— Ты чего орешь? — испуганно зашипела я, опасливо косясь на белокурую головку, возлежащую на дорогих шелковых подушках.
— Ее теперь разбудишь не скоро. — Горелов наклонился и начал подбирать что-то с пола. Мне не было видно, что именно, так как мы стояли с ним по разные стороны кровати. Но он быстро выпрямился, показал мне шприц со жгутом и с укоризной в голосе поинтересовался: — Неужели никогда не замечала за подругой такого баловства?
— Не то что не замечала! Я и подозревать не могла! О чем ты вообще, не пойму!!! — Приподняв край одеяла, в которое укрывалась моя подруга, я присвистнула. — Вить, да у нее на руках живого места нет! Но… Но это совсем недавно. Поверь! Она же летом ходила с короткими рукавами, все было чисто. Господи, неужели после Володи…
— А что ты думала? — Горелов достал мобильник и принялся тыкать пальцем в крохотные кнопки, попутно приговаривая: — Чувство вины, оно спать не дает, поверь мне! Алло! Семеныч, ты? Тут такое дело… Ребят бы сюда надо…
Он быстро назвал адрес, отбился и зачем-то надел на Наташу наручники, зацепив одним браслетом за кровать. Я считала эту меру предосторожности излишней. Но меня никто не спросил. Как никто не спросил, зачем снова пошла блуждать по дому.
Я прошла тем же путем, что мы проделали с Виктором. Заглянула в каждую кладовку. В каждый сокрытый дверями угол. Но ничего, кроме паутины…
Сергея нигде не было.
— Да нет его здесь, Даш! Уехал наверняка, потому и стенала твоя подруга в одиночестве, пугая соседей, — пробасил над моим ухом Горелов, который, оказывается, перепугался, что меня долго нет, и кинулся на поиски. — Станет он взаперти сидеть.
— А может, она его где держит, а, Вить?
Слезы так близко подступили к глазам, что еще мгновение — и точно пролились бы, но Виктор, быстро среагировав, на меня зашикал:
— Ладно, не реви! Давай еще повнимательнее посмотрим. Может, здесь где есть подвал. Должен же быть, как без него-то! Или еще что. На чердаке, опять же, не смотрели. Но тебе туда нельзя, так и знай. Иди и карауль свою подругу, чтобы не убежала. А я посмотрю…
— Ты только найди его, Вить! — я все-таки захныкала, нервы-то, они не железные. — Он мне так… Так нужен…
— Да понял уже, что нужен-то. А ты ему? Э-эх, бабы, вот народ, а! — он махнул в мою сторону рукой и ушел, велев мне следить за Натальей.
Я вернулась в спальню на втором этаже, пристроилась на подоконнике и стала ждать. Через какое-то время приехали оперативники сразу на двух машинах. Вернулся Горелов. Понятное дело, вернулся ни с чем. Дом наполнился шумом, топотом множества ног и приглушенным говором. Наталью уложили на носилки и увезли. Мне задавали вопросы. Горелову, кстати говоря, тоже. Потом мы поставили свои подписи на бумагах, и Витя повез меня домой.
Через пару недель он явился ко мне с букетом, тортом и бутылкой вина под мышкой. Мы посидели на кухне, поговорили обо всем и ни о чем. Потом, не выдержав, я перешла к главному:
— Как она, Вить?
— Плохо. — Он поджал губы и одним глотком допил вино, которым до этого все поигрывал, покручивая стакан в руках. — Плачет все время и кается. Плачет и кается. Там столько эмоций, которые в протокол не запишешь… Н-да, погубила бабу любовь, что тут скажешь! А ты знаешь, если бы она не начала говорить, то доказать что-либо было бы очень затруднительно.
— А наркотики?! — я даже опешила.
— При чем тут наркотики? Это отдельное уголовное дело и отдельная статья. Инициатива, кстати, здесь опять-таки принадлежала целиком и полностью твоей подруге. Не баба, а зверь просто. Вот Володька попал так попал!.. Аракеляна едва не погубила, да вовремя он на тебя набрел… Кстати, его причастность к сбыту и производству наркоты оба отрицают — и она, и Александр. Те ребята, что доставляли наркотики по точкам, также отрицают его причастность. Некоторые даже кривили нос при его имени, называя альфонсом. Но в преступную группу, насчитывающую пять человек, Аракелян точно не входил. Я на обратном особо не настаивал. Нет, конечно, он не мог не догадываться, не дурак же был, в самом деле, но за догадки еще никого в тюрьму не сажали. Мне его даже вызывать незачем к себе, так как Волкова все признания подписала, которые слово в слово совпадают с показаниями того же Саши и остальных членов преступной группы. Это, опять-таки, повторюсь, отдельная статья и совсем другое преступление. А вот убийство Норы, Волкова, двойного покушения на тебя мне бы очень тяжело было бы доказать, не признайся она.
