Еще трижды лучники успели выстрелить, пока я поднимался на башню, с которой прозвучал крик Гау:
— Не стрелять!
Поднявшись, понял, почему он остановил стрельбу: больше двадцати человек валялось убитыми и ранеными, еще несколько ковыляли на безопасное расстояние, куда успела отступить основная масса дикарей. Часть черных пряталась за стволами пальм, но большая часть (около трех или четырех сотен) совещалась на расстоянии двухсот метров, вне досягаемости стрел. Такую скученность было грех оставлять безнаказанно:
— Уильям, сбегай во дворец, Нел тебе покажет пулеметы. Принеси один, хоть и жалко тратить на них калибр 12.7, но попробуем их серьезно проредить, пока они не рассредоточились. Пулемет, который принес американец, мне не был знаком.
— Уильям, мне не приходилось стрелять из такого, давай короткими очередями по той огромной толпе, — показал на совещавшихся дикарей. Американец попросил нескольких стрелков спуститься и освободить пространство. Уложив ствол пулемета на перекладину башни, оттянул затвор:
— Я готов, сэр!
— Огонь!
Грохот крупнокалиберного пулемета можно сравнить с раскатами грома непосредственно над головой. Калибр 12.7 пробивает даже легкие танки, потому я не удивился, когда в толпе дикарей образовалась брешь, в воздух взлетели руки, другие части тел. Но у такого пулемета бешеная отдача, ствол пулемета увело вправо и часть выстрелов прошла мимо. Когда очередь прекратилась, я проорал Уильяму, потому что сам оглох:
— Короткими очередями, не больше десяти выстрелов за раз, — американец кивнул и снова нажал на гашетку, прокладывая просеку среди человеческих тел. Пришлось хлопнуть его по плечу, чтобы не увлекался, потому что дикари бросились врассыпную, скрываясь за пальмами и хижинами. Стрелять из крупнокалиберного пулемета по единичным противникам — это все равно, что стрелять из пушки по воробьям. Мы оказались в патовой ситуации: дикари не могли приблизиться, потому что убийственный огонь пулемета рвал их на куски. Но и мы не могли выйти из крепости, потому что за хижинами и пальмами прятались черные, готовые закидать нас копьями.
Лайтфут взял винтовку и еще пять раз прозвучали выстрелы, отправляя на тот свет неосторожных дикарей. Пока что у нас не было потерь, в то время как нападавшие потеряли не меньше шести десятков убитыми и тяжелоранеными. Одна группа, численностью не менее пяти десятков, стала обходить крепость по дальнему краю, скрываясь за хижинами Уна и Гара. Их маршрут выводил их к доку, где находились Выдры, не успевшие прибежать в крепость. Прошло больше получаса, как Тиландер с пулеметом убежал к ним, чтобы эвакуировать их в море. Я схватил пулемет и вел стволом вслед за дикарями, что пробирались в сторону побережья. Сейчас они проходили в районе скотного двора, откуда послышались крики раненых животных, подтвердив догадку, что дикари решили бить мой скот.
— Гай, возьми двадцать лучников, Лар, ты собери всех копейщиков, если мы не выйдем, они просто перебьют весь наш скот. Уильям, с рук из пулемета не постреляешь, берем винтовки и выйдем им навстречу, — Лайтфут отнес пулемет и вернулся со второй винтовкой Рейзинга. Когда ударный отряд из сотни бойцов собрался и построился, разъяснил задачу:
— Копейщики прикрывают нас щитами, лучники находятся в центре отряда и стреляют по врагу. Строй не разрываем, если станет совсем тяжело, отступим к крепости, где со стен нас прикроют оставшиеся лучники. Гор, Раг и Бар — остаетесь руководить обороной крепости, ни в коем случае не допустите врага внутрь.
Несмотря на наше превосходство в вооружении, задача предстояла не из легких: против нас еще оставалось не менее семи сотен дикарей. Против каждого оказывалось не менее семи противников. Не каждая стрела выводила соперника из строя, некоторые дикари прятались за пальмами даже с парой стрел в теле. Иногда дикари даже умудрялись уклониться от стрелы.
