благоговением в голосе сказал Морик.
— Энергон! — потрясённо повторила Бона.
— Значит, ты родился и жил рядом с этой штукой? — спросила Эсмеральда.
— Да, — кивнул Морик, — мы все там родились. Всё усиление.
— А где твои родители? Они остались там? — спросила Эсмеральда.
— У нас нет родителей. Нас выращивают специально для усиления, — сказал Морик, — такая у нас миссия. Но нужно только поймать диверсанта, и потом можно жить без забот на полном обеспечении… и с женщинами, — он опять взглянул на Киру.
— Надо его отсюда увезти, — сказала Бона тихонько, — не нравятся мне его взгляды.
— Думаешь, мы с ним не справимся? — усмехнулась Эсмеральда.
— Думаю, что не надо доводить до того, чтобы пришлось с ним справляться, — сказала Бона.
— Хорошо, ещё немного поговорим и отправим домой, — сказала Эсмеральда, — Морик, слушай, так я не поняла, что вы охраняете? Неужели всё побережье? Если это секрет, то, конечно, не говори. Но зачем всё это?
Морик задумался, не понимая, что на самом деле секретно, а что нет. Про диверсантов ходили только слухи и истории, живьём их никто из его знакомых не видел, а если бы и увидел, то не собирался вступать в разговоры. Так что про секретность им ничего не говорили. Такая ситуация просто не была предусмотрена. Подумав ещё немного, он пришёл к выводу, что зелёную вспышку они всё равно видели, так что это скрывать бессмысленно, поэтому и сказал:
— Энергон! Мы охраняем Энергон.
— Но он же очень далеко отсюда, — сказала Эсмеральда, — зачем вы сидите по всему побережью? Вы ведь всё побережье контролируете?
— Я не знаю, — честно признался Морик, — я как приехал, всегда только в одном месте находился. Два раза только за хорошую службу на большую заставу ходил, там бывает представления показывают для тех, кто молодец. Я молодец… был тогда…
— А сейчас не молодец? — удивилась Эсмеральда.
— Сейчас нет, — сокрушённо покачал головой Морик, — сейчас совсем нет. Вы чужие, а все чужие диверсанты. Я вам поверил что нет, но зря. Начальство этого не одобрит. Пограничники мне этого не простят. Будут наказывать. Пенсию не дадут, даже если я десять диверсантов приведу.
— Нас как раз десять, — сказала Эсмеральда, — может проверим, поверят тебе или нет, если ты десятерых приведёшь.
— Десятерых сразу я не унесу, — с сомнением сказал Морик.
— А зачем нести? — удивилась Эсмеральда, — мы сами пойдём. У вас там только один пограничник? Нам одному сдаваться нужно?
— У нас только один, застава маленькая, — задумчиво сказал Морик.
— А усиления сколько? — спросила Эсмеральда, — если ты нас приведёшь, может вас всех на пенсию отправят? Вас же не больше десяти человек?
— Больше! — возмутился Морик, — нас сорок семь! И всю заставу на пенсию не отправляют, никогда про такое не слышал.
— Всё когда-то бывает в первый раз, — философски заметила Эсмеральда.
— А вам зачем это нужно? — подозрительно спросил Морик, — зачем самим сдаваться? Диверсантов всегда убивают, чтобы другим неповадно было.
— Но мы же не диверсанты, мы и пограничнику объясним, что мы не диверсанты, — сказала Эсмеральда.
— Но если вы не диверсанты, тогда меня точно на пенсию не отправят! — сказал Морик и взялся за голову, — я совсем запутался! Ничего не понимаю!
— Мы можем и сами прийти к пограничнику, и обо всём спросить, — сказала Эсмеральда, — как его найти?
— В середине заставы стоит один большой дом. Мы все живём в землянках, а он в доме. Там не перепутаешь. Половина дома его комнаты, а половина рабочее помещение, где он нас принимает и беседует, — сказал Морик, — но сейчас он спит, лучше утром к нему. Он не любит, когда его будят.
— Но уж ради диверсантов-то проснётся, — сказала Эсмеральда.
— Проснётся, но будет злой, — вздохнул Морик, — но вы же не диверсанты!
— Но он-то об этом не знает! — сказала Эсмеральда.
Морик опять задумался и на этот раз надолго. У него в голове концы с концами так и не сходились.
— Хочешь поговорить с пограничником? — спросила тихонько Бона.
— Естественно! — улыбнулась Эсмеральда, — только он сможет нам рассказать что здесь происходит. И что-то мне подсказывает, что жалеть как этого, — она кивнула на Марика, — его будет не обязательно. Можно будет допросить и с пристрастием.
— Это мы можем, — Бона усмехнулась и хрустнула костяшками пальцев.
Глава 20
Визит к пограничнику решили не откладывать. Когда летели в квадрокоптере, Эсмеральда спросила у Морика:
— А что за верёвка висела на твоём посту? Ты ещё за неё дёрнуть хотел, когда меня увидел.
— Сигнал тревоги, — простодушно ответил тот.
— И что произойдет, если на за неё дёрнуть? — спросила Эсмеральда.
— Будет тревога, прибегут другие люди на помощь, но самое главное, сигнал передадут на большую заставу, а оттуда уже дальше, — сказал Морик.
— Куда дальше? — спросила Эсмеральда.
— Этого я не знаю, — разочарованно вздохнул Морик, ему как будто стало грустно от того, что он не знает, — нам этого не говорили никогда. Наше дело дёрнуть за верёвку, если увидим диверсантов.
— План меняется, — вдруг сказала Эсмеральда.
— В смысле? — удивилась Бона, — не будем брать пограничника?
— Будем, но позже, — сказала Эмеральда, — очень уж хочется дёрнуть за верёвочку. Летим на прежнее место.
— Что значит брать пограничника? — спросил Морик, морща лоб.
— Брать с собой, — сказала Эсмеральда, — он ведь вряд ли захочет ехать. Тем более ночью.
— Да, ночью он очень спать любит, — тут же понятливо закивал Морик.
Они приземлились там же, где и в прошлый раз. Но в этот раз сторожить квадрокоптер оставили всего двух Валькирий. Могла возникнуть заварушка, а для этого лучше иметь под рукой побольше людей.
— Без необходимости никого не убиваем, — тихонько сказала остальным Эсмеральда, так чтобы Морик её не слышал.
Все с пониманием кивнули. Если остальное «усиление» такое же как и Морик, то убивать этих бедолаг совершенно не хотелось. Их было жалко. Лучше было убить того, кто всё это устроил, или хотя
