— Тони?! — воскликнула Вэл, но тут же одернула саму себя и стала говорить потише: — Что ты здесь делаешь? Где ты был все это время? Почему не выходил с нами на связь? А мы ушли…
— Спокойно, спокойно, — поднял руки Тони. — Я был занят. Пока сказать ничего определенного не могу. И да, я в курсе, что вы покинули очередную базу и теперь стараетесь рассредоточиться по всему городу. Я также в курсе, что на вас открыта охота…
— А больше ничего определенного сказать не можешь? Ты же всегда приносил нам новости про федералов… ну, и все такое в этом роде… — неуверенно произнесла Вэл.
— Нет, пока могу лишь сказать, что вам нельзя расслабляться, будьте все время начеку. В ближайшее время, скорее всего, произойдет обострение вашего конфликта с федералами. Даже мне точно не известно, что произойдет, я могу только догадываться. Айситековцы теперь капитально усилили защиту своих внутренних сетей, так что никаких утечек в ближайшее время, скорее всего не предполагается. Есть только неопределенные слухи — слухи о том, что скоро всем «несогласным» будет несладко. Так что будьте готовы ко всему, — Тони замолчал на секунд десять-пятнадцать, затем задумчиво произнес: — Вообще-то я не планировал выходить с вами на связь в ближайшее время, но случайно увидел тебя и решил сообщить, что со мной все в порядке.
— Больше ты никого из наших не видел?
— Нет, только слышал от одного из знакомых, что Вик исчез. Вроде его похитили, а кто — неизвестно, — пожал плечами Тони. — Но это вроде бы были не федералы.
Вэл только хотела что-то сказать, но парень внезапно встрепенулся, резко поднял голову, словно высматривая что-то в затянутом серыми облаками небе, затем бросил «Ну, пока!» и пулей куда-то убежал, причем до того быстро, что девушка увидела только, как краешек его плаща исчез где-то за зданием «Лирохвоста». Задумавшись, что бы могла значить эта странная встреча, раз Тони не сообщил ничего определенного, Вэл не заметила, как вышла на проезжую часть. В это время Финнеган вышел на улицу и направился к машине; он прекрасно видел Вэл, но она стояла к нему боком. Услышав шаги и затем разговор, девушка осторожно повернулась и внезапно для самой себя обнаружила, что подошла почти вплотную к полицейскому джипу. Теперь самое главное — не выдать себя. Стараясь не привлекать внимания, она пошла было вперед, но тут налетел сильный ветер, сбросивший капюшон с ее головы. Девушка вполголоса чертыхнулась. Полицейские, не обращая на нее внимания, продолжали разговаривать. Переведя дыхание, Вэл пошла дальше, но вдруг оступилась, неосторожно наступив на закрытый и на несколько сантиметров утопленный в землю канализационный люк. Было настолько больно, что не закричать было невозможно; на крик оба полицейских сразу же обернулись, и первым к Вэл подбежал китаец. Улыбаясь, он вежливо спросил, не нужна ли его помощь; девушка старалась не смотреть ему в глаза и вообще не поворачивать лицо в его сторону, но тут китаец попытался взять ее за руки, чтобы поднять; отворачиваться было уже бессмысленно. Когда полицейский увидел лицо Вэл, он не узнал ее, зато ее узнал Финнеган; быстро выхватив из кобуры пистолет, он направил его в лоб девушке. Китаец поначалу ничего не понял, но, подумав, что негоже отставать от коллеги, сделал то же самое. Девушку парализовал страх; теперь оставалось два варианта — либо сдаться, либо бежать… хотя есть еще третий вариант — попробовать сопротивляться и сразу же получить пулю (а, возможно, и две) в лоб. Вэл так «удачно» упала, что прямо напротив нее находился очередной длинный, грязный и темный переулок, непонятно куда ведущий; собравшись с силами, девушка решила рискнуть и, вскочив и оттолкнув полицейских, понеслась в переулок настолько быстро, насколько позволяла ушибленная нога. Копы бросились вслед, открыв огонь, и они бы пристрелили Вэл, если бы не неожиданное спасение в лице выглянувшего из одной из подъездных дверей высокого крепкого мужчины в серой куртке, буквально за шкирку схватившего девушку и оттащившего ее внутрь.
