Он встал на четвереньки на дорожке, но Ванесса еще не закончила. Адреналин, бушующий в ее теле, заставил ее чувствовать себя натянутой пружиной, и, когда мужчина, потеряв сознание, упал на землю, она пинала его в лицо, в спину, в бок. Она кричала и наносила ему удары до тех пор, пока кто-то ее не оттащил, но даже тогда она все еще пинала воздух. Завыла сирена вдали, и только тогда она поняла, что незнакомый человек держит ее за руки, а она плачет и ругается и рвет воротник его пальто пальцами.
Тот, кто на нее напал, попал в хирургическое отделение. Полицейские рассказали ей, когда она сидела вместе с Брайаном в приемной полицейского участка, что мужчина будет жить, но долгое время ему придется несладко. Весьма вероятно, что это тот самый негодяй, который изнасиловал двух женщин за последние три месяца, одеваясь бегуном и затаскивая их в кусты. Теперь у него сломаны нос, ключица, вывихнуто колено и повреждены почки. Она же сломала в драке мизинец, но пока никто об этом не знал. Она позаботится об этом позднее.
Ванесса подумала, что в долгу у Зэда Паттерсона. Она в долгу у своих доверчивых коллег по сети и у близоруких больничных сиделок. Она была в долгу у всех, кто вызвал в ней такую ярость, потому что этот возможный насильник получил ее всю. Ярость, которая предназначалась многим, вылилась вся на него.
Слухи о неудавшемся нападении распространялись чрезвычайно быстро. К тому времени, когда она и Брайан покинули полицейский участок, телевизионные и газетные репортеры наводнили автомобильную стоянку. Ванесса со стоном прислонилась к Брайану. Он сделал отрицательный жест репортерам, когда они пересекали стоянку, направляясь к автомобилю. Она подумала, что надо сказать несколько слов в эти микрофоны о том, чтобы женщины учились самообороне. «Мой рост пять футов пять дюймов, а вес сто десять фунтов. – Она представила, как говорит. – Если я смогла сделать это, то сможете и вы. Тренируйте себя». Однако она была слишком обессиленной, чтобы говорить с кем-либо, и все слова вылетели у нее из головы, когда она уселась в машину Брайана.
Она откинула голову на спинку сиденья, когда они выезжали со стоянки.
– Прямо домой? – спросил Брайан. Она покачала головой.
– В больницу. – Она вытянула трясущуюся руку. Палец распух и стал бордовым. – Кабинет неотложной помощи.
Он остановил машину посередине улицы и включил свет, чтобы осмотреть ее руку.
– Ванесса. – Он нахмурился. – Тебя же спрашивали, нет ли у тебя повреждений. Почему ты ничего не сказала?
– Я хотела поскорее отделаться от них и их вопросов. – Она начала плакать нежданными слезами раздражения, и Брайан повернулся, чтобы взять ее за руку, не обращая внимания на гудящие машины впереди.
– Ты испугалась? – спросил он через некоторое время.
– Нет. – Она не испугалась. Только вначале, когда неожиданное появление мужчины заставило ее вздрогнуть. После этого, даже когда она почувствовала его длинные пальцы на горле, она не ощутила страха. Только ярость. – Я подумала, что вижу Зэда Паттерсона, – сказала она. – Если бы меня не оттащили, я бы убила его. Я не могла остановиться. – Она съежилась при воспоминании о последних ударах, которые она ему нанесла, когда под ее ногой его тело было как у тряпичной куклы.
Их обогнала машина, за ней – другая.
– Плохо, что тебя остановили. – Брайан снова поставил свою машину в ряд, и, когда они начали взбираться вверх по улице, Ванесса взяла его за руку и плотно прижала к своему колену. Брайан улыбнулся. Он посмотрел на нее. – Сколько времени прошло с тех пор, как ты прошла курс самообороны?
– Сто лет, – сказала она.
Во всяком случае, больше двадцати. Двадцать два года.
Ее избили один раз в жизни, когда ей было шестнадцать лет, за год до рождения Анны. Это случилось почти сразу же после того, как она перестала ходить в школу – она не «бросила» ее официально. Тогда она еще жила с отцом. По крайней мере, у нее была комната в его доме, где она держала свою одежду. Он редко бывал дома. Тогда он делал деньги и перенял пышный стиль жизни сливок общества «всегда в дороге». Он практически не интересовался ею.
Она шла к другу, когда это случилось. Вдруг буквально ниоткуда появился мужчина, и не успела она и звука издать, как лежала в побоях и синяках от ударов в живот. Она доползла до дома своего друга. Имени мальчика она не могла припомнить – она не помнила больше ничьих имен. Он отговорил ее обратиться в полицию, сказав, что у него был привод, и они могут подумать, что он сделал это. Кроме того, они, возможно, заставят ее вернуться в школу и втянут в это дело ее отца. Итак, она проспала два дня в постели своего друга с грелкой и холодными компрессами. Когда стала чувствовать себя лучше, мальчишка всю ночь учил ее, как защитить себя, обучал ее приемам, которым, как он говорил, его научили в тюрьме. Затем он отвел ее в класс самозащиты, где работал его старый друг. Инструктор сказал, что возраст и пол не важны. Она должна уметь убить, если в этом будет необходимость. Она думала, что забыла все, чему она там научилась, но сегодня ночью на улице все это вернулось к ней.
Брайан припарковал машину перед больницей. Ванесса протянула руку к ручке дверцы, но Брайан остановил ее, положив ладонь ей на плечо.
– Выходи за меня замуж, – сказал он.
Она натянуто засмеялась.
– Почему ты поднял этот вопрос сейчас? – спросила она. – Я – полная развалина. Я только что чуть не убила кого-то. Я каждую ночь просыпаюсь от кошмаров. Тебе бы следовало бежать от меня со всех ног, а не делать предложение.
– Я прошу тебя об этом сейчас, потому что хочу, чтобы ты знала, что даже в самые твои злые, печальные и самые изменчивые и сумасшедшие моменты я все равно тебя люблю. – Он снова откинулся головой на сиденье, но взгляда от ее лица не отвел. – Я люблю тебя, потому что ты – самая сообразительная из всех женщин, которых я когда-либо знал. И потому, что, когда ты говоришь о своих пациентах, в твоих глазах есть чувство, и твое беспокойство о них неподдельное, и ты так волнуешься об их болезнях и так ищешь способ им помочь. И когда мы занимаемся любовью, ты каждый раз приносишь мне неизведанные доселе ощущения. И я люблю тебя, потому что даже несмотря на то, что ты чертовски занята, ты умудряешься найти время, чтобы приготовить мне цыпленка по-киевски, и ты засовываешь мне в чемодан сентиментальные открытки, когда мне нужно уезжать.
Она почувствовала, что ее подбородок задрожал, когда она попыталась удержаться от слез. Адамово яблоко заходило у Брайана в горле. Он слегка провел пальцами по ее распухшей руке.
– И когда тебе больно, Ванесса, я тоже это чувствую, – сказал он. – Если ты решишь никогда не выходить за меня замуж, я все равно останусь с тобой. Но ты никогда не убедишь меня, что именно этого ты хочешь.
