Я столкнул маленького монаха на пол, и его крохотные пальчики идеально вошли в зазор, полученный после удаления известки. Я просунул их так далеко, как только смог, а большие пальцы изо всех сил прижал к краям плиты. Не могу сказать, как долго я сжимал холодные руки мертвеца, но казалось, миновало несколько вечностей, прежде чем тело закоченело. Это был наш последний шанс. Мерцающий огонь факела уже посинел, когда я аккуратно потянул монаха назад. Его пальцы вцепились в плиту мертвой хваткой смерти, и она без труда выскользнула из пола, с грохотом упав в сторону.
Из дыры не хлынул свежий воздух, и, когда мастер Ли посветил факелом, мы увидели длинный низкий туннель с множеством боковых проходов, отходящих в обе стороны.
— Еще один лабиринт, вот только мои старые легкие долго не протянут, — задыхаясь, произнес Ли Као, его лицо было почти того же цвета, что и пламя факела. — Бык, привяжи меня к спине шнуром с одежды монаха. Факел придется погасить, поэтому за драконом будешь следовать на ощупь.
Я привязал его к спине, мы едва протиснулись сквозь дыру в полу, а, когда Ли Као потушил факел, горло у меня сжалось так, что я чуть не задохнулся прямо на месте. Тьма давила на меня, словно тяжелый полог, а оставшийся воздух отдавал гнилью. Мои пальцы следили за путем зеленого нефритового дракона, ныряющего сквозь отверстия в красном коралле медальона, а другая рука нащупывала проходы в стене. Третий слева… первый слева… Четвертый справа… Ли Као почти потерял сознание, еле слышно бормоча мне в ухо какую-то бессмыслицу.
— Бык… не тигр, а маленький мальчик… игры… правила игр…
Потом он вздохнул, и его тело обмякло, я едва чувствовал слабое биение старого сердце. Не оставалось ничего иного, кроме как ползти вперед, а разум ускользал с каждым вздохом горящих легких. Смерть манила присоединиться к родителям у Желтых Подземных Источников. Второй справа… второй слева…
— Мастер Ли, дракон больше никуда не ведет! — сипло прошептал я.
Ответа не было. Мудрец потерял сознание, если уже не умер, и теперь все зависело от моих туго соображающих мозгов. Куда идти? Подчиняясь указаниям медальона, я приполз в тупик, а дракон закончил свой путь. Дальше ничего не было. «Что делать? Повернуть обратно — самоубийство!» Я лихорадочно заворочался во тьме. Вокруг не было ничего, кроме гладкого цельного камня, мои пальцы нащупали только маленькую трещину в полу, в которую могла бы пролезть разве только мышь. Больше ничего. Никакой плиты с известкой по краям, рычага, замочной скважины. Я опустил голову и зарыдал.
Спустя некоторое время мне в голову неожиданно пришли странные слова, которые мастер Ли бормотал во сне, когда мы летели на Бамбуковой Стрекозе. «Почему не на острове, не с другой стороны моста? Игры. Маленький мальчик». Может, он хотел сказать, что князь Цинь — всего лишь дитя, и Невидимая Рука поджидала жертв в городе, так как в ином случае у желающих поживиться сокровищами не осталось бы никаких шансов, а это бы испортило всю игру?
Моя голова словно была набита шерстью, в ушах звенело. Передо мной предстал умирающий Скряга Шэнь, молящийся за свою дочку. «Она любила угадывать… Она любила угадывать… Угадывать… Угадывать…»
Как называлась игра, в которую мы играли с князем Цинь? «Следуй за драконом», вот как! А какое правило должен выучить ребенок, если играет в такие игры? Идти дальше, не отступать и не сдаваться. Ты сможешь продолжать, если только постараешься. Дракон остановился, но, возможно, он все еще куда-то идет, а я каким-то образом вместе с ним?
Мои пальцы слепо тыкались по полу, нащупав крошечную трещину в камне. Она была несколько цуней в длину, по форме представляя неправильный овал. Недостаток воздуха превратил меня в ребенка, я даже засмеялся, сняв медальон с шеи. Он был несколько цуней в длину, неправильной овальной формы и точно входил в трещину.
— Следуй за драконом, — хихикнул я и отпустил его. Медальон упал вниз. Я ждал звука приземления, ждал, ждал, пока, наконец, далеко внизу не услышал щелчок, как будто ключ вошел в замок, а потом второй щелчок, словно провернулись шестеренки.
Каменный пол содрогнулся. Я откатился к боковой стене, а плита поднялась вертикально вверх, открыв отверстие, и мы вместе с мастером Ли, привязанным к моей спине, последовали за драконом. Я кричал, летя к лунному свету, звездам, воздуху. Внутренности как будто опалило огнем, я захлебывался, задыхался, мастер Ли слабо застонал, когда его легкие снова заработали. Мы свалились на склон крутого холма, приземлившись на что-то сияющее.
Лунный свет озарял маленькую долину, утонувшую в середине горы Каменного Колокола, и огромную кучу сокровищ. Инстинктивно мои глаза отыскали на её вершине тень, которой там не должно было быть. Третья девушка с картины умоляюще смотрела на меня, кровь запятнала её одежды там, где лезвие прошло сквозь сердце.
— Сжальтесь над неверной служанкой, — прошептала она. По её щекам покатились призрачные слезы. — Разве тысячи лет недостаточно? Клянусь, я не знала, что делала! О, сжальтесь, обменяйте это на перо. Птицы должны летать.
И она исчезла.
Я взобрался по бриллиантовому склону, сорвал крышку с маленькой нефритовой шкатулки, которую призрак держал в руках. Аромат женьшеня ударил мне в ноздри, но там было не Сердце Великого Корня Силы, а голова, рядом с которой лежал небольшой бронзовый колокольчик.
Я устало опустил голову, закрыл глаза, и темнота убаюкала меня, как ребенка. Мне ничего не снилось.
Часть третья
Принцесса птиц
22. Сон белой комнаты
Ночной дождь падал на деревню Ку-Фу, сверкая в лунных лучах, пробивавшихся сквозь тонкий слой облаков. Мягкие плещущие звуки за моим окном сливались с ударами капель туши, срывающихся с мышиных усов кисти для письма. Я старался, как мог, но просто был не способен выразить те чувства, которые охватили меня, когда Руки и Голова Великого Корня Силы вернули детей с порога смерти, но так и не смогли закончить исцеление.
Они снова очнулись в странном мире Прыгающих Пряток, они снова улыбались, смеялись и распевали бессмысленный стишок Подушки Дракона. Они снова зевнули и легли на кровать, их глаза закрылись, несчастные вновь погрузились в глубокий беспробудный сон.
Людям не оставалось ничего, кроме как обратиться к суевериям предков. Старшее поколение привязало ко лбам детей по зеркалу, чтобы демоны болезни увидели отражение своих собственных уродливых лиц и убежали от страха. Отцы выкрикивали имена своих чад, размахивая детскими игрушками, привязанными к длинным шестам, в надежде приманить блуждающие души, а матери застыли в ожидании у изголовья кроватей с верёвками наизготовку, чтобы привязать души к телам, если те вернуться. Я повернулся и убежал к настоятелю, громко хлопнув дверью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
