– Обстановка в районе стабильная. Все учреждения и организации функционируют в штатном режиме. Активно идет призыв офицеров запаса и резервистов первой очереди на военную службу. Меры, предпринятые пограничниками и милицией, позволили не допустить обострения криминальной ситуации. Служба занятости проводит мероприятия по более полному учету трудовых ресурсов. В последние дни обозначились следующие проблемы – нехватка хлеба и хлебобулочных изделий, для решения которой нужно согласование с военными на своевременный подвоз хлеба из Ясного и Орска, и второй день продолжающееся отключение газа. На дворе конечно лето, но питание школьников, дошкольников и призывников должно быть горячим, да и дома граждане не могут испечь хлеб и приготовить горячую пищу….
– Понятно. По ситуации с газом, Облгаз отчитается в конце совещания. А с хлебом – решать вам, все мощности у вас есть – организуйте работу, завтра доложите.
Я кивнул. Как не переводил стрелки, а указание досталось мне. Что ж, во всяком случае, понятна очередность принятия решений.
Так же метеорно отчитывались и остальные территории, где сестры таланта главам не хватало, Губернатор вгонял их в регламент двумя вопросами. Проблемы у всех были схожи, отмечали ещё упущенное мной сельское хозяйство. Об этом тоже обещали поговорить после Москвы. Последним отчитывался соседний Ясный, лаконично, но доходчиво. Во всяком случае, я понял, что Ясненский хлебокомбинат работает на полную мощность, но на нас хлеба не хватит. Возросшие потребности дивизии РВСН, погранцов, и прочих армейских съедали, в буквальном смысле, весь приработок. Незадача. Будем посмотреть.
Ясненцы закончили 10.55. и перед московским этапом видеосовещания из зала попросили выйти всех кроме глав районов и сельсоветов, и первых замов районных глав. Я попросил Марину Петровну остаться, чем наверно дал ей лишние карьерные надежды. Без минуты 11 к нам присоединился и военком. В 9.00 по Московскому времени на нашем мониторе появилось лицо Верховного, потом камера отъехала назад и в кадр попали Премьер и Председатель Совета Федерации. За Гарантом стоял офицер, в кадре был хорошо виден рукав парадного мундира, ниже обшлагов, которого блестел металлический браслет, тянущийся цепью к сжимаемой твердой рукой ручке черного с серо-металлическими вставками чемоданчика.
Значительная часть московской части совещания была секретной, о чем после приветствия Президент и уведомил всех реально и виртуально присутствовавших. Внутренне это заставило меня улыбнуться: собрав в интерактиве порядка 20 тысяч случайных, в общем, участников надеяться на молчаливость всех было бы верхом глупости, но видимо на возможную утечку информации всё это и было рассчитано. Собственно указанная степень секретности («для служебного пользования») вполне подтверждала моё предположение.
Если исключить славословия, то действительно важными в ходе совещания было три момента. Во-первых, сразу после вступления Президент заявил о том, что переговоров с руководством Рейха не будет, и мы применим все средства для скорейшего принуждения Германии к безоговорочной капитуляции. Это радовало, потому, как я до последнего момента не верил «в крепость юных», в искренность реверансов кремлевской власти к ветеранам и памяти Великой Войны. Но, похоже, я ошибался, и наши дуумвиры глубоко в душе оставались теми, же советскими мальчишками, для которых пожать руку Гитлеру было хуже смерти.
За то, что это было так, говорило и то, что начал восстанавливаться единый военно-политический союз ранее советских республик. Вчера Украина вступили в ОДКБ, подали заявку Азербайджан и Туркмения, Беларусь полностью присоединилась к Договору. С сегодняшнего утра наш Президент был Верховным Главнокомандующим вооруженных сил ОДКБ и все его участники направляли на фронт свои контингенты.
Третья новость была менее воодушевляющей. Реальное положение на фронтах оказалось не радужным. Интерактивная карта, представленная Объединенным штабом ОДКБ, говорила о том, что фашисты на многих участка продвинулись даже далее чем в прошлый раз. Если в Прибалтике и на севере Белоруссии союзным войскам и РККА удалось сорвать планы противника, то южнее Бреста линия фронта сильно напоминала таковую на 29 июня того ещё сорок первого. Сорок седьмой корпус немцев был уже под Ружанами, а двадцать четвертый – под Иванцевичами. Но здесь немцы скорее попадали в котел, потому как от Бреста они уже были отрезаны нашими частями. На Украине фронт шел по Дунаю до Измаила, затем от Болграда к Тирасполю и далее по Днестру и от Каменца-Подольского к Сарнам, при этом под Шапитовкой синяя стрелка с надписью «14 мк» упорно продолжала двигаться на восток и за время доклада обошла с севера эту узловую станцию. Наши части накапливались в районах Риги, Киева и Минска и, по словам докладчика, завтра наступление гитлеровцев будет остановлено по всей линии фронта, а до конца недели союзные вооруженные сил перейдут в генеральное наступление.
