Сначала это была школа милиции, которая стала настоящей кузницей кадров в области служебно-розыскного собаководства, оперативно-розыскной и административной деятельности и следственной практики. В годы Великой Отечественной курсанты и преподаватели Нальчикской школы милиции грудью встали на защиту Родины и Кабардино-Балкарии от немецко-фашистских захватчиков. Многие из них погибли в схватке с врагом, ценою жизни приблизив долгожданную победу. В послевоенные годы школа продолжала выполнять главную задачу — подготовку специалистов-кинологов и оперативных работников.
Вернувшись со службы я даже подумывал пойти в милицию именно собаководом, но журналистика переманила. Вот тогда и брал интервью в местном питомнике от уголовного розыска, а его начальник — Виктор Другов как раз эту школу и кончал.
— В «кабарду» — не в Чечню, съездить можно. А вот чеченцы урок после войны не усвоили, заново наглеть начали. Вы, конечно, помните указ президиума Верховного Совета СССР от 7 марта 1944 года «О ликвидации Чечено-Ингушской АССР и об административном устройстве ее территории», который гласил:
«В связи с тем, что в период Отечественной войны, особенно во время действий немецко-фашистских войск на Кавказе, многие чеченцы и ингуши изменили родине, переходили на сторону фашистских оккупантов, вступали в отряды диверсантов и разведчиков, забрасываемых немцами в тылы Красной армии, создавали по указке немцев вооруженные банды для борьбы против советской власти… президиум Верховного Совета СССР постановляет: всех чеченцев и ингушей, проживающих на территории Чечено-Ингушской АССР, а также прилегающих к ней районов переселить в другие районы СССР, а Чечено-Ингушскую АССР ликвидировать».
— Вы что ж, наизусть помните?
— Нет. Специально заходил в библиотеку, освежил память. Кабардинцы тоже во время войны отличились, встретили фашистов подарком — черной масти ахалтекинса подарили, а когда советские войска пришли — белого, якобы для Сталина. Вы извините, но не православным доверять до конца не стоит. Наверное и у самого с татарами проблемы были?
— Были. Да и до сих пор есть, — вздохнул полковник. Вот я и пытаюсь расширить собаководство да и физические навыки бойцов улучшить. Мы же собак в караульной службе в порту используем, а нам за это деньги переводят для премий и разных нужд. Ну тех собак, которые к следовой службе не пригодны.
Полковник говорил привычное, а сам думал: «Какой же ты службой к нам направлен, что одним махом чеченскую банду ликвидировал? А когда ты за татар примешься, что нам надо будет делать? Опять закрывать глаза и списывать в глухари убийства и нанесение тяжких…»
А я, развесив уши, искренне хотел пойти работать в питомник при милиции и надеяться, что «подвиги» Боксера остались невостребованными уголовкой.
Но уже спустя немного времени, на набережной, где я занял место в стекляшке и наслаждался молочным коктейлем[1], который в будущем исчез с прилавков в России, но остался национальным напитком в США[2], Ветеринар предостерег нас от прекраснодушия.
Его тревога передалась и мне. Начав рассуждать логично пришел к выводу — бежать надобно, пока мной чекисты не заинтересовались. А благодушие полковника как раз и вызвано тем, что он считает меня «конторским».
«Странно, — явственно засомневался Боксер, — он Отечественную воевал, награжден. Неужто ему не противны все эти националы!»
«Короче, — подвел итог я, — у нас еще максимум неделя. И надо линять. Хорошо бы в Турцию, но придется в Таганрог. Тихий городок. И тоже на берегу моря. У меня когда-то там дружок жил — Геннадий Алешня. Кинолог. Он самого настоящего динго держал дома! Но сейчас он еще маленький, я был старше его лет на двадцать тогда…»
И я неспешно отправился на стоянку такси, чтоб вернуться в тишину Ливадии. А по дороге заскочил на рынок и прикупил несколько гроздей темного винограда без косточек. Эти ягоды с явственным вкусом подвяленного изюма я просто обожал и в прошлой жизни покупал много и хранил в своей квартире в отдельной комнате, в которой было сухо и прохладно. Я хранил кисти бордового винограда с длинными корешками в упаковках для яиц, чем обеспечивал сохранность до 4 месяцев.
Дело было в Израиле, где я и провел старость. А комната — бомбоубежище (миклат на иврите).
В санаторий успел как раз к обеду. Отдыхающих было немного, а за моим — люксовым столом и вовсе одна пара. Генерал ПВО с молодой (лет 27) женой. Он ходил в штатском, но в первый же завтрак представился:
— Я служу в ПВО, генерал, но попа и морда пока не выделяются.
Намек на старую шутку: «Папа служит в ПВО, морда — во и жопа — во!» Действительно, служба там по большей части сидячая. Особенно в спокойном 1966 году, где не летают в небесах самонаводящиеся ракеты и дроны. Перед смертью я вдоволь наслушался сирен, ибо как раз разгоралась война с ХАМАС и «Хезболла»…
[1] Ингредиенты:
мороженое — 80–100 г;
молоко — 1 стакан;
фруктовый сироп — 2 ст. л.
[2] Молочный коктейль, или Милкшейк (от англ. milkshake) — десертный напиток на основе молока и мороженого, один из символов американской кухни.
Глава 34
Все когда-то кончается. Кончилось и мое пребывание на Черном море. Через Ростов-на-Дону я въехал в Таганрог — 76 км по трассе. И был я в собственном автомобиле. М-20 «Победа» — любовь моя прежняя. (Тогда права любительского класса давали в 16 лет и я их получил в ДОСААФ, а проходил практику именно на М-20 с коробкой передач на руле и синхронизатором!) Как известно, именно эта машина стала первым в СССР массовым легковым автомобилем, а в какой-то степени еще и символом послевоенного возрождения страны. «Победа» даже в моем времени была культовой, и дело даже не в том, что конструкция и дизайн были для нашей страны революционными. История создания и постановки в серию автомобиля полна неожиданных поворотов, а «путевку в жизнь» ей дал лично глава государства. Кстати двигатель «Победы» вообще никакого отношения к опелевскому не имеет. Этот четырехцилиндровый мотор создан на основе рядной «шестерки», которую устанавливали на целом ряде горьковских автомобилей (ГАЗ‑11, ГАЗ‑12, ГАЗ‑51, ГАЗ‑52). Хотя корни у этого двигателя тоже иностранные,
