— Нет там ничего, кроме рыб, лягушек и тритонов.
— Ты неправ, — возразил Эхомба.
Он сидел на берегу, приставив руку ко лбу козырьком. Солнце уже спустилось к самому горизонту и насквозь пробивало лучами прозрачные водные сгустки.
— Там есть и нечто другое, — добавил пастух. — Нечто большее.
Ноздри у Алиты затрепетали, хвост вытянулся в струну.
— Оно приближается, — сообщил кот.
— Где? Что? — встревожился Симна. — Я ничего не вижу! И запаха никакого не чувствую.
Северянин сбежал к воде, по пути раздавив несколько насекомых и каких-то рачков, попавших под ноги.
Они появились со стороны восходящего солнца. Сначала возникло темное подвижное пятно, затем оно обернулось вспыхивающей и мгновенно угасающей цепочкой радуг, в которых преобладали розовые тона. Впечатление было такое, словно солнце, едва спустившись за горизонт, объявилось вновь, во второй раз оповещая округу о наступающем утре. Наконец радужные сгустки обрекли подобие формы — чем-то они напоминали рыб, однако самое удивительное заключалось в том, что блистающие создания, приближаясь к людям, с ловкостью акробатов перепрыгивали из одного парящего бассейна в другой. Движение, казалось, не требовало от созданий никаких усилий, хотя все наполненные водой пузыри постоянно перемещались, покачивались, сталкивались и расходились.
— Дельфины? — воскликнул Симна. — Здесь?
— Да, здесь, — прошептал Эхомба. — У них острое зрение и еще более тонкий слух. К тому же они видят округу несколько иначе, чем все остальные живые существа.
— Но дельфины живут в море!
— Не всегда, — вставил Алита. — Я видел, как точно такие же или их ближайшие родственники играли в реке, протекающей в саванне.
— Есть морские дельфины, а есть пресноводные, — сообщил Эхомба другу.
— Против фактов не попрешь, — согласился Симна. — Но какая странная у них раскраска… Постой-ка! Помнится, ты рассказывал, что родом из пустынных краев. Теперь, выходит, тебе известны и морские, и речные дельфины… Как же ты, обитатель пустыни, можешь судить о существах, живущих в речных глубинах?
Эхомба усмехнулся.
— Я родом не из пустыни, а из пустынной местности на побережье, а это большая разница. Морские дельфины много рассказывали мне о своих пресноводных сородичах. Там, где большие реки впадают в океан, они устраивают встречи, пируют вместе, беседуют — все как у людей.
— Так ты не с рыбами разговаривал? С дельфинами?
— Нет. Люди не могут разговаривать с дельфинами. Это дельфины разговаривают с людьми.
— И они выбрали тебя в собеседники? — Симна недоверчиво посмотрел на товарища. — Но почему именно тебя? Не потому ли, что ты способен подавать им какие-то неведомые знаки, либо подманивающие их, либо подтверждающие, что ты им не чужой? Опять будешь утверждать, что ты не колдун?!
— Они заговорили со мной потому, что мне нравилось в одиночестве гулять по берегу моря. Течение у нашего побережья мощное и холодное. Есть еще у нас людишки, которые бьют дельфинов для еды и чтобы избавиться от соперников по рыбной ловле. Я так никогда не поступал. Как можно убивать того, кто обладает разумом? Алита позади него зевнул.
— У меня с этим никаких проблем не было. Эхомба пожал плечами.
— Я так никогда не поступал, потому что верю, что эти существа разумны и добры. Я еще ребенком часто разговаривал с дельфинами.
— Значит, это ты их позвал? — спросил Симна.
— Ничего подобного. — Эхомба еще раз взглянул в сторону приближавшейся стаи. Дельфины были уже близко и, по-прежнему сохраняя строй, на глазах замедляли ход. — Вряд ли им прежде доводилось встречаться с людьми. Они любопытны, как все живые существа. Надеюсь, они не сразу потеряют к нам интерес.
Он сделал несколько шагов от воды и посоветовал Симне:
— Отойди подальше.
— С какой стати? — по привычке возмутился северянин, однако послушался.
Между тем первый дельфин перемахнул через край соседнего озера и, примяв заросли казуарины, шлепнулся в их пузырь. Речные животные прибывали по одному и парами. Каждый подобный прыжок из соседнего бассейна в тот, где разбили лагерь Эхомба, Симна и черный кот, представлял собой верх грациозности. Всего дельфинов набралось с дюжину, среди которых четверо были совсем молоденькие. Эти буквально щеголяли своим умением и плюхнулись почти на самую середину озерка. Скоро вода во внутреннем водоеме забурлила от присутствия могучих тел. Местная живность бросилась врассыпную, поспешила укрыться возле самой оболочки. Дельфины без устали выписывали круги вокруг небольшого островка. Их отливающие розовым тела напоминали полосы пламени, вспыхивающего в глубине воды. При этом животные, всплывая на поверхность, издавали странные писклявые и напоминающие собачий лай звуки.
Если это была форма церемониального приветствия, то необъяснимым казалось постоянное наращивание скорости, на которой дельфины огибали остров. Скоро у путешественников головы пошли кругом. Дельфины принялись на ходу играть в воде, выпрыгивать, затеяли охоту на рыб и других обитателей озера, которым трудно было спрятаться в чистой воде. Все они стремились укрыться в щелях и трещинах у подножия островка либо среди густого переплетения корней у нижней части оболочки.
Только один из этих совершенных радужных пловцов не принимал участия в общем веселье. Крупный дельфин подплыл к путникам и высунулся из воды почти на треть корпуса. Оставаться в подобном положении дельфину не составляло труда, он чуть пошевеливал широким хвостом. Дельфин открыл клюв, продемонстрировал ряд острых зубов и повел такую речь:
— Я — Мерлеску, королева Стаи верхней реки и центральной области страны Летучей Воды. Кто вы?
Как только она издала членораздельные, вполне понятные людям звуки, Симна потянул Эхомбу к себе и шепнул ему на ухо:
— Ничего удивительного, что ты понимаешь их язык. Я и сам его понимаю. Они отлично изъясняются на нашем наречии.
— Конечно, мы хорошо говорим на человечьем языке, — подтвердила королева Мерлеску. — Ты ожидал обратного?
— Что вы, королева! — замахал руками Симна. — Просто до сего дня я ни разу не слышал, как разговаривает ваш народ. Слышал только, как вы пищите, будто огромные мыши с плавниками.
Трудно сказать, как Мерлеску восприняла подобное сравнение. Скорее всего с улыбкой. Впрочем, то же улыбчивое выражение наблюдалось и у других ее сородичей, резвившихся в бассейне.
— Изъясняться на своем наречии нам удобнее, когда вокруг полно людей и прочих сухопутных тварей, которые беспрестанно болтают. Им совсем нет дела до нас, до наших способностей. За исключением, — королева повернула голову в сторону Эхомбы, — немногих. Очень немногих… У тебя, человек, очень добрый и чуткий вид.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
