—В шахматы играет Фокс.
Сибил вздохнула.
—Значит, сдает, как карты, в одну руку. Брови Гейджа взметнулись вверх.
—Для этого и существует «куча», куда сбрасывают ненужные карты. Без обид.
—Я не обижаюсь.
—Просто ты не мой тип.
Сибил улыбнулась — такая улыбка стбит песни сирены.
—Поверь, если бы я захотела, любой другой тип для тебя просто перестал бы существовать. Но это не имеет отношения к делу. Я пришла, чтобы предложить тебе нечто вроде союза, сделки или соглашения. Называй как хочешь.
—А именно?
—Мы работаем вместе и, если до этого дойдет, сражаемся вместе. Объединим наши способности, когда потребуется. А я не буду соблазнять тебя или притворяться, что позволяю тебе соблазнять меня.
—Тебе не будет нужды притворяться.
—Ладно. Один — один. Ты здесь ради друзей. Какие бы чувства ты ни испытывал к родному городу или другим людям, ты любишь своих друзей и до конца предан им. Я понимаю твои чувства и уважаю их. Я тоже люблю своих друзей и никогда их не брошу. Поэтому я здесь.
Покосившись на дверь, она медленно отхлебнула из бокала.
—Этот город для меня чужой — но не люди, сидящие в соседней комнате. Ради них я сделаю все, что потребуется. И ты тоже.
—Значит, договорились?
Гейдж оттолкнулся от стола и шагнул к ней. Приблизился почти вплотную и посмотрел прямо в глаза. От нее пахнет женскими тайнами, мелькнуло у него в голове.
—Ответь мне на один вопрос. Ты веришь, что впереди нас ждет шампанское и конфетти?
—Их ждет. И мне этого почти достаточно. Остальное — возможно.
—Возможности мне нравятся больше. Но... — Он пожал протянутую руку Сибил. — Договорились.
—Хорошо. Тогда... — Она хотела уйти, но пальцы Гейджа крепко сжимали ее ладонь.
—А если бы я отказался?
—Тогда, наверное, пришлось бы тебя соблазнить и превратить во влюбленного щенка, чтобы ты не сопротивлялся.
В его улыбке сквозило восхищение.
—Влюбленный щенок, держи карман шире.
—Ты удивишься. Вернее, удивился бы, если бы мы не договорились. — Она поставила вино, похлопала его по руке и высвободила ладонь. Потом подхватила бокал, направилась к двери, но на пороге остановилась и оглянулась. Взгляд ее стал серьезным. — Он ее любит.
Речь о Фоксе, понял Гейдж. С Кэлом уже все ясно.
—Да, знаю…
—Неизвестно, знает ли сам Фокс, но Лейла точно нет. Пока. Это делает их сильнее, но еще больше все усложняет.
—Особенно для Фокса. Это личное, — покачал головой Гейдж, увидев в ее глазах вопрос.
—Хорошо. Скоро мы им понадобимся: мы и наша помощь. И у тебя больше не будет такой роскоши, как скука.
—Ты что-то видела?
—Мне приснилось, что они мертвы, а их тела сложены у Языческого камня, словно для жертвоприношения. Мои руки в их крови. Я вижу, как пламя подбирается к камню, заползает на него и пожирает их. Я просто стою и смотрю. Из темноты появляется демон и улыбается мне. Называет дочерью, обнимает. А затем из мрака выскакиваешь ты и убиваешь нас обоих.
—Это ночной кошмар, а не предвидение.
—Очень надеюсь, что ты прав. В любом случае, мой сон свидетельствует, что скоро нам придется объединить усилия. Я не допущу, чтобы на моих руках была их кровь. — Ее пальцы крепко стиснули ножку бокала. — Не допущу. Чего бы это ни стоило.
Она вышла, и Гейдж подумал, насколько далеко она способна зайти, желая спасти людей, которых они оба любят.
Когда следующим утром Фокс вышел из конторы, от снега не осталось и следа. На синем небе ярко светило солнце, как будто высмеивало саму мысль о зиме. На деревьях набухли почки. На клумбе перед цветочным магазином буйствовали яркие краски — это цвели анютины глазки.
Он стянул с себя куртку — пора бы уже прислушиваться к прогнозу погоды — и влился в поток пешеходов. Пахло свежестью и весной, ветер ласково гладил лицо. В такой день обидно сидеть в помещении. Лучше гулять в парке или сидеть на крылечке дома.
Нужно повести Лейлу в парк: взять за руку, перейти через мостик, уговорить ее покататься на качелях. Подбросить высоко в воздух, услышать ее смех.
Нужно купить цветы. Какие-нибудь простые, весенние. Эта мысль заставила его вернуться, переждать поток машин и бегом пересечь улицу. Нарциссы, подумал он, толкая дверь магазина.
—Привет, Фокс. — Эми радостно помахала ему рукой, выходя из подсобки. — Она много лет продавала цветы, и — по крайней мере, так казалось Фоксу — они ей не надоедали. — Чудесный денек, правда?
—Не то слово. Вот что мне нужно. — Он указал на желтые нарциссы, яркие, будто масло в магазинной витрине.
—Красивые, как на картине. — Она отвернулась, и ее отражение в зеркале вдруг ухмыльнулось острыми зубами на окровавленном лице. Фокс попятился, но Эми уже снова повернулась к нему со своей милой, знакомой улыбкой. — Нарциссы всем нравятся, — бодро сказала она, заворачивая букет. — Для твоей девушки?
—Да. — Нервы, понял Фокс. Просто нервы. Умственное напряжение. Доставая кошелек, чтобы расплатиться, он почувствовал, что к сладкому запаху цветов примешивается что-то еще. Пахло болотом, словно некоторые цветы сгнили в воде.
—Ну, вот. Ей понравится.
—Спасибо, Эми. — Он расплатился, взял букет.
—Пока. Передавай привет Карли.
Фокс замер и резко обернулся.
—Что? Что ты сказала?
—Я сказала, передавай привет Лейле. С тобой все в порядке, Фокс?
—Да. Да. — Он открыл дверь и с облегчением вышел на улицу.
Машин почти не было, и Фокс перешел дорогу посреди квартала. Солнце скрылось за облаком, и свет изменился; Фокс кожей почувствовал холод — дуновение зимы с весеннего неба. Сжав стебли цветов, он обернулся, ожидая увидеть демона — в любом обличье. Но улица была пуста: ни мальчика, ни собаки, ни человека, ни даже тени.
Потом он услышал, как она его зовет. На этот раз холод окутал его, проник до костей — в ее голосе слышался страх. Она снова позвала, и он побежал к старой библиотеке. Проскочил через незапертую дверь, которая с грохотом захлопнулась за его спиной.
Пустое помещение городского клуба со столами и складными стульями изменилось, стало таким, как много лет назад. Стеллажи с книгами, запах бумаги, столы, картотеки.
Фокс приказал себе успокоиться. Это иллюзия. Демон заставляет его видетв то, чего нет. Но она кричала. И Фокс бросился вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступени. Ноги, один раз уже проделывавшие этот путь, дрожали. Вверх по лестнице, мимо чердака к люку на крышу. Когда он выскочил наверх, яркий весенний день превратился в душную летнюю ночь.
Пот стекал по телу, словно струйки воды, страх когтями впился в желудок.