Собственно положение внутри страны было тоже стабильным, но тревожным. На Кавказе активизировалось бандитское подполье, в ряде регионов, не только национальных, но и в Москве наблюдалось массовое уклонение от призыва. Комендантский час и другие меры военного положения сильно затруднили жизнь малому бизнесу и во многих местах наблюдались перебои со снабжением населения продовольствием. Некоторые торговые сети в первые дни предприняли попытки прекратить торговлю, но национализация «Копейки» остановила меркантильные порывы остальных. При этом, товаров-то на полках административные меры не прибавляли! Разумного глобального решения кризиса снабжения на совещании предложено не было, если, конечно, не принимать за такое возрождение Минторга и дальнейшее укрепление вертикали власти. Проблема, видимо, казалась верхам мелкой, и Президент просто разрешил своим указом предпринимать на местах все меры для её решения.
Подсластила наше положение реплика Миллера (Надо же! Он тоже сохранил свой пост!) о снижении втрое цены на газ, и сообщение нефтяников о снижении цены ГСМ на 40 % для граждан и на 60 % для сельхозпроизводителей. Хотя в такой ситуации могли бы продавать и по себестоимости! Далее местный уровень был от совещания отключен и у меня появился час на то, что бы заняться разгребанием доставшихся мне завалов.
Выходя из кабинета, я чуть не сбил стоявшую спиной к двери секретаршу.
– Ой, извините, как Вас?
– Ирина…
– А отчество?
– Михайловна.
– Ирина Михайловна, сообщите по отделам, что у них сорок минут на обед. И организуйте нам с Мариной Петровной и председателями сельсоветов чай.
– Вам в кабинет или в комнате отдыха?
– В комнате отдыха. Но сначала на обед всех отпусти.
Собственно женскую половину администрации отпускать было не надо: она почти в полном составе грела уши в приемной. От их любопытства, наверное, и прикрывала дверь собой моя, теперь, секретарша.
Я вернулся в кабинет. Собравшиеся коллеги скупо поздравили меня с назначением.
– Спасибо, спасибо. Нам далеко отлучаться не целесообразно. Ирина, через десять минут накроет в комнате отдыха чай. Кто хочет курить – можете сходить покурить. Марина Петровна – через пять минут зайдите ко мне.
Все потянулись к выходу. В кабинете остался я и Дмитрий – системный администратор. Хух, мы с ним теперь почти «коллеги»: и администраторы и в «системе».
– Дима, покажи, как внутренняя связь работает.
Дима показал и пояснил. Я нажал кнопку связи с приемной.
– Да, Виталий Александрович.
– Ирина… Михайловна, Дмитрию Алексеевичу сделаете чай в кабинет, после этого остальное в комнату отдыху.
– Поняла.
Двери гостевой выходили в кабинет, но на связи перед камерой всё равно кто-то должен был оставаться. По этому, я и решил, что Диме лучше перекусить в кабинете, а как самому не попасть в кадр он лучше меня знает.
Правило, что руководитель о секретарях, водителях и сисадминах должен заботиться особо – за свое «кочевое» прошлое я усвоил твердо. Не думаю, что война допускала исключений из этого правила.
Я прошел в гостевую. Холодильник, микроволновка, столик, стул, два пуфика и угловой диванчик подобранные и немецкой тщательностью сразу создавали ощущение солидности и комфорта.
Включив лежавшим на столике пультом кондиционер, я прошел в уборную: проклятая ветеринарная привычка мыть руки напоминала после недавних рукопожатий кожным зудом.
Я вернулся в комнату, постучав, зашла Ирина.
– Виталий Александрович, бутерброды делать?
– Делай. Из холодильника заготовку забери и делай в кабинете. Диму и себя не забудь.
Ирина улыбнулась и, поставив электросамовар, и забрав в холодильнике продукты, удалилась.
Откинувшись на спинку дивана, я постарался собраться с мыслями и чувствами. Первичный стресс стал проходить и меня внутренне «поколачивало». На аутотренинг мне досталось меньше минуты.
