В то время, когда Хилл проводила расследование, она звонила матери Го, чтобы узнать, не объявлялась ли ее дочь. Мать сказала, что никто не контактировал с ней по этому делу уже несколько лет, и она надеется, что Жаклин однажды вернется. По этой причине она никуда не переехала.
Хилл начала собственное расследование и неоднократно оказывалась в тупике, но что-то заставляло ее не бросать начатое.
Хилл попросила у Фрэнка фотографию бюста, чтобы взять ее с собой, затем направилась к себе в офис, откуда связалась с матерью Го. Дэвис, которая владела баром на Фрэнкфорд-авеню, на месте не было, но Хилл дозвонилась до ее второй дочери, Лайзы.
— Я собираюсь выслать вам одну фотографию, — сказала Хилл.
Она надеялась, что если Дэвис фотографию бюста покажет кто-нибудь из членов семьи, это станет для нее меньшим потрясением. В течение двух недель не было никаких вестей, поэтому Хилл решила позвонить снова. На этот раз она застала саму Дэвис, которая сказала, что ничего не знает ни о бюсте, ни о фотографии.
— Я вышлю вам еще раз, — пообещала Хилл.
Получив снимок, Дэвис опознала дочь. Никаких записей от стоматолога по Го не было, поэтому вырисовывалась перспектива эксгумации тела для получения образцов ДНК. В конечном счете это оказалось ненужным.
Выяснив, что есть вероятность идентификации, Герри Уайт, следователь из офиса судмедэксперта, работавший по этому делу, связался с Хаскеллом Аскином. Все знали, что этот судебный дантист иногда оставляет себе на память кое-какие вещи по разным делам, и он действительно сохранил несколько зубов девушки с Норт-Лейтгоу-стрит.
Теперь, когда у Хилл имелись показания Дэвис и зуб от скелета, ей недоставало только одного элемента, чтобы провести анализ ДНК, — образца ДНК отца Жаклин Го. Дэвис никогда не говорила ему, что родила от него ребенка, и когда она отправилась по последнему известному ей адресу, оказалось, что он уже умер. В больнице, однако, сохранился образец его тканей, который можно было использовать. Результаты анализа показали, что девушкой с Норт-Лейтгоу-стрит действительно была Жаклин Го.
Через несколько недель Фрэнк, Хилл и Уайт присутствовали на панихиде по Го на Фрэнкфорд-авеню. С тех пор как Фрэнк дал ей лицо, прошло почти пятнадцать лет.
Эдвард Солли
2001 год
Леса в театре «Мерриам» на Брод-стрит в центре Филадельфий были шаткими и ненадежными. Они поднимались выше четвертого этажа, и на самом верху лежала доска без всяких поручней. Там и примостились Фрэнк с Джоан, делая отливочную форму для поврежденного карниза.
В то утро они взобрались по лесам, сооруженным внутри построенного в 1918 году здания, с двумя пятигаллонными контейнерами синтетического каучука. В отличие от других выполненных ими заказов — в казино «Тадж-Махал» в Атлантик-Сити и в особняке Эдвина Форреста ниже по Брод-стрит — здесь требовалось делать форму прямо на месте.
Процесс не очень отличался от производства бюстов, только в несколько сотен раз больших по размеру. На поверхность известняка они накладывали толстый ровный слой вазелина, затем восемь слоев каучука, каждый из которых сох примерно час.
На следующее утро им потребуется сделать материнскую форму из стекловолокна, которую — после того как она высохнет — они снимут и спустят на землю на веревках. Работа трудная, опасная, но им обоим она нравилась, кроме того, за нее хорошо платили.
За последний год Фрэнк и Джоан делали формы для «Идон-корпорэйшн», одного из крупнейших в стране производителей архитектурных элементов из стекловолокна. Через приятеля-художника Фрэнк познакомился с главным администратором, Эдом Экселом, которому нравились его скульптуры. Формовщик Эксела был в отпуске, а ему нужно было сделать для одной гостиницы в Бостоне скульптурное изображение ананаса.
— Сделайте это для меня, и я обеспечу вас другими проектами, — сказал он.
От ананаса дело дошло до карнизов, балюстрад и колонн, а также медальонов для вестибюля больницы и миниатюрного изображения Эмпайр-Стэйт-билдинг. Джоан, которая работала вместе с Фрэнком над формами, начиная с бюста Джона Листа в 1989 году, стала его партнером по бизнесу. Они поделили деньги, и она заказала для них визитную карточку, на которой значилось «БЕНДЕР/КРЕСЧЕНЦ — ФОРМОВЩИКИ ДЛЯ ЗВЕЗД».
То, что судебная медицина не приносит денег, не было новостью для Фрэнка, но он не отказывался от работы над бюстами. Но он стремился найти любые другие заказы, которые позволили бы ему ими заниматься.
