Старик, а Скорцени всех, кому было за пятьдесят, считал стариками, ни в чем, как ни странно, обелять себя не стал. Напротив, признался в готовности нести полную юридическую и моральную ответственность за то, что проморгал заговорщиков в своих рядах. Но…
— Скорцени, — Фромм смотрел на любимца фюрера тусклым взглядом, — вы должны понять: Штауффенберг действовал не самостоятельно.
— Естественно. — Скорцени с заметной брезгливостью слегка отодвинулся от собеседника. — Он действовал вместе с вами. И вашими людьми.
— Я не о том веду речь. — Фромм понизил голос: — Я говорю о тех людях, которые патронировали полковника и моих подчиненных.
— Кто они?
— Не знаю. Да, Штауффенберг был организатором заговора, этого я не отрицаю. — Фромм перешел на доверительный тон, чтобы любимец фюрера не усомнился в его словах. — Но он не мог действовать самостоятельно! Сами посудите: ну кто такие военные? Солдаты. Исполнители чужой воли. Высшей воли. Они привыкли выполнять чьи-то приказы. В этом заключен смысл их жизни: в исполнении приказа и несении ответственности за результат своих действий. А теперь обратите внимание на один момент. Приказы генералам почему-то отдает полковник. Вам это не кажется странным? Ответьте, Скорцени, в каких случаях полковник может отдавать приказы генералам?
— Если его назначили на генеральскую должность. — Скорцени начал понимать, куда клонит Фромм.
— И кто поставил на высшую должность Штауффенберга? Кем должен быть человек, чтобы ему беспрекословно подчинялась вся элита вермахта? Дай бог, чтобы фюрер выжил, но если произойдет непоправимое… Я-то пущу себе пулю в лоб. А вот тот человек, который стоял за спинами моих людей и манипулировал ими, пулю сохранит в стволе пистолета. И в этом будет ваш проигрыш, Скорцени.
— Кто он?
Фромм устало откинулся на спинку кресла:
— А вот это, молодой человек, вы должны выяснить сами.
Штурмбаннфюрер вскочил:
— Где находится кабинет Штауффенберга?
…Все ящики столов оказались незапертыми, словно в них рылись в большой спешке. В верхнем обнаружилась папка с надписью «Валькирия». Развернув ее, Скорцени обнаружил детальный план переворота. Пробежав глазами по страницам, штурмбаннфюрер убедился в двух вещах. Во-первых, Штауффенберг оказался очень хитрым и изворотливым малым. Он закамуфлировал свои намерения под заголовком «Контрмеры на случай атаки воздушно-десантных войск союзников». Ловкий ход, ничего не скажешь. Во-вторых, в плане не хватало нескольких листов. Как понял Скорцени, именно тех, над которыми вместе с рукой Штауффенберга поработала еще чья-то рука: сделанные ею пометки в виде цифр сохранились на двух страницах.
Обследовав остальные ящики и еще раз перечитав план, Скорцени сделал для себя потрясающее открытие: все задействованные в этой большой игре фигуры полностью соответствовали расписанным для них ролям! Фромм был прав: кто-то вел и контролировал их действия. И одновременно — прикрывал. «Значит, этот человек должен занимать один из высших постов в рейхе», — мысль пришла неожиданно и приклеилась накрепко.
Попутно офицер пришел еще к одному выводу: после расстрела Штауффенберга в его кабинете кто-то побывал и покопался в бумагах. То есть уже после того, как штаб взяли под контроль его, Скорцени, люди. Значит, либо его подчиненные чего-то, вернее, кого-то, прошляпили, либо среди них есть сторонник (или сторонники?) Штауффенберга.
Штурмбаннфюрер ринулся назад, в кабинет, где допрашивал Фромма. Там он быстро прошел к телефону, поднял трубку и принялся набирать номер.
— Кому вы звоните, Отто?
— Не ваше дело, генерал.
— А если вы делаете ошибку?
Скорцени на миг задумался, но потом все же продолжил вращать диск.
— Если я ошибаюсь, тогда, значит, ничего не понимаю в людях. Приемная министерства пропаганды? Говорит штурмбаннфюрер Скорцени. Соедините меня с министром. Срочно.
* * *
Гизевиус, беспрестанно оглядываясь, перебежал через парк, выскочил на улицу, перешел на противоположную сторону и быстрым шагом направился к автобусной остановке. Только теперь он почувствовал себя в некоторой безопасности. События минувшего дня надолго останутся в его памяти. Хотя он этого совсем не желал. Иметь в руках людей, оружие, технику и так бездарно все организовать?! Чего ж тогда удивляться, что Германия проигрывает на всех фронтах?..
В штабе резервистов после сообщения Штауффенберга царила полная беспечность. Последовавший спустя час приказ генерала Ольбрехта никто и не думал выполнять. Руководители заговора собрались в кабинете Фромма и вместо того, чтобы начать активные действия в столице, принялись в который раз обсуждать, кого они определят на руководящие посты. Глупейшая ситуация! Столько сил потратить на подготовку и так нелепо все профукать…
— Господин полковник, — отозвал он тогда, помнится, Штауффенберга в сторону, — вы собираетесь действовать? Что, если гестапо выйдет на нас раньше, чем асы того ожидаем?
— Не волнуйтесь, господин дипломат, — безмятежно улыбнулся граф. — Можете мне поверить, гестапо ничего не предпримет. Так же, как и СС.
Гизевиус хотел было тогда продолжить свою мысль, но тут Штауффенберга вызвали на переговоры с Фроммом. Больше им поговорить так и не удалось. А через два часа полковника расстреляли. На лице графа, когда его выводили из кабинета, читалось удивление, которое Гизевиус понял по-своему. Памятуя об их недавнем разговоре, дипломат пришел к выводу, что люди из СС тоже поддерживали заговор. И связующим звеном между ними и заговорщиками являлся не кто иной, как Штауффенберг. Подтверждением тому служило и прибытие в штаб трех сотрудников гестапо, которые намеревались арестовать одного лишь полковника. А может, они просто хотели вывести его из здания? Но Ольбрехт неожиданно приказал их задержать. Всех троих заперли в графском кабинете. А потом в отработанном до деталей механизме операции что-то сломалось, и бойцы СС начали штурм…
«Валет» присел на скамейку и бросил нетерпеливый взгляд на дорогу: когда же наконец подойдет автобус? Невольно мысли вновь вернулись к недавним событиям.
…Начало штурма. Арест Штауффенберга…
Сам Гизевиус успел спрятаться на втором этаже, в помещении канцелярии. От небрежного взгляда эсесовца из команды Скорцени его спас огромный сейф, за которым он инстинктивно, без всякой надежды на спасение, укрылся с первыми же прозвучавшими в здании штаба выстрелами. Потом в его тайное укрытие никто долго не заглядывал, и дипломат осторожно выглянул в коридор. Солдат в полевой форме СС с автоматом через плечо осматривал поочередно все кабинеты. «Видимо, все-таки придется применить силу», — подумал тогда Гизевиус. Но обошлось. Добравшись до кабинета Штауффенберга, солдат вошел внутрь и через несколько минут вывел в коридор тех самых троих гестаповцев, которые явились в штаб якобы для ареста Штауффенберга.