Едва мы отошли от стен крепости на сотню метров, как подверглись нападению: десятки копий засвистели в воздухе, принимаемые на щиты первого ряда. Но копья все равно находили щели между рядами: воин слева от меня присел и завалился с копьем в животе, еще один вскрикнул, когда падающее копье попало ему в ногу. Наш боевой порядок не расстроился, но немного скукожился, плотнее прикрываясь щитами. Копий у дикарей было мало и, произведя три залпа, они нестройной лавиной ринулись на наш боевой порядок, застывший на полянке между пальмами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Лучники, огонь! — скомандовал я, одновременно Лар дал свою команду:
— Шеренга два! — практически сразу произошло перестроение и теперь набегающих дикарей встречала двойная шеренга, отрезавшая лучников от врага. Около двух десятков дикарей просто не добежали, утыканные стрелами. Добежавшие напарывались на копья второго ряда, которыми в момент контакта ощетинилась шеренга копейщиков. Первый ряд прикрывался щитами, а из-за их спин второй ряд безжалостно разил дикарей, вооруженных дубинками. Побоище было таким жестоким, что несколько десятков трупов уже устилали землю перед копейщиками. Из моих людей трое из первого ряда получили травмы, но шеренга сразу сомкнула ряды и восстановила целостность. Лучники продолжали выцеливать врага и посылать стрелу за стрелой. Мы с Уильямом стреляли, только заметив угрозу прорыва.
Мои люди стояли молча, дикари орали и кричали, очень часто угрожающие крики переходили в жалобные. Будь у них предводитель, который лежал бездыханным трупом во дворе крепости, дикари не шли бы на верную смерть, кидаясь на выставленные копья. Лар увидел, что толпа нападающих поредела и громогласно отдал команду:
— Охват!
Воины второго ряда начали забегать слева и справа, окружая дикарей. Толпу охватили с трех сторон, а на четвертую сторону у нас элементарно не хватало людей. Схватив первого попавшегося воина, отослал в крепость, из которой наблюдали за боем, имея мой приказ не высовываться.
— Беги к Гору, скажи, чтобы с оставшимися людьми ударил дикарям в спину, — даже сейчас, дикари превосходили нас в численности в несколько раз. Боковая цепь моих воинов теснила черных, пытаясь замкнуть кольцо. Около половины воинов неприятеля оказались не у дел, попав в толпу среди своих и не имея возможности принять участие в бое. Двумя выстрелами я снял двоих дикарей, которые яростными ударами дубинок чуть оттеснили назад моих воинов. Рядом трижды прозвучала винтовка Лайтфута, исправляя ситуацию на другом участке.
Крепости ворот открылись и оставшиеся воины, преимущественно лучники с башен, стали забегать влево, чтобы закрыть окружение. Во время боя я все время озирался, не появится ли отряд, что напал на скотный двор. Но, скорее всего, дикари, увлеченные убийством животных, просто не обратили внимание на звуки боя.
В художественных фильмах показывают, как тяжеловооруженные рыцари и пехотинцы часами машут мечом и орудуют копьями. Так вот, это полная чушь: когда мой магазин закончился, я схватил копье, лежавшее у моих ног, и встроился в шеренгу, помогая своим воинам. Я успел нанести около семи колющих ударов, два из которых оказались смертельными. Еще раз десять дикари уворачивались от наконечника копья. Дыхание своего воина, что впереди меня держал щит, я слышал, словно слушал его в фонендоскоп.
Бой продолжался около десяти минут, но физическая усталость была такой, что руки воинов, державших щиты, начинали опускаться. Через несколько минут боя с копьем я сам почувствовал, как становиться трудно дышать и руки начинают уставать. Как это ни парадоксально, положение дикарей было лучше. Они находились в кольце и когда крайние воины погибали, в бой вступал относительно свежий воин. Стрелы у лучников закончились и теперь они, подбирая копья, встраивались в шеренгу копейщиков. Наших сил не хватило для боя в открытом поле: медленно нас начинали теснить, создавалась угроза разрыва окружения и раздробления наших сил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Лар, командуй перестроение в шеренгу по три и начинаем отход к крепости, — прокричал я гиганту, развернув его лицом к себе. Командующий продублировал мою команду и боковые шеренги моих копейщиков стали отступать, выстраиваясь в шеренгу по три. Обрадованные дикари восприняли наш маневр за слабость и бегство: размахивая дубинами, ринулись в атаку, но снова откатились, оставляя убитых и раненых.