Подъезд был темным и грязным, на стенах красовались обычные для этих мест надписи, кое-где была прилеплена жвачка; вонь стояла сильная, но терпимая. Вэл чуть не вляпалась в кучу объедков (судя по запаху, далеко не только объедков, хотя огрызков, кожуры и шелухи там было больше всего), валяющуюся возле ведущей вверх лестницы. Девушка еще не успела прийти в себя от погони (пусть и короткой), а тот мужчина снова схватил ее и протолкнул в ведущую в подвал толстую металлическую дверь и с силой захлопнул ее. Лестница там была узкая и крутая, начиналась она почти сразу от порога, и Вэл чуть не упала, спасло ее лишь то, что она мертвой хваткой вцепилась в перила (тоже грязные, как и все вокруг, но за них хоть можно было держаться без омерзения); путь освещала только маленькая лампочка в самом низу. Тяжело вздохнув и собравшись с мыслями, девушка медленно и осторожно пошла вперед, вцепившись в перила и стараясь не оступиться.
Было слышно, как в подъезд вломились полицейские; судя по всему, они быстро разобрались с неизвестным благодетелем девушки, но теперь не знали, что делать и куда идти. К счастью, Вэл успела спуститься вниз до того, как закончилась драка, поэтому теперь за закрытой дверью ничто не выдавало ее присутствия; девушка обнаружила рядом с последней ступенькой лестницы очередную дверь, на этот раз — низенькую и узкую — и, уже ничего не боясь (т. к. уже нечего терять), вошла внутрь и попала в небольшую комнатку, освещенную двумя такими же маленькими лампочками, как на лестнице; вдоль стен стояли какие-то ящики, кое-где валялись тряпки и газеты; пахло сухой землей. Было прохладно, но теплее, чем на улице. На одном из ящиков стояли чьи-то резиновые сапоги, рядом с ними лежали две пачки сигарет и маленькая пустая картонная коробка с оторванной крышкой.
Девушка, все еще тяжело дыша, сначала ненадолго присела на пол, чтобы хоть немного отдохнуть, а потом, поразмыслив, решила повнимательнее осмотреть комнату, но больше ничего интересного не нашла, кроме того, что на некоторых ящиках были написаны какие-то иероглифы. Сами ящики были тяжелые; девушка смогла только немножко сдвинуть с места пару из них. Затем Вэл решила повнимательнее рассмотреть пол — из старых досок, покрытых тонким слоем песка и сухой земли, и стены — они были светло-серые с желтоватыми, коричневыми и темно-серыми пятнами, кое-где в углах висели клочья паутины. Правда, на одной из стен рядом с самым большим ящиком висела прилепленная скотчем маленькая бумажка опять же с иероглифами; единственным словом, написанным «нормальными буквами», было некое Aetronics, выделенное жирным шрифтом и вдобавок еще дважды подчеркнутое, но оно Вэл совершенно ни о чем не говорило. Девушка решила еще походить по комнате, по второму раза рассматривая все вокруг; на этот раз она нашла какую-то исписанную иероглифами довольно толстую тетрадь, валяющуюся в проеме между двумя небольшими ящиками, стоящими на другом ящике, более длинном, но довольно низком. Латиницей в тетради были написаны только два слова — уже знакомое Aetronics и AERIX. Еще в тетради были какие-то диаграммы и таблицы, но Вэл не стала их рассматривать и положила тетрадь туда, откуда взяла, но из нее вдруг выпало длинное черное перо; его внешний вид, естественно, тоже ни о чем не сказал девушке, поэтому она просто засунула его обратно в тетрадь. Еще между двумя ящиками девушка нашла ножик с щербатым лезвием и начавшую ржаветь крышку от консервной банки. Валяющиеся на полу газеты оказались тоже с иероглифами; Вэл даже не стала их смотреть, но из одной из них выпал маленький календарик на 2014 год с изображением букета белых лилий, а из другой газеты выпал чистый, но порванный листок бумаги. Под лежащей на полу коричневой курткой лежала открытая и почти полная пачка зачерствевшего печенья, а в кармане куртки обнаружилась маленькая пустая пластиковая бутылочка без крышки и с неаккуратно сорванной этикеткой — на следы клея успел приклеиться всякий мусор. Чуть поодаль валялась старая измочаленная веревка, к одному из концов которой был привязан небольшой металлический крюк.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
