— Что, суки, получили, — орал Терминатор, стреляя в след всадникам.
— Заглохни, — остудил жар молодого бандита главарь, стуча по карманам в поисках сигарет. — Патронов и так мало.
— Лихо мы их, да? — бравируя перед другими, выкрикнул молодой бандит. Его кровь играла, ему хотелось ещё кого-нибудь пристрелить.
— Бугор, — подал голос Глыба, — там, это ещё одна бабца есть. Может я, это, её тоже того, а?
— Тебе, что не хватило?
Не-а.
— Вот маньяк, и с кем я только связался, — горестно вздохнул главарь.
— Да пусть потешится напоследок, — ковыряясь в зубах, меланхолично произнес Дитрих, — зачем добру пропадать.
— А, — махнул рукой Толян, — делайте, что хотите. Бабу хоть не убивайте на этот раз.
Довольная морда громилы сразу скисла после последних слов главаря.
— Зачем ей после этого жить? — усмехнулся Дитрих. Он встал с пола, отряхнул брюки:
— Пошли, ненасытный, только я первый. Что-то мне тоже приспичило.
— Смотрите, недолго, — вслед им крикнул Толян, — сейчас селяне очухаются и снова полезут.
— Не боись, мы её возле окна разложим, — послышалось из коридора.
Григорий лежал в пяти метрах от забора школы. Неприятно жгло на содранных коленях и локте. Изображая убитого, казак в полглаза наблюдал за школой и за Василием Кудрявым, который весьма убедительно прикидывался мертвецом. Вновь раздалось гиканье, и на площадь выскочила сотня. На сей раз, они вели себя осторожнее, давая понять противнику, что нанесенный урон для них болезнен. В разбитых окнах школы показались головы бандитов, после чего раздались выстрелы. Наверное, захватчики берегли патроны, так как огонь был не столь интенсивен. Первые выстрелы пропали впустую, и только когда казаки преодолели больше половины площади, бандиты ударили со всех стволов.
Григорий заметил, как через забор с другой стороны школы перескочили быстрые тени и скрылись в кустарнике, росший вдоль заднего забора. Между тем стрельба усиливалась вместе с приближением топота копыт. Случайные пули впивались в землю, подымая фонтанчики пыли, мерзко свистя рядом. Григорий почувствовал, как дрожит земля, спустя мгновение через него перелетела большая тень, затем раздалось ржание, и глухой удар упавшего тела. Лошадь, потеряв всадника, унеслась прочь. Когда пыль осела, он увидел, как в невдалеке лежит Прохор Семеняка. Стрельба стихла. Григорий услышал стон.
— Прохор, — позвал Григорий, — Прохор.
— Ну, чего.
— Ты как? -
— Бок задело, — сквозь зубы ответил Прохор.
Внутри школы раздался выстрел. Казавшиеся мертвыми казаки вскочили и во весь опор бросились к школе. Бандиты, не ожидавшие такого поворота, открыли стрельбу только тогда, когда казаки были у стен школы.
Петр сидел в кустах, рассматривая школу, немного нервничал. Время для атаки неумолимо приближалось.
— Командир, — прошептал подползший Захар Совин, — на втором этаже два окна открыто и одно на первом.
— Добре, хлопцы, делаем так. Ты, Захар, берешь Михалыча, за вами левое окно. Тихон и Шурка — со мной к правому. Захар, — Петр посмотрел на лежащего рядом пластуна, — закинем парней, а сами залезем на первый этаж, — объявил план атаки командир пластунов. — Все готовы?
Казаки кивнули головой. Через минуту началась стрельба, которая должна была отвлечь бандитов от сада. Пластуны короткими перебежками добрались до здания школы.
Петр, оказавшись возле стены, развернулся и прижался спиной к кирпичной стене, сложил в замок руки внизу живота. Тут же из кустов выбежал Тихон, он использовал сложенные руки командира как ступеньку, в несколько мгновений оказался в окне второго этажа. Вслед за ним последовал Шура Кривошеев. Закинув пластунов на второй этаж, Петр прислушался, вокруг было тихо. Выждав несколько секунд, он направился к открытому окну на первом этаже. Проникнув в школу, командир услышал, как снаружи вновь началась стрельба, рванул на себя первую попавшуюся дверь, держа наготове небольшой арбалет. В классе никого не оказалось. Открыв окна, пластун направился в соседний класс. Берясь за ручку двери, Петр почувствовал, как сжалось сердце, все его чувства кричали ему, что за дверью не всё в порядке. Резко рванув дверь, он в кувырке влетел в класс, быстро вскочив на ноги. Чужаков в помещении не оказалось но то, что он увидел, заставило его крепче сжать зубы. Среди разбросанных стульев и столов лежала Анечка Соловьева, учительница начальных классов, его соседка, которую он знал с пеленок и относился к ней как своей дочери. Платье девушки было разорвано на части, а шея неестественно вывернута. Некогда красивое лицо опухло от синяков, а низ живота покрывала корка из засохшей крови.
— Скоты, — произнес пластун, не разжимая зубов, — всех под корень вырежу.
Казак развернулся и направился к двери. Он, не скрываясь, шел по коридору жаждая только одного — побыстрей найти нелюдей, ворвавшихся в его жизнь. Пластун успел дойти до лестницы, когда услышал женский полузадушенный вскрик. По лестнице он не взбежал, а взлетел — из открытой двери класса слышалась возня, мычание женщины и усердное пыхтение.
— Вот тварь, укусила, — раздался раздраженный возглас.
— Я говорил, надо мне первому, было, — гнусаво произнес другой насильник, — они после меня смирные становятся.
— После тебя они мертвые становятся, — продолжая, судя по возне, бороться с женщиной, ответил первый насильник.
На улице вновь раздалась стрельба.
— Твою мать, и чего им неймется, — возмутился насильник, — никак не дают расслабиться.
Раздались звуки ударов и женщина замокла.
— Полежи, отдохни, дорогая, сейчас мы вставим твоим и опять продолжим — произнес бандит.
Петр осторожно подбирался к двери, слыша все. Его руки дрожали от ярости, он остановился, чтобы успокоится. Глубоко вдохнув и выдохнув несколько раз, казак почувствовал гнев, ослепляющий его, стал отступать. Руки перестали дрожать, а голова прояснилась. Проверив арбалет, Петр собрался было атаковать, как впереди открылась дверь. Палец пластуна лег на курок, слегка надавив на него, и в этот момент из соседнего класса вышел Шурка.
Петр тихо выдохнул, у Шурки от направленного на него острия арбалетного болта глаза расширились. Командир группы постучал пальцем по лбу, мол, осторожней надо. Казак послушно мотнул головой, но похоже, угрозу командира не принял всерьез.
Стрельба становилась все интенсивней. Петр показал два пальца, давая понять, что в классе два человека, затем указал на себя, говоря этим, что он идет первым. Казак кивнул в ответ, убрал свой арбалет за спину, а вместо него вытащил два кривых ножа. Петр встал перед дверью, взял наизготовку маленький арбалет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