— Двойного?!
— Аварию забыла уже? — Витя снова принялся разглядывать мои стены и потолок и приставать с вопросами, во сколько может обойтись такой грандиозный ремонт. Потом все же сжалился надо мной и продолжил: — Наталья ведь за каждым шагом Аракеляна следила. И каждый его редкий визит к тебе не обходился даром ни ему, ни тебе. Она Волкову знаешь чего не простила?
— Володя нас познакомил с Аракеляном, очень настаивал на знакомстве, и она…
— Именно! Этого Наталья ему не простила, потому что Сергей тобой всерьез увлекся. Это было уже опасно. — Тут Горелов поймал мою руку и галантно приложился к ней губами. — Ты знаешь, я его понимаю. Ты какая-то интересная, Дарья Михална. Вроде и ничего особенного, а тянет к тебе.
— И на том спасибо, — перебила я его, решительно вырывая руку. — Так что там с двойным покушением?
— Авария была подстроена ею. Мы нашли тех ребят. Они дали показания. Все точно. Им заплатили, чтобы они тебя немного припугнули. Ты ведь Аракеляна на даче тогда ждала, так?
— Так!
— А он не приехал?
— Не приехал!
— Наталья его в подвале его же дома и заперла. Там дверь надежная, я проверял. Не смотри на меня так, его там не было в последний раз! А вот в момент аварии Аракеляна заперли, причем накостыляли ему перед этим все те же парни. Вот ведь любовь что делает, а! — в который раз за этот вечер повторил Горелов и опять пристал с ремонтом: — Дашь, а вот эти уголки, они дорогие?..
Пришлось временно приостановить волнующую меня беседу и погрузиться в проблемы, связанные с обустройством его жилища. Я притащила кучу справочников и журналов. Снабдила Горелова контактными телефонами ребят, что помогали мне с закупками стройматериалов. И лишь после этого смогла с чистой совестью снова к нему начать приставать.
— За что Наталья убила Нору?! Она ведь созналась?!
— Да. За что убила, за что убила? За то же, за что хотела убить и тебя! Ненавидела! Ненавидела за то, что он спал с ней рядом, завтракал за одним столом, ездил в одной машине. Шли разговоры, что перед самой смертью Норы Аракелян изменился. Стал нервным, дерганым. Так ведь? Так вот это Наталья Волкова ему прохода не давала. Парень спьяну как-то переспал с ней, и все, подписал себе приговор. Она прыгнула ему на шею и свесила ноги. Так мало того, что не давала ему прохода, так еще изводила ревностью своей. Сама мысль, что Сергей смотрит на другую женщину и называет ее по имени, сводила ее с ума. Тебе вон по голове досталось за то, что по телефону с ним непотребно долго болтала, хотя он обещал ей клятвенно, что больше никогда к тебе не подойдет.
— Обещал?! — похолодела я. — Как обещал?!
— Ладно, не парься, Дарья. Он же за тебя боялся, ежу же понятно. Боялся тебя потерять, как и Нору. Кстати, у него и в самом деле была улика против Натальи. Она в день убийства Норы потеряла в их спальне свою сережку, закатилась в камин. А Сергей нашел и узнал, о чем потом недвусмысленно и намекнул Волкову. Тот испугался за все сразу: за Наташу, за себя, за репутацию, положение и так далее. — Горелов хмыкнул и потянулся к чайнику. — Давай, что ли, по чайку, да по домам. Засиделся я, а завтра снова суровые будни. А там, кто знает, может, и ночь спать не придется.
И мне снова пришлось ждать, пока Витя нагреет и организует нам чаю. Насыплет в сахарницу сахар из пакета, потому что я сделать этого не успела. Нарежет сыра, так как нарезанный был уже сметен под вино. Потом мне пришлось пить чай и ждать, пока напьется мой гость. Причем чай Горелов любил пить без лишних разговоров. Вот мне и приходилось помалкивать.
— Все. Пора мне. — Витя встал из-за стола, потянулся, тут же кинулся заправлять джемпер в джинсы, водилась за ним такая привычка, чтобы, значит, все было в ажуре. — Проводи-ка меня, Дашуня, до порога. Со стола помочь убрать?
— Справлюсь, — я кисло улыбнулась в его широченную спину и пошла за ним следом в прихожую.
Честно, я была разочарована, ожидая услышать что-нибудь еще. Но Горелов, видимо, настроился ретироваться. Я терпеливо наблюдала за тем, как Виктор обстоятельно надевает куртку, кепку, обматывается шарфом. Неторопливо поправляет все предметы туалета перед зеркалом. Потом поворачивается ко мне и с ментовской хитрецой во взгляде подмигивает мне со словами:
— Ладно, Даша, ты не кручинься. Найдется твой Серега. Куда ему бежать от своего-то дома?
