и реакцией.
Никто не выпрыгивает, не вылетает и не кричит. Полностью убираю крышку и ахаю от удивления.
– Миша, – пораженно выдыхаю.
– Я подумал, что тебе такое понравится.
Поднимаю на него взгляд. Он сидит передо мной на корточках и смотрит на два милых мобиля для кроваток.
– Они невероятные.
Один голубой, второй розовый. Они одинаковые по виду, разница только в цвете. Мягкие звездочки и посередине месяц.
– Там ещё музыка, – он все ещё нервничает, и его голос слегка подрагивает.
До меня доходит, что для него это очень важный момент. Как и для меня. Словно эти два мобиля доказывают, что мы теперь одно целое и Потапов никуда не денется.
В ноздрях возникает щекотка, а перед глазами все плывет от слез. Громко шмыгаю носом.
Миша дергается и испуганно смотрит на меня.
– Кать, ну не нравится, можем вернуть. Я просто подумал…
– Нравится, – слезы катятся по щекам, и я не могу остановить их поток.
Меня прорывает.
Миша плюхается на кровать и притягивает меня к себе.
– А чего рыдаешь?
А я не могу уже остановиться. Все сдерживаемые эмоции решили в этот момент выйти на волю. Лицо становится мокрым от слез, а я продолжаю всхлипывать. Цепляюсь за его футболку и прячу лицо. Вдыхаю родной аромат.
– Ну что ты? – Миша гладит меня по волосам и неразборчиво что-то бормочет на ухо.
За своими всхлипами не могу разобрать ни слова.
– Знал бы, что ты так отреагируешь...
Мотаю головой.
– Нет, мне нравится. Правда, честно, – стараюсь дышать глубже, чтобы успокоить взбесившиеся эмоции.
Постепенно пересиливаю рыдания и теперь изредка хлюпаю носом.
– Что ты раскисла, милая?
– Просто это так неожиданно, Медведь. Я не ожидала, что могу увидеть от тебя такую милоту.
Отрываюсь от его тела и ещё раз смотрю в коробку.
– Я просто тут подумал, Катен, может, все же займемся уже комнатой? Уверен, ты не простишь мне, если я буду делать все без тебя.
Опускаю взгляд на живот.
– А не рано, Миш?
Потапов выгибает бровь и кладет ладонь мне на живот. И я снова, да, готова разреветься при виде его лапы.
Легкий толчок ему в руку. Карие глаза распахиваются, и Миша сильнее придавливает ладонь.
– Ты это тоже чувствуешь? Они пинаются?
Угукаю. Ещё один толчок.
– Эй, там, ну-ка не шалите. Вы решили меня запинать?
Миша улыбается. Не отводит глаз от живота, где разошлись малыши.
– Я думаю, они дают нам знак, что они не против своей комнаты.
Заправляю растрепавшиеся волосы за ворот футболки и хмыкаю на предположение Миши.
– А ты прям их с половины пинка понимаешь?
Он неопределенно дергает плечом и довольно прищуривается.
– Я догадываюсь.
– Ну, вообще-то, я пока не уверена, что им стоит отдельную комнату делать.
– А как? – не понимает Потапов.
– Думала, что на первое время мы будем в одной комнате. Ну, это, представь, надо будет вставать кормить их ночью. А так вот взял, покормил и тут же положил.
– Ну да, ты, пожалуй, права. Я не думал в таком ключе.
Я фыркаю.
– Конечно, не думал, не тебе же подскакивать по несколько раз за ночь.
Миша становится серьезным. Строгий взгляд заставляет не продолжать мысль дальше.
– Катен, я не отказываюсь помогать и готов вставать, когда надо будет.
– Посмотрим, папочка, на сколько тебя хватит.
Потапов выпячивает грудь. Ощущение, что он сейчас начнет ещё и бить в неё кулаком, как орангутанг.
– Надолго. Я упорный, ты же знаешь.
Знаю. Если бы не его упорность, нас бы вообще не было. Миша ждет моего ответа, но я и сама не знаю, как будет правильно.
– Так что насчет комнаты? Хотя бы для игрушек.
Смеюсь от его несдержанности и нетерпеливости.
– Тебе прям так не терпится заняться обустройством комнаты для детей?
– Конечно! Это же не за один час делается. Надо, наверное, и обои переклеить, и мебель заказать, и списки всякие составить. Кучу всего переделать, а ты уже у меня устаешь быстро.
– Хорошо, хорошо, – поднимаю руки, – сдаюсь. Давай заниматься комнатой.
Потапов делает какой-то победный жест и сгребает меня в охапку.
– На выходных начнем. А то у меня пока есть дела на работе, не смогу тебя катать.
Угукаю. Миша отстраняется, что-то пытается увидеть в моем лице и удовлетворенно кивает.
– Не устала?
Прислушиваюсь к себе. Малыши в итоге успокаиваются, и в животе становится спокойно.
– Нет, силы ещё не окончательно меня покинули.
– Может, тогда посмотрим что-нибудь?
Потапов кивает на нашу комнату. Прищуриваюсь. Он явно что-то задумал.
– Можем посмотреть тут, – тыкаю пальцем в огромную плазму, – зря ты, что ли, в свое время этот экран покупал.
Миша отрицательно мотает головой и встает.
– Здесь тебе будет неудобно. Я же спал на этом диване однажды, мне хватило, – понижает голос и чуть ли не заговорщицки шепчет.
– Ты сам виноват. Нечего было, не предупредив, шляться где-то до двух ночи.
– Нечего было комнату закрывать на замок. Я бы вынес, если бы не твоя угроза разводом.
Это была наша самая большая ссора, после которой мы не разговаривали несколько дней, и для меня они превратились в пытку. А все из-за того, что Потапов не предупредил, что ему надо задержаться в своих лесах и ехать сто километров до дома.
– Так правильно, ни один порядочный женатик не шастает по ночам
