О мертвых или хорошо, или никак. Лена почему-то не сомневалась, что Славика в живых нет. Но проходимец он был, конечно, первостатейный, надо отдать ему должное. Правда, все-таки составил для нее эту бумагу. Замучила совесть? Или не хотел, чтобы деньги пропали? Узнал, что у него есть сын, и почувствовал что-то, чего не испытывал никогда раньше… Или когда-то любил саму Лену, единственную женщину, ничего от него не требовавшую и родившую ему сына?
Лена никогда не узнает ответы на эти вопросы.
Ей было жаль Славика. Просто по-человечески жаль. У них ничего уже не могло бы склеиться, даже если бы он и остался в живых. И все-таки ее первый мужчина, первая любовь. Может, Вовчик узнал бы отца, если бы…
«Хватит сослагательных наклонений! – приказала себе Лена. – Я должна жить дальше».
В жизни всегда что-то теряешь, а что-то находишь. Деньги, конечно, никогда не заменят людей, но они всегда оказываются очень кстати. Теперь Лена знала, что обеспечена на всю оставшуюся жизнь. Только надо в самое ближайшее время съездить в Европу и перевести все на себя – в соответствии с указаниями Славика. Может, любил он ее все-таки, раз завещал все ей…
Она взяла два чистых листа бумаги, переписала под копирку всю информацию и положила первую копию в один тайник, а вторую – во второй. Затем снова осторожно заклеила конверт и сунула его обратно в сумку между какими-то старыми факсами. После чего подошла к телефону и набрала рабочий номер Александрова.
Родион уже все знал и ругал ее за то, что не позвонила раньше. Конечно, он приедет. Александров поинтересовался, что ей привезти – коньяк, фрукты, какую-то еду. Лена попросила заехать в супермаркет и взять колбасы и штук шесть замороженных пицц: и готовятся быстро, и сытные. Ведь еще и охранников надо подкормить.
Александров приехал с двумя огромными пакетами из «Спара». Вовчик тут же повис на дяде Родионе. Ко всему привыкшие и ничему не удивляющиеся охранники сидели у двери, точно предметы обстановки. Лена, Родион и Вовчик жили своей жизнью.
После того как Вовчика уложили спать, а Лена поставила себе будильник, потому что нужно было не только вставать самой, но еще и собирать сына в школу – дело для нее непривычное, этим занималась тетя Люся, – Лена с Родионом отправились к ней в комнату.
Вот тут Лена уже дала волю слезам. Она рыдала на груди у Родиона, жалея себя, Вовчика, тетю Люсю, погибшую неизвестно за что. Вернее, известно – но она не должна была погибнуть!
Лена заснула в объятиях Родиона. Она ни словом не обмолвилась о конверте и его содержимом, действуя в соответствии с принципом шефа: зачем давать людям лишнюю информацию? Она считала, что об имеющихся у нее деньгах, доходах и расходах лучше вообще помалкивать. Даже любимому мужчине сообщать о них совсем не обязательно.
Глава 16
И Лене, и Родиону, и Вовчику утром было очень тяжело встать. Все были «совами». Вовчик лег спать позже обычного, да и переживания сыграли свою роль: наконец заснув, он провалился в глубокий сон; детскому организму требовалось много времени, чтобы восстановить силы. Лена с Родионом, естественно, не сразу заснули, оказавшись в одной постели.
Утром Лена приготовила огромный омлет на троих.
Вовчик уписывал его за обе щеки, обсуждая с Александровым какую-то компьютерную игру. Как подумала Лена, он еще слишком маленький, чтобы полностью осознать потерю… Он поплакал, погрустил немножко – и снова живет своей обычной жизнью, своими детскими интересами. Тем более он знает, что есть мама, которая его очень любит, и появился дядя Родион, что, наверное, очень важно для мальчика, никогда не знавшего отца.
– А когда я к вам на работу смогу приехать? – поинтересовался Вовчик.
– Да хоть сегодня, – ответил Александров. – Мама долго работать будет, а ты как раз у меня посидишь. А, Лен? Давай я за ним Артема пришлю.
– А уроки когда делать? – повернулась Лена к Родиону и сыну.
Вовчик тут же ответил, что сделает их у дяди Родиона.
Лена прикинула про себя, что это, конечно, было бы неплохо. По крайней мере, лучше, чем оставлять его в квартире, пусть и с охраной. Парни уж точно не проследят за тем, чтобы сын уроки сделал, а Родион все-таки может. Если она, конечно, еще не один раз напомнит.
– А ты дяде Родиону мешать не будешь? У него ведь работы много.
– Нет, Лен. Я его посажу в уголочке. Или в приемной. Тебе, по крайней мере, поспокойнее будет.
