— Я знаю тебя семь лет, — Напомнил Мирон. Разговор у них не получался.
— Давай ближе к делу. У меня нет времени сидеть тут с тобой и вести беседы. — И она ничуть не лукавила, было даже странно видеть мужа в своей квартире после их расставания.
— Я хотел предупредить тебя насчет Глеба. — И Мирон сказал то, что вертелось у него в голове весь день: — Он стал ухаживать за тобой только назло мне.
— Что-о-о-о? — Снежана вскочила с дивана, прижимая кота к себе. — Да кто тебе позволил так думать? Кем ты себя возомнил, Мирон? — У нее в голове не укладывалось, что муж мог такое сказать. Он считает, что она сама по себе настолько не интересна другому мужчине, не может привлечь его своей красотой, умом? Хотелось ударить мужа чем-нибудь тяжелым по голове.
— Снежка, Глеб не так прост, как кажется. Он меня терпеть не может, мы вечно по работе с ним сталкиваемся. А потому Кричевский способен на любую подлость. Даже ухаживать за тобой, чтобы досадить мне.
Снежана опустила кота на лежанку и подошла к мужу. Она внимательно осмотрела его, даже заглянула за спину.
— Что ты ищешь? — напрягся Мирон.
— Не появились ли у тебя крылья от ангельской заботы. Ты у нас, оказывается такой значимый, такой замечательный, что твой коллега решил досадить и стал ухаживать за твоей женой. — Снежана покачала головой. — Не думала, что услышу от тебя такое. Ты совсем меня не уважаешь, что ли? Ты, правда, считаешь, что ухаживать за мной мужчины могут только для того, чтоб досадить тебе? И свято веришь в то, что Глеб спит и видит, как унизить таким образом тебя? Поразительная самонадеянность.
— Я не это имел в виду. — Мирон переступил с ноги на ногу, став размахивать руками. — Я говорил правду, у нас свои терки с Кричевским на работе. И он меня предупредил, что станет за тобой ухаживать.
Снежана хмыкнула, но невесело.
— А мысль, что я сама по себе ему нравлюсь, не приходила тебе в голову? Что я не только твоя пока еще по документам жена, но и красивая женщина, которая может заинтересовать любого мужчина?
— Да о чем ты говоришь? — возмутился Мирон. — Ты и сама знаешь, какая ты. И я всегда считал и считаю тебя самой красивой и умной женщиной на свете. Дело-то не в этом! Глеб что-то задумал! И для этого он может использовать тебя! Пойми это!
— Ну да, — кивнула Снежана, в груди которой вновь стало больно, — а я такая дура, что сама не смогу понять — пользуются мной или нет.
— Ты не дура! — возразил Данилов. — Я не говорил такого. Почему ты всегда выворачиваешь все, что я говорю? — беспомощно махнул рукой мужчина. Боже, между ними сейчас такая пропасть, как ее уменьшить — он не знал.
— Да нет, дура. — Снежана сцепила руки в замок. — Я же не замечала, что Варя меня много лет ненавидит. Не замечала, что муж отдалился и врал мне столько времени, — с горечью говорила Снежана. — Кто я еще, если не дура?
— Снежка! — Мирон рванулся к жене и обнял ее. От ее боли в глазах у него защемило в груди, хотелось облегчить состояние Снежаны. — Не говори так о себе!
Данилова замерла в руках Мирона.
— Отпусти меня, — глухо потребовала она.
— Не хочу. — Мирон уткнулся в волосы жены и как одержимый вдыхал этот родной запах. — Как мне недоставало тебя, малыш, — с болью вымолвил он.
Сдавлено выдохнув, Снежана схватила мужа за свитер, чтобы оттолкнуть, желая выбраться из этих объятий, по которым она тоже очень соскучилась, но не смогла. Еще сильнее вцепилась в него, уткнувшись лицом в шею мужа, наслаждаясь ароматом любимого парфюма и таким же родным запахом Мирона. Крепость объятий, руки, стискивающие ее, вернули ее в прошлое — когда она в любой момент могла приникнуть к нему, насладиться силой и оказаться под защитой Мирона. Господи, как она соскучилась по нему! Прошло всего несколько недель, а ей кажется, что они в разлуке уже несколько лет.
— Люблю тебя, — прошептал Мирон, гладя жену по спине, зарываясь пальцами в пряди волос. Эти прикосновения были порывистыми, резкими, словно мужчина боялся, что жена выскользнет из его объятий в следующую же секунду. — Не могу без тебя!
«Думаешь, я могу?», — чуть не крикнула Снежана, давясь слезами. Слова Мирона разрывали ей сердце, заставляя вновь и вновь вспоминать то время, когда между ними все еще было хорошо. А этого уже не вернуть. Никто из них не в силах изменить прошлое.
Мирон чуть отстранил жену, заглядывая ей в лицо, вглядываясь в каждую черточку. Снежка страдала в разлуке, как и он, сильно осунулась, под глазами появились темные круги, кожа выглядела бледной. Черт, как бы ему хотелось стереть эти страдания одним махом!
— Малыш, — мужчина наклонился, отмечая, что Снежана прикрыла глаза и приоткрыла губы в ожидании поцелуя. И он не заставил ее долго ждать. Прильнул к губам жены, языком проникая вглубь рта.
Как давно они не целовались! Снежана ответила мужу, руками цепляясь за его плечи, боясь, что если отпустит его — Мирон исчезнет. Сейчас они вместе и только это имеет значение. Они целовались до боли, пока хватало дыхания, а потом застыли, судорожно дыша, не отрывая глаз друг от друга.
— Пожалуйста, разреши мне вернуться, — хрипло попросил Мирон.
Она бы и рада, так как любит мужа до безумия, но перед глазами вновь появились кадры — муж и Варя в их кровати. Дернувшись, Снежана отступила назад.
— Нет, я не могу.
— Снежка-а-а-а, — простонал Данилов, — неужели ты не можешь меня простить?
Девушка пристально посмотрела на мужа, а потом спросила:
— А ты бы меня простил? Если бы я тебе изменила с твоим другом, ты бы смог со мной жить после всего?
— Я не знаю, — растерялся Мирон. Вопрос очень важный, он чувствовал, и Снежане необходимо знать, что он ответит, но в том-то и дело, что Мирон не знал, что сказать. Смог бы он простить Снежану и Макса?
— Вот именно, Мирон, — Горько усмехнулась Снежана. — Ты не знаешь, о чем меня просишь. Я видела ваши фотографии, ты спал, а под боком у тебя лежала Варя. Эта картина не выходит у меня из головы.
— Вот сука, — выругался Мирон. Не знал он об этих снимках, иначе бы давно уничтожил их. И Варьке бы надавал по шее, эта стерва давно перешла все мыслимые границы.
Снежана вздохнула.
— Да уж. Кто тебя так отделал? — перевела она разговор на другую тему. Обсуждать с мужем его любовницу не было желания.
— Сначала твой брат, затем Макс, — Криво усмехнулся Мирон, машинально потирая скулу.
— Вадик был у тебя? — расширенными глазами девушка смотрела на мужа. — Я об этом ничего не знала.
— Я понял, что это была инициатива Вадима, — Ровно ответил Мирон. Злости на шурина у него не было, легко недовольство от его вмешательства и только. — А насчет Максима не удивлена? — приподняв бровь, спросил Мирон.
