— Я это и имею в виду, — с легким раздражением возразил я. — Не о негритянке же я говорю. Ваш муж ушел к ней.
— Он не к ней ушел, а из-за нее.
— Это одно и то же, — гордо заявил я и продолжал рассказывать, задавая наводящие вопросы так, что она сама мне сообщала подробности о своей жизни, думая, что я угадываю их, хотя кое-что я, конечно, угадывал. Это задание Ли мы выполнили блестяще, выяснив всю подноготную и оставив ошеломленную женщину с ведром вишен и незабываемыми воспоминаниями о встрече с ясновидцем.
Еще одной формой тренировочного общения было так называемое ввязывание в бесконечные разговоры с группой людей. Лучше всего это было делать в очереди или в переполненном автобусе. Бесконечные разговоры можно было затевать с отдельными прохожими на улице, или с бабулями, подсаживаясь к ним на скамейке. Иногда войти в контакт было легко, достаточно было произнести несколько общих фраз или пошутить, для того чтобы познакомиться с человеком и завязать бесконечный разговор, из которого человек никак не мог выйти.
Некоторые люди, более замкнутые и напряженные, требовали особой техники, иногда их даже приходилось оскорбить каким-то намеком и потом отдельными репликами поддерживать в них злость, не позволяя, чтобы за ними осталось последнее слово, но и не проявляя излишней агрессивности, чтобы они на прервали разговор из страха перед тобой. Во время бесконечных разговоров мы учились управлять настроением собеседника, выяснять интересующую нас информацию, располагать к себе или, наоборот, вызывать отрицательную реакцию, входить в контакт и выходить из него.
Но больше всего мне нравились групповые бесконечные разговоры. Так, например, стоя в длинной очереди, я нарочито медленно выбирал товар, изображая туповатого, с замедленной реакцией покупателя, который никак не может решить, какой товар и в каком количестве он собирается взять. Когда продавщица и очередь доходили до белого каления и готовы были разорвать меня на куски и бросить на съедение собакам, нужно было какой-нибудь фразой разделить очередь на два лагеря — сочувствующих и агрессивных и натравить их друг на друга. Возникала восхитительная перепалка, в которой очередь забывала и обо мне, и о потерянном времени. Люди превращались в римских трибунов, громогласно возвещающих невежественной толпе свой уникальный и единственно верный взгляд на ситуацию и окружающий мир.
Иногда, вызвав агрессию, я подавлял ее каким-нибудь преувеличенно вежливым, но с подтекстом заявлением, которое заставляло агрессоров почувствовать себя неловко и задуматься над тем, как на мое заявление отреагировать.
Ли говорил, что толпа представляет собой огромную неуправляемую силу, в которой каждый человек теряет свою индивидуальность, и что поэтому для воина очень важно понимать психологию толпы, уметь влиять на людей, манипулируя их сознанием и заставляя толпу действовать в нужном ему русле.
— Толпа не подчиняется разуму, — говорил Ли, — ею правят эмоции и инстинкт. Поэтому твои действия при взаимоотношениях с толпой должны иметь очень яркую эмоциональную окраску — сильную и достоверную, чтобы ты мог внушать людям необходимые чувства и передавать свои эмоции, будь то страх, жалость, сочувствие, ненависть, отвращение или сострадание. Ты должен уметь разделять толпу, натравливая людей друг на друга, на ее лидера или на какие-то враждебные тебе агрессивные объекты.
Впоследствии знание психологии групп и толпы мне очень пригодилось в нескольких серьезных боевых ситуациях, но в то время обучение больше напоминало веселую корриду, в которой вместо быка с удовольствием принимала участие какая-нибудь отчаянная бабуся с полными авоськами, и иногда мне казалось, вероятно, из чувства патриотизма, что наши старушки по энергии и темпераменту вполне могут дать фору лучшим испанским быкам…
Глава XIV
Мы с Ли в очередной раз вышли на «пробежку по городу». «Пробежка» начиналась с Пушкинской улицы от музея краеведения, потом мы направлялись к стадиону и завершали круг по тихим малопосещаемым улицам. Мы двигались быстрым шагом. Ли всегда что-то рассказывал мне и одновременно давал упражнения, которые я должен был выполнять на ходу, не отвлекаясь ни на секунду от того, что он говорил.
— У воина, следующего по пути жизни, должны быть посредники между его внутренним миром и внешним миром, окружающим его, — сказал Ли.
Он сделал паузу, и я понял, что он ждет, чтобы я назвал этих посредников.
— Ты говоришь об ощущениях? — спросил я.