К тому времени, когда Фрэнк начал работать на «Идон», он еще ходил к буксирам на пирс № 40 — правда, не так часто, как раньше, — и продолжал вести наблюдение для Билла Флейшера, который теперь стал частным детективом.
В связи с одним из заказов Фрэнк фотографировал скрапный двор, который клиент Флейшера использовал для хранения старых грузовиков. Фрэнку пришлось фотографировать с вертолета, поэтому Джоан решила прокатиться вместе с ним. Пилот снял дверь со стороны Фрэнка, чтобы он мог высовываться со своим фотоаппаратом, и в какой-то момент он высунулся так далеко, что Джоан пришлось держать его за ремень. Вдруг она заметила, как несколько человек на земле вытащили пистолеты и направили их в сторону «вертушки».
— Эй, Фрэнк, — сказала она, — те парни целятся в нас?
Фрэнк, поглощенный съемкой ворованных машин, не заметил их. Быстро вернувшись на место, он приказал пилоту убираться оттуда ко всем чертям.
Компании из шоу-бизнеса интересовались работой Фрэнка в области возрастных изменений и решили, что было бы забавно посмотреть, как будут выглядеть известные люди, когда состарятся. Один журнальный холдинг предложил Фрэнку показать, как выглядела бы Йон-Бенет Рэмси, если бы ей было двадцать лет, хотя заказчикам не понравилось, что Фрэнк превратил ее в грубоватую даму. Одна японская телестудия попросила его добавить двадцать лет Масахиро Накаи, популярному певцу из молодежной группы, и это изображение затем показали в одной из программ.
К концу 1990-х годов реконструкция внешности получила официальное признание в правоохранительных структурах. Многие агентства, некогда прибегавшие к помощи Фрэнка, получили указание привлекать собственных художников и использовать собственные экспертные лаборатории, а не искать на стороне. У некоторых даже появились свои скульпторы.
Однако работа все же перепадала и ему. У Фрэнка в руках побывали несколько голов: мужчины, обгоревший труп которого был найден в мусоросборнике позади магазина «Кэлдор» в Уиллингборо, штат Нью-Джерси; белой женщины, обнаруженной в Хэзлтоне, штат Пенсильвания; хорошо одетого мужчины — в желто-коричневых узких брюках с ремнем из телячьей кожи. Этого мужчину убили несколькими выстрелами в голову в Сомерсете, штат Пенсильвания, и лишь четыре года спустя был найден его скелет. Фрэнк занимался реконструкцией внешности белой женщины с именем «Бенджи», вытатуированным на икре правой ноги. Женщину обнаружили на свалке в округе Счуйлкилл, более чем в сотне миль от Филадельфии, хотя чеки у нее в кармане были из этого города.
Фрэнк также получил страшный чемодан, подобных которому не видел с тех пор, как вошел с Бартом Цанделем в хранилище в 1977 году. Куски верхней части туловища женщины были найдены в чемодане на берегу Вэлли-Крик, неподалеку от Даунингтона, штат Пенсильвания. Спустя шесть месяцев две ноги, которые сочли принадлежавшими ей, нашли в парке «Кор-Крик», более чем в восьми сотнях километров от того места. Полиция получила более двухсот бесполезных свидетельских показаний, после чего наконец заказала бюст.
В марте 2000 года Луис Райс, руководитель отделения Агентства по наркотикам в Нью-Йорке, вышел на Фрэнка в связи с появившейся информацией, что беглый преступник Фрэнк Мэттьюс мог находиться в Филадельфии. Король наркодельцов Нью-Йорка, исчезнувший больше четверти века назад, Мэттьюс в свое время привлек внимание полиции тем, что покупал баснословно дорогие автомобили, громадные квартиры и обзавелся кучей подружек. В 1972 году его арестовали, отпустили под залог более двух миллионов долларов, а через год он бежал.
Бюст Мэттьюса стал сороковым бюстом Фрэнка.
Когда Фрэнк, весь заляпанный гипсом после работы с карнизом, вернулся из театра «Мерриам» домой, там его ждала записка от федерального маршала Дениса Матулевича, с которым он работал по Роберту Науссу. Недавно к ним из ФБР передали дело тридцатилетней давности.
— Дело, возможно, и не такое уж безнадежное, как кажется, — сказал Матулевич.
Со времени Наусса, с 1987 года, Фрэнку не заказывали бюсты для маршалов. Имя этого беглого было Эдвард Солли.
В 1969 году двадцатичетырехлетний Солли в пьяном угаре забил до смерти двухлетнего сына своей подруги — ему не понравилось, как тот на него посмотрел. Услышав крики ребенка, соседи вызвали полицию, но мальчик умер до ее приезда, а сам Солли скрылся.
