с русалочкой свадьбе.
Два резких укола в сердце. И мой же крик бьет по моим ушам. Как же больно.
— Смотрите, браслет. — Сказала Мия.
— О, Темный, он светиться. Дай жив. — Прошептал брат.
Но этот шепот набатом прогремел в моих ушах. Дайлонд. Любимый. Мой. Он тот, кто подписывается «жених» в посланиях. Кто говорит, что любит и скучает. Кто заботиться о том, чтоб я позавтракала. О, Дай.
Пятый. Пятый удар в сердце такой силы, что даже голос пропал. Но именно после него, я знала, что все скоро закончится. У меня есть ради кого жить.
Пробуждение было болезненным и резким. Такой острой и всепоглощающей боли уже не чувствовала, но ломило все тело, будто я занималась спортом трое суток без перерыва.
— Ли, — кинулась ко мне русалочка. Слезы капали из ее глаз. Она начала меня целовать в щеки, обнимать и опять целовать. Я могла только улыбаться в ответ.
— Иди сюда, моя маленькая заноза, я же помру во цвете лет, если еще раз такое повторится, — притворно возмущался вампир, крепко меня обнимая. — Слава всем богам, ты вернулась к нам, — тихо прошептал он мне на ухо.
— О, Ли. Как же мы переживали. Ли, не делай так больше. — Маленькая дриадочка. Тоже плачет горючими слезами.
— Сестренка, — выдохнул братик и схватил меня на руки. Сел на кровать и устроил у себя на коленях. — Я чуть сам Мраку душу не отдал. Я не пережил бы твоей потери. Ушел бы за тобой.
Моя душа не выдержала. И я вместе с ней. Из моих глаз потекли слезы. И я видела, что в глазах демона собирается влага. Мужчины не плачут. Слабые не плачут. А сильные — плачут. Потому что у них живая душа.
Я обняла братишку и уткнулась ему в плечо. В комнате стояла тишина. Но такая счастливая. Я бы даже сказала, уставшая. Ребята, конечно, выглядели не лучшим образом. Но улыбки были на всех лицах. И да, они радовались за меня.
— Куколка моя, браслет. Он светится. — Через какое то время, отстранившись от меня, сказал Грин.
— Да, я слышала, — улыбка была усталой, но такой радостной. С ним все хорошо. — Сколько прошло времени с того момента, как я отключилась?
— Почти неделя, Амалия. Мы с ума сходили. Лекари руками разводили. Целители, из столицы демонов, говорили ждать. Я звал императора и нашего придворного мага. Но и они ничего сделать не могли. На тебе стоял блок от всех вмешательств извне. — Говорил братишка.
— Вампиры тоже не смогли помочь. Мы пробовали через кровь. Ритуалы, заклинания. Но пробить не могли. — Продолжил, вводить меня в шок, вампир. — Кстати, ты теперь моя почти кровная сестричка, правда, я немного перестарался. Так что, если нечаянно подожжешь что-нибудь, не переживай, ладушки?
— Что? — выдохнула я.
— Этот болван, влил в тебя свою магию вместе с кровью. А так, как все происходило во время ритуала, магия там и осталась. Мы потом пробовали с мамой это исправить, но плюнули, на гиблое дело и силой дриад пытались тебя, хотя бы, обезболить. Но и у нас не вышло. — Выговорилась Мия.
— А я пыталась поделиться с тобой частичкой души, но тоже не получилось. — Тихо прошептала Лина.
— Что сделать? Грин, как ты позволил? — заорала я.
— Я и не знал. Лина, какого черта? Ты же обещала? — взбеленился братишка.
Русалочка опустила голову и заплакала. Мы все молча, уставились на нее. Отдать часть своей души. Но это же… Это же… Что она говорит?
— Я очень боялась за Ли. Она для меня много значит. Я должна была хотя бы попробовать. Мне и так не долго, осталось. Сегодня ночью был приступ, вновь. Я знаю, еще месяц не больше. И если это помогло Амалии, хотя бы облегчить боль, я бы и не задумываясь, так поступила. Но почему то этот ритуал тоже не прошел. Хотя сказано, что эта магия, где то на грани.
«Твоя подруга молодец. Знала, что делать. Но ей, к сожалению, и отдавать то уже почти не чего».
В голове прозвучали слова Темного. И что-то в душе меня кольнуло. Какая-то мысль крутилась, но поймать ее я никак не могла.
«Лови. Именно она тебе и нужна».
— Русалочка моя, перестань плакать. Все прошло. И не думай, что ты умрешь. Я тебя не отпущу, слышишь? — обнимая Лину, говорил декан.
А я не могла простить такого ей. Почему она не заботиться о себе, почему все время бросается на защиту других, не думая о своей жизни? Что это за мания, загнать себя в гроб, не с помощью приступов, так каким-нибудь еще, более изощренным способом. Почему она себя не любит?
— Ли, она хотела помочь, — тихо сказал Крист. Он разгадал ход моих мыслей.
— Помочь? Угробив себя? — закричала я. — А подумала ли ты, дорогая моя подружка, что было бы со мной, получись у тебя твой ритуал. Подумала, как бы я себя чувствовала, если бы знала, что мое спасение или, тем более обезболивание, стоило жизни тебе? Ты не имела права даже думать о таких вещах. Ваши жизни дороже мне, чем моя. Я готова тысячу лет терпеть эту боль, только чтоб вы не пострадали. Ты предала меня, когда в твоей голове возникла мысль, о том чтоб пожертвовать собой.
— Ана! — одернул меня Грин.
Русалка стояла и плакала, глядя мне в глаза. Я знала, что обижаю ее. Видела это. Но мысль, что я могла проснуться, только для того, чтоб похоронить ее тело, разрывала мне сердце.
— Прости меня, — прошептала она и вылетела за дверь.
И ты меня. Прости. Я найду способ спасти тебя. Но эта злость, пройдет ли?
Брат осуждающе посмотрел на меня, и ушел следом. Крист хмурился и о чем-то думал. Мия подошла ко мне и взяла меня за руки.
— Ли, я понимаю тебя. Но подумай о том, что и ты нам, так же дорога, как и мы тебе. И я уверена, что будь такая возможность, никто бы из нас не задумываясь, пожертвовал собой ради тебя. По другому и быть не может, — тихо, но твердо произнесла девушка.
Я посмотрела на вампира, а он кивнул. Как бы подписываясь, под каждым словом, сказанное Мией.
— Отдохни, мы тебя оставим. — С этими словами меня чмокнули в щеку и оставили одну.
«Дриадочка права, Амалия Анабель».
Темный. Возможно, ты и прав.
Я не стала обдумывать, что-то еще. Собрав немного вещей, и сжав камень перехода, шагнула в портал.
Дом ректора встретил меня тишиной, как и ожидалось. В ванной я умылась. Заварила
