Пропало...
Чуть дальше в переулке появился еще одно тело. Голова прикрыта мешковиной. Одеяла нет. Труп раздулся, покрылся пятнами.
Эльфка закрыла рот и нос ладонью. Сдернула мешковину. Воздела очи горе.
Карнаж впереди поднял лицо навстречу струям воды с крыши, прикрыв глаза.
Предплечья и голени перевязаны. Он развалился в прохладной тени под раскидистым дубом, подложив руки под голову, и мерно посапывал.
Еще один его труп в гробу, что стоит дальше в переулке с разбитой крышкой, пожирают черви. Ободранная кожа не скрывает больше гнилого мяса. Вонь, смрад...
Карнаж же сидит в хижине знойным полднем и с аппетитом поедает рисовые шарики, запивая чистой родниковой водой.
Эльфка прибавила шаг, проходя мимо обглоданного собаками скелета, что появился возле просвета меж двух домов. Постепенно, сначала выбеленные временем фаланги пальцев, затем стопы начинали осыпаться в пыль. Смерть, пустота, безмолвие...
А Карнаж, закинув ножны с курикарой за плечо, шел по вечерней дороге далеко среди холмов, по привычке сгорбившись, заткнув большой палец свободной руки за пояс под бандажом, потягивал из выдолбленной тыквы-горлянки свой любимый лангвальдский чай через серебряную трубочку и улыбался закату, что огненным диском озарял его лицо.
Что-то здесь было не так.
Матриарх не прочувствовала в этом попытки Карнажа укрепить собственны дух перед ликом смерти. Нет. Наполнение энергетики было солидным, но недостаточным для порожденного отчаянием хаоса мыслей, который в свою очередь мог породить столь яркий контраст. Как правило, подобное действительно происходило со смешением и противопоставлением образов, в этом было свое зерно, но редко когда выстраивалось по восходящей или нисходящей эмоциональных оттенков. И уж тем более не заканчивалось таким коллапсом, который минуту назад эльфка прочла в его эмоциях.
Все вместе, как подсказывала ей интуиция, слишком смахивало на ступень какой-то изощренной психологической подготовки. Толчок к подобному выводу был дан мелькнувшим, едва различимым на фоне этой бури, торжеством. Оно едва блеснуло в водовороте эмоциональных красок и образов, но эльфка была далеко не новичком, и хорошо умела ловить такие тонкости. Темные эльфы, как никак, тоже считали, что незначительные на первый взгляд детали могли иметь определяющее значение.
- "Интересно, сколько таких зверских ступенек должен пройти ранкен, прежде чем может считать себя таковым не только номинально?" - подумала матриарх.
Она решила не покидать это пространство, а продолжила следовать за фантомом памяти. Ей было интересно, как полукровке удалось пережить эту ночь? Впрочем, винить ее за такое любопытство вряд ли бы стали, и не только ее соотечественники.
Его встретили.
Радость? Глубокая и чистая?
Матриарх опешила настолько, что даже не сразу вышла из закоулка следом за Карнажем, а довольно долгое время стояла там, пораженная до такой степени, что чуть было с концами не упустила фантом.
Нагнала только у поворота улицы. Двое друзей из воровской гильдии тащили полукровку под руки, стараясь успокоить и приободрить.
Откуда они вообще взялись здесь, посреди непогоды? Эльфка насторожилась. Но... он был им рад и гнал прочь страшные мысли.
Тот островитянин, что учил его, явно не жалел разум паренька и настропалил не верить на слово никому и ничему. До последнего оставаться настороже, держать ухо востро, нос по ветру... Как там еще это называли?
Матриарх замерла, впившись рукой в культю оторванной когда-то драконьими клыками руки. Ее тоже так учили. Она с чувством плюнула под ноги. Хорошо было наставникам говорить о том, как важно быть тем, кто никому не верит, забывая о том, как невыносимо больно становиться таким!
Карнаж с отчаянием гнал прочь слова старика, что звучали в его голове, пугая больше, чем замирающее то и дело сердце, даже тошнота и удушье, что протягивали свои лапы и уже всерьез брались за горло.
Неужели это еще одна "ступень" в подготовке ранкенов? Эльфка вскинула брови. К сожалению, отрицание полукровки не позволяло ей проникнуть в эмоциональный след, что оставили на нем эти двое из гильдии. Однако она понимала, что оказались они здесь неспроста.
Карнаж тоже чувствовал третьего, кто неотступно шел за ними, но на почтительном расстоянии.
- Держись! - бодро крикнул один из парней, склоняясь к бледному лицу полукровки, - Скоро лекарь осмотрит твои... эм-м, раны.
- Это не раны. Это... - начал было полукровка, но второй перебил его.
- Да тому лекарю все равно, он просто поможет и весь сказ.
Матриарх видела, какими взглядами обменялись эти два, еще только подрастающих, мерзавца. Ей подумалось, что у каждого народа на Материке шельмовское выражение лица выглядело очень по-своему. Например, они ощерялись так, как это свойственно людям: подобно двум крысам, чей срок был короток на этом свете, они в нетерпении сгребали своими лапками все, что могли и постоянно сучили ими и тогда, когда нечего было заграбастать, чтобы ни на йоту не потерять в цепкости и проворстве, держа носы даже в ухмылках чуть вверх, настороженно принюхиваясь к переменчивым порывам затхлого воздуха той подворотни, где обретались всю свою жизнь.
Они дошли до тупика, образованного соединением углов двух высоких зданий.
Матриарх презрительно скривилась. Хорошо место подобрали.
Вдруг один из пареньков вскрикнул и отшатнулся от Карнажа. Оступился, ноги его подогнулись, и он сел в лужу. Второй тут же бросил полукровку и отпрыгнул от него как ошпаренный.
- Прости, - еле слышно просипел Карнаж и, оставшись без поддержки, свалился на колени, - Я не могу это контролировать.
Оба в этот момент яростно, но глухо ненавидели его за этот свой страх, к которому сейчас издалека, словно раскаты грома высоко в пасмурном небе Швигебурга, подступала забытая или подавленная зависть. Черная, немая и потому жгучая как яд выверны.
- Бедняжка, он же ведь все понимает! - прошептала себе под нос матриарх, видя, как полукровка уронил голову на грудь.
По его щекам текли очень горькие слезы.
- Я знаю, зачем вы притащили меня сюда. Ведь здесь нет никакого лекаря.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