Лена заявила, что отпустит при одном условии: чтобы сын вначале сделал все уроки, а только потом включал компьютер. А если не сделает все как следует, то это будет первый и последний раз.
Вовчик обещал все сделать, а Родион – проверить.
«Вот она – мужская солидарность, – подумала Лена. – А ведь Родик с Вовчиком – как отец с сыном».
У нее на глаза навернулись слезы.
Родион это тут же заметил, но не понял причину, решил, что Лена опять вспомнила про тетю. Конечно, она ни на секунду не забывала о своей потере, но тут причина слез другая – она жалела своего сына: мальчик девять лет рос без отца. В общем, и по ее вине тоже.
«Только бы все срослось с Родионом», – подумала она.
– Ребят надо предупредить, – кивнула Лена в сторону входной двери. – Чтобы отдали дитя твоему Артему. А то Равиль дал строгие указания.
Лена налила кофе Родиону и себе, а Вовчику заварила чай.
– Ты сегодня во сколько думаешь закончить? – поинтересовался Александров.
Лена не могла ответить точно. Однако до ночи с этим Дивсхолмом не придется нянчиться: не тот клиент. С Сидоровым поговорят, водочки выпьют – и в гостиницу, а там по личному плану. Но это уже не ее дело. Пусть сам себя развлекает. Да и мужик он работящий, судя по предыдущим приездам. Вечером работает, достопримечательности его мало интересуют.
– Тогда позвони мне из «Сапфира», когда дело будет на мази, – попросил Александров. – Мы с Вовчиком за тобой заедем.
Лена кивнула.
В дверь позвонили: приехал Артем.
Александров поцеловал Лену, пожал маленькую ручонку Вовчика и руки парням у двери. Затем уехал.
Лена помыла посуду, оделась, сделала макияж. Быстро и умело – та же работа. Ей хватало на все пятнадцати-двадцати минут, привыкла беречь свое время.
Когда она вышла из своей комнаты, Вовчик уже был готов к школе.
Лена сказала охранникам, что вернется через полчаса, после того как проводит сына в школу и поговорит с учительницей. Ребята поинтересовались, что передать Равилю.
– Пусть ждет меня в квартире, – ответила Лена. – А то можем разминуться.
Охранники кивнули.
* * *
Подходя к дому, Лена увидела красную «Тойоту» Равиля. Он сидел у нее на кухне и пил кофе.
– Привет, Ленок, – поздоровался Кильдеев. – Я тут похозяйничал немного…
– И правильно сделал. Поехали. Ребят только надо предупредить, что за Вовчиком приедет шофер Родиона. Предыдущие его видели, но днем ведь будут те, что сейчас заступили.
– Нет проблем.
Лена, как могла, описала ребятам Артема. Его фамилии она не знала. Но его должен узнать ребенок.
Молодая женщина отдала Равилю конверт со всеми документами, что требовались для похорон. Кильдеев обещал заняться похоронами в тот же день.
И они поехали в «Москву» за Михаэлем Дивсхолмом.
– Как ты? – поинтересовался Равиль. – Александров хоть немного привел в чувство?
– Да уж поплакалась ему в жилетку. Воспользовалась возможностью, – едва заметно улыбнулась Лена.
– Он к тебе перебирается?
– Видимо, да… – проговорила она, растягивая слова.
– Да ладно тебе притворяться, будто не знаешь. Вы, женщины, недели за две догадываетесь, что получите предложение, когда мужчина сам еще ничегошеньки не понял. А уж тут-то видно даже моим невооруженным мужским взглядом.
Лена искоса посмотрела на Равиля и теперь уже по-настоящему улыбнулась.
– Давай-ка вернемся к нашим баранам, – сказала она после минутного молчания. – Ты вчера вечером говорил с Тумановым? Есть какие-нибудь идеи?
Равиль покачал головой.
– В смысле – не говорил? Или в смысле – нет идей?
Равиль не говорил. И про идеи Туманова ничего не мог сказать. Хотя сам считал, что нужно садиться за стол с Прокофием Васильевичем. Москвичи – люди от Питера далекие. Живут они в своей Белокаменной и будут жить дальше. У них свои проблемы, у питерцев – свои. Столичные люди всегда были и остаются особой кастой, и с ними детей не крестить.
– А с Прокофием крестить? – усмехнулась Лена.
– По крайней мере, сферы влияния делить. Вернее, они уже разделены. И не принято вторгаться на чужую территорию. Кто под кем ходит – давно распределено. А тема серьезная… Что сейчас думает Прокофий? Что мы всю кашу заварили?
– Кстати, москвичи с ним в контакт вступали?
– Вроде бы нет, – ответил Равиль. – Как уехали в понедельник «Красной Стрелой», так в Питере больше не появлялись. Конечно, могли звонить…
– То есть он еще не знает, что швейцарских денег не получит?