— Нет, это не совсем так. Ощущения — это скорее способ восприятия мира, и, хотя в некотором роде они тоже являются посредниками, я говорю не о них. Главные посредники — это твои мысли, которые рождают образы.
Ли снова сделал паузу. По ехидному выражению его лица я понял, что он собирается, как обычно, удивить меня чем-то неожиданным.
— Это понятно. Ну и что? — сказал я, просто чтобы что-то сказать.
— Рад, что тебе это понятно. Не многие смогут этим похвастаться. Но самое интересное в том, что эти образы могут оживать и даже действовать самостоятельно.
— Как это? — спросил я.
— Посмотри на кончик своего пальца.
Я посмотрел.
— Ты его хорошо видишь?
— Вроде неплохо.
— Почувствуй в нем удар сердца.
Я сосредоточился и ощутил в кончике пальца мягкий толчок.
— Соедини мысленно свое сердце с кончиком пальца так, чтобы каждый удар сердца отдавался в нем. Почувствуй пульсацию крови.
Я сосредоточился на биении своего сердца, представил, как каждый удар отдается в кончике пальца и через пару минут почувствовал сильную и равномерную пульсацию крови.
— У меня получилось.
— Я знал. Теперь отключись от сердца. Ты использовал его просто как привязку. Сделай пульс тяжелым и объемным.
Я представил, что вместо крови в кончике пальца пульсирует тяжелая подвижная ртуть. Мне показалось, что кончик пальца раздувается, как шар, от этих тяжелых биений.
— Продолжай, не останавливайся. Пульс разогревает твой палец все сильнее и сильнее. Жар нарастает. Он такой интенсивный, что палец начинает светиться. Посмотри внимательно. Ты должен увидеть это свечение.
Вызвать жар оказалось довольно легко. Но свечения я не видел.
— Я не вижу свечения, — расстроенно сказал я.
— Ты не видишь его потому, что вокруг слишком яркий свет, а твои глаза еще не подготовлены. Попробуй увидеть свечение на темном фоне, например, на фоне моего пиджака.
Я поднес палец к пиджаку Ли и сразу заметил бледное сияние, обрамляющее кончик пальца.
— Я вижу, — радостно воскликнул я.
— Конечно, видишь, — отрезал Ли. — Только слепой бы его не увидел. Усиливай пульс. Пусть свечение сделается более ярким.
Я увеличил интенсивность биений, и, действительно, светящийся ореол расширился и стал значительно ярче, приобретая разные цветовые оттенки.
— Думаю, теперь ты сможешь видеть свечение и без темного фона, — сказал Ли и отодвинулся.
Свечение от яркого света стало более тусклым, но не исчезло. Я продолжал видеть бледный ореол и мелькающие в нем цветные искорки.
Заметив мое возбуждение, Ли сказал:
— За что я тебя люблю, так это за непосредственность ощущений. Тебе достаточно показать палец, чтобы ты пускал слюни от восторга, как щенок, впервые откопавший на грядке червяка. Не стоит так преувеличивать значение происходящего. Все в твоей власти, во власти твоей внутренней энергии, которая связывает тебя с миром и возбуждает процессы внутри тебя и вокруг тебя. Сейчас твоя внутренняя энергия не настолько сильна, чтобы производить большие внутренние или внешние изменения только благодаря твоему желанию. Пока это может произойти только спонтанно в редких и исключительных случаях. Сейчас ты на первом этапе и должен научиться возбуждать скрытые внутренние силы и управлять ими. Этого можно добиться только через медитацию. Вне медитации не существует ни тренировки, ни жизни, ни познания.
Упражнения с пульсами давались мне относительно легко, потому что еще до встречи с Ли я читал книги по аутотренингу, системе Шульца и учился вызывать ощущение расслабления, тяжести, тепла и пульсации.
В системе обучения Ли пульсу отводилась универсальная и необычайно широкая роль в медитативных упражнениях.
Пульс можно было перемещать по телу в любом направлении, концентрировать его в нужной области, что использовалось как при лечении, так и при активизации зоны, например, при ее ударном закаливании. Вызывание пульса и чередование его с воздействием холодом помогало излечивать больные мышцы или нарушения во внутренних органах.
Упражнения с пульсами стали регулярными во время наших совместных прогулок. Я учился собирать пульсы из разных участков тела в центре ладони в точке Лао-гун и потом заставлял этой пульс разделяться и стекать вниз по пальцам. Я создавал пульсирующие мыслеформы внутри и вне моего тела, и Ли всегда абсолютно точно мог описать форму и размер создаваемых мной мыслеобразов.
