно, — прошептала в ответ, невольно облизнула верхнюю губу.
— Что вы делаете вечером? — его вопрос заставил меня пошатнуться.
Я остолбенела и снова почувствовала, как вся кровь прилила к лицу. Он же не просто так это спрашивает, он хочет позвать меня на свидание. И это мой шанс показать Герману, что я прекрасно справляюсь и без него, что он не стал центром моей жизни, и я не лью по нему слезы каждый день.
Может, мне и самой будет лучше, если я развеюсь. Заинтересуюсь другим мужчиной, например, попробую построить новые отношения, где у меня не будет крышу сносить.
— Вечером я абсолютна свободна. После восьми. — Кое-как выдавила сквозь зубы. Хотелось сказать громче, чтоб Амурский обязательно это услышал.
— Значит, встретимся в восемь. Я пришлю за вами машину.
Я довольно кивнула. Проводила взглядом Петю, он обернулся, помахал мне рукой на прощанье.
— Значит, нового любовника решила завести? — хриплый голос громом раздался из-за спины, и я вздрогнула.
— Нет, — тихо прошептала я, нарочно улыбнувшись.
— А как же мы, Вика? — Амурский подошел вплотную и развернул меня к себе. Сильные руки обхватили мои кисти, Герман сделал несколько шагов и прижал меня к стене. Удар лопатками отрезвил, и я даже взвизгнула.
— Нет никаких нас! — упрямо выдала ему в лицо и постаралась вырваться.
— Кого ты обманываешь? Меня или себя? Какие игры ты затеяла, а? — Амурский жадно распахнул рот и накинулся на меня, как лев на кусок мяса.
Его губы жадно схватили кожу на моей шее, так грубо, что я задрожала. Он не целовал, не ласкал, не дарил нежность. Я чувствовала, как его зубы скользят ниже, к ключицам. Уверенные пальцы обдают жаром мою талию, я сгораю под его ладонями. Тело отозвалось на его ласки моментально. Щетина царапала кожу до боли, а горячее дыхание на шее заставляло мурашки понестись по всему телу. Холодная струйка пота потекла по спине, и я запрокинула голову, закрыв глаза.
Мне так его не хватало. Его рук. Его губ. Его дыхания. Я сорвалась, пропала, сгорела. Одного его прикосновения стало достаточно, чтобы я вновь оживила все воспоминания о теплом и нерушимом в памяти.
— Я так люблю тебя! Так люблю. — Шепот защекотал висок, заставив волоски шевелиться.
Мне пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы выдернуть себя из этого омута. С силой оттолкнула от себя, тяжело дыша. Глупая. Мне больше всего хотелось поддаться. Прыгнуть вновь в его ложь с головой, разбиться в этом пороке, отдать ему всю себя, без остатка. Внутренний голос так и кричал: «Смелее, бери меня!»
Герман отстранился и замер.
— Я никогда больше не буду твоей, Герман. Ты больше не получишь мое тело. — Уверенно выговариваю ему прямо в лицо, смотря исподлобья в зеленые глаза, потемневшие от желания.
— Ты притворяешься, я же вижу, — тяжело басит, сжимая руки в кулаки.
— Ты изменял мне! — чувствую, как и сама руки сжала так, что ногти впиваются в кожу. Сердце уже не бьется в груди, как каменное
