Выпустив студентов, мой партнер продемонстрировал усталого, похмельного и помятого меня. Взлохмаченный, грязный, с кругами под глазами, я как нельзя лучше соответствовал имиджу усталого борца с нечистью.
Толпа, надо сказать, прониклась. Ибо, когда ему очень надо, мой партнер умел убеждать.
— И просто прекрасно, — задвинув меня локтем на второй план, заторопился он, — что я сейчас вижу перед собой столько граждан, имеющих активную гражданскую позицию, полных энтузиазма и готовых оказать всяческое содействие в деле розысков сбежавшего мертвяка! Это просто прекрасно! — Уровень патетики в его речи просто зашкаливал. — Прекрасно, что не перевелись еще патриоты, готовые положить жизни на алтарь отечества! Что есть еще в наших людях, в их сердцах и душах священный огонь! Вместе мы одолеем любую заразу, которая вздумает ползать по нашей прекрасной земле, отравляя ее своими миазмами!
Что такое «миазмы», подавляющее большинство не знало даже приблизительно, но от этого прониклось еще больше.
— Так вперед же! — Мэтр взмахнул мечом, как лидер сопротивления, ведущий свои войска на последний бой. — Все вместе встанем, как один, на борьбу со злом и изгоним его раз и навсегда с нашей прекрасной земли! Ура, товарищи!
— Ура-а-а! — первыми сообразили, чего он добивается, именно студенты.
— А-а-а! — нестройно откликнулась толпа.
— Прямо здесь и сейчас, — продолжал распоряжаться мой партнер, — мы сформируем добровольческие отряды и народную дружину, — помахивая мечом так, словно это был ореховый прутик, он прошелся туда-сюда, и толпа послушно расступалась перед ним, видимо, из опасения, что остро отточенный «прутик» оставит на некоторых людях долго не заживающие шрамы. Да, надо сказать, что охваченный энтузиазмом мэтр еще хуже теоретического некроманта с похмелья. — Мы все вместе прочешем город и выкурим эту заразу, где бы она ни пряталась! Ты, — ткнул он концом меча в первого попавшегося человека, — ты… и ты. Вы назначаетесь десятниками. Собирайте верных людей и вперед, на поиски сбежавшего мертвяка!
— Э-э-э… — внезапно получивший повышение простой ремесленник попятился, бледнея. — А вы?..
— В этот тяжелый для страны час никто не должен остаться в стороне. Мы — с вами! Вперед! Родина вас не забудет!
Ни сна, ни отдыха больному некроманту! Ведь ясно же сказано: у меня похмелье! Значит, надо дать человеку время отлежаться. Так нет же! Волокут чуть не за шиворот, сажают на коня, заставляют носиться по окрестностям, изображая кипучую деятельность.
Но мэтр Куббик хорош! Подумать только, ради спасения шкур двух недоучек развернуть такую масштабную битву! И вот мы всей толпой почти четыре часа прочесывали Большие Звездуны и их окрестности в поисках якобы сбежавшего мертвяка. Причем нам активно помогали добровольцы — в памяти людей еще была жива позапрошлогодняя бойня, которую учинили упыри, поднятые для «тренировки» Гебрианом Чернореченским в компании прежнего первосвященника Свентовита. Нынешний пра оказался своим человеком. Мой партнер шепнул ему на ухо пару слов, сунул под рясу святому отцу оплетенную лозой бутыль — и тот закатил такой торжественный молебен о скорейшей поимке «сбежавшего упыря», что оставалось руками развести. И сам выразил столь горячее желание отрядить на прочесывание монастырского жальника своих послушников, что все сомнения, если они еще оставались, у простого люда отпали. До позднего вечера отряды народного ополчения бродили по улицам, заглядывая во все темные уголки, чуланы, заброшенные строения и на свалку городского мусора. Некроманты по мере сил помогали им, время от времени обмениваясь гонцами: «Кожевенная улица чиста! — Аршинный переулок осмотрен! — На Коровьей улице упыря не обнаружено!» По гениальному плану мэтра, ночью поиски продолжим уже мы. «С риском для жизни» изловим проклятого мертвяка, чтобы наутро торжественно предъявить его «обезображенный, но обеззараженный» костяк местному населению, после чего не менее торжественно перезахороним его на монастырском жальнике. Такую идею подкинул-сымпровизировал сам пра Бжемыш, и народ встретил ее с восторгом.
На самом деле «сбежавший мертвец» все это время валялся в кладовой, дожидаясь ночи, когда мы должны были осуществить его «поимку и нейтрализацию». Виновники переполоха опять-таки должны были сыграть в представлении главную роль. Они и сейчас носились за троих — мэтр не щадил ни хрупкую девушку, ни тем более Зимовита.
Но одна обязанность легла все-таки на мои плечи. Объясняться с Анджелином Масом не стал никто.
На счастье, граф был в ратуше, скрываясь, под видом наблюдений за ходом строительства, от назойливых домогательств со стороны виконтесс-невест. Он уже все знал — монахи-«смертники» озаботились, — и встретил меня на первом этаже ратуши мрачнее тучи.
— Ну-с, Груви, что вы можете сказать в свое оправдание? — пророкотал он, наступая.
— А что — я? Чуть что, сразу я! — позорно залепетал означенный Груви, не дожидаясь, пока гора мышц, которой угораздило родиться человеком, надвинется и нависнет, пылая праведным гневом властителя, действительно болеющего за свой город. — Я тут ни при чем. Это все они! Студенты!
— Как это благородно, — породистое лицо Анджелина исказилось от гнева, — свалить вину на другого.
— Но это действительно так! Поверь мне, Анж!
Он все-таки подошел, тяжело опуская руки мне на плечи.
— Я тебе верю, — прозвучал его голос. — Я тебе до сих пор верю, несмотря ни на что. Ты ведь помнишь, что ты мне обещал?
— По… помню, — кивнул, проглатывая комок в горле. — Они сильно тебя достают?
— Да, — Анджелин помрачнел. — Леди Якобина недавно обвинила меня в мужеложстве. Будь она мужчиной, я бы в тот же день вызвал ее на судебный поединок и прикончил, невзирая ни на что.
— Так скажи ей это! Припугни!
— Я пробовал. А она ответила, что в таком случае у меня только один шанс доказать обратное: жениться на ней как можно скорее. Иначе о моем «падении» станет известно в столице.
— Вот дрянь!
— Так что, сам понимаешь, ты должен кое-что для меня сделать. Сделаешь — и я замну эту проблему со студентами.
— Откуда они вообще взялись? — вырвалось у меня.
— От меня, — огорошил градоправитель. — Из ордена инквизиции прислали бумагу с приказом принять двух практикантов.
Я выругался, не особо стесняясь в выражениях. Значит, подозрения были верны. Кто-то из них — не настоящий студент и у него могла быть причина выкрасть рукопись. Кто-то работает на инквизицию; пусть в официальной бумаге говорилось о двоих, второй-то явно был прислан для отвода глаз. Но кто? Зимовит, который явно слишком туп для студента и как-то неадекватно реагирует на нежить? Или Дорис-Марджет, которая всюду сует нос не в свои дела? А что? Если есть женщины-некромантки, почему бы не быть женщине-инквизитору?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
