Прошло некоторое время, прежде чем мне удалось взять под контроль мысли, дыхание и чувства. Ещё какое-то время внутри и снаружи царила звенящая тишина, пока, наконец, не раздался тихий стук в дверь.
— Избранная спит, — произнёс я негромко. За дверью дракон — услышит.
— Джей, — петли тихо скрипнули. — Я к тебе.
В комнату заглянул Реган, и я встал с места своего дозора.
— Идём к окну.
Брат притворил за собой дверь и бесшумно проследовал за мной к большому, чуть приоткрытому окну, от которого тянуло вечерней прохладой. Сама земля прониклась событиями прошедшего дня — и небо разразилось дождём, окутав нас влагой слёз Великой Золотой Драконицы.
— Когда это ты стал поэтом, — усмехнулся Реган, сев на подоконник напротив меня. Он отвернулся, глядя на стремительно чернеющее небо.
— Послужишь в храме несколько десятков лет — и не так выражаться научишься.
Реган задумчиво покивал.
— Твой Мастер мёртв.
— Когда похороны?
— Как только все драконы пройдут дознание.
— Слышал.
Мы замолчали, провожая взглядом стаю перелётных птиц, неспешно летящих с северных границ Виригии.
— Кто заменяет жрецов? — спросил я.
— Архонт — Джеферсон. Среди баб теперь Эванс у руля.
Я мысленно поморщился.
— Не одобряешь? — Реган чуть приподнял одну бровь.
— Джеферсон, — я глубоко вдохнул и поднял взгляд к полукруглому откосу окна. — Скользкий тип.
— Что Эванс?
Я пожал плечами.
— Жрица как жрица. Всю дорогу за Сапфирой бегала и фантики за ней подбирала.
— Фантики?
— Фантики.
Реган коротко усмехнулся.
— Что с этим? — я кивнул на обруч на ноге брата, который мягко светился фиолетовым, обдавая нас своими лучами. — Мару?
Он на мгновение скорчил недовольную мину.
— Обещали отпустить после отбывания наказания.
— И чем подвязали?
— Солёной клеткой.
Я цокнул и покачал головой. Тяжело ему придётся.
— А обвинение?
— Предательство рода.
— И за это всего лишь солёная клетка?
Реган отколупнул от стены открошившийся кусочек камня и бросил его в приоткрытое окно.
— Смягчили. Избранную боятся.
Я кивнул и бросил короткий взгляд на спящую Лизу. Устроила она им веселье, ничего не скажешь.
— Сам как? — спросил Реган.
Я махнул рукой вместо ответа. Бывало и похуже. А игнорировать постоянную боль и озноб — не привыкать.
Лиза всхлипнула во сне и крепче свернулась клубочком. Жестом попросив Регана подождать, я подошёл к ней и сел рядом, чтобы убедиться: она всё ещё спит. Брови её были напряжены, и она с силой прижимала колени к груди, словно в паническом страхе или от большого горя.
— Ш-ш-ш, — неловко протянул я, не придумав ничего лучше, и большим пальцем погладил её по щеке. Лоб Избранной разгладился, и дыхание её снова стало ровным и глубоким.
— Я смотрю, между вами прямо какая-то особенная связь, — хмыкнул Реган, когда я вернулся к окну. — Жалеешь, что не можешь быть одним из претендентов?
— А ты за неё на предательство пошёл, — парировал я. — Или это было не из-за личной приязни, а по холодному расчёту?
— Это было из-за личной приязни к тебе, придурок.
Я поджал губы и несильно толкнул брата кулаком в плечо.
— Она же вроде из немагического мира. Как же вышло, что Избранная обернулась? Да ещё и золотой драконицей.
— Реинкарнация Великой Матери? — Реган пожал плечами. — Что говорят об этом ваши писания?
— Какие писания, к ним столетиями никого не подпускают.
— Но ведь какие-то истории, предания у вас передаются. Слыхал, вы тут даже какие-то проповеди среди людей проводите, вещая о божественном происхождении драконов.
— Да ничего там особенного нет. Только сказки про четырёх драконов, которые одновременно оплодотворили Дракономатерь, про рождение мира из яйца и прочую чушь на эту тему.
— Хреновый из тебя проповедник, — хохотнул Реган.
— Служу Богине.
Избранная резко вдохнула, заставив нас обернуться и замолчать на несколько секунд. Потом Реган покачал головой и тихо заметил:
— Странно это всё. Она ведь совершенно точно не драконица.
— Странно, — согласился я.
— Думаешь, не реинкарнация?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Брось.
— Не веришь в легенды?
— Не верю. Ты хоть раз видел, чтобы одну самку одновременно оплодотворили несколько самцов?
— Ну, вон с Избранной всё к тому и идёт…
— Нарываешься.
— А тебе какое дело? Ты вне игры.
— Хочешь, организую, чтобы и ты из игры вышел?
— Да ты логически подумай. Некоторые из наших считают: вероятность того, что несколько драконов окажутся подходящей для неё парой — не нулевая. Предположим, что в процессе отбора выявятся четыре претендента, по одной стихии на каждого, и каждый, чтобы проявилась метка, должен в неё кончить…
Я с трудом сдержал порыв заткнуть его силой. Но Реган прав.
— Думаешь, тогда было что-то подобное?
— Возможно.
Я провёл языком по пересохшим губам и прикрыл глаза. Снова знобит.
Доподлинно историю Великой Золотой Драконицы никто уже не знает. Наши деды сделали всё, чтобы стереть её со страниц истории, оставив лишь легенды, в которые искренне верить могут лишь дети и совсем уж недалёкие люди, получившие от силы три-четыре года элементарного образования. Но факт: она существовала. И теперь перед нами Лиза.
Её образ не выходил из головы. Величественная, сияющая, каждая чешуйка переливалась перламутром, а голову венчала корона из нескольких рогов, объединённых перепонками жёсткой белой кожи. Таких драконов нет в Виригии.
— Давай рассуждать логически, — сказал я спустя некоторое время. — Если Лиза родом из мира без магии, она чисто физически не могла бы обернуться. Как и её мать, если она была драконицей.
— И если предположить, что когда-то драконы попали в тот мир, они не должны ничем отличаться от людей, — закончил мысль Реган. — Теоретически это возможно, хотя я не понимаю, зачем дракону уходить в такую глушь.
— Кроме того, драконы всё-таки отличаются более крупным телосложением, а Лиза совсем хрупкая.
Реган покачал головой.
— Странно это всё. Не могла же она просто так вдруг стать драконом.
— Такого не бывает.
— Вот и я о том.
Со стороны кровати донёсся слабый стон. Реган обернулся и нахмурился.
— Это ещё что… — пробормотал он. Не теряя ни мгновения, я бесшумно подошёл к Избранной и присел на корточки возле неё.
— Что с ней? — шепнул Реган.
— Не знаю.
Кожа у Лизы шла рябью: бело-золотистые чешуйки появлялись на её поверхности и волной пробегали от макушки к самым кончикам пальцев, словно кто бросил камешек в тихую воду. Избранная резко вдохнула, повернулась головой в другую сторону — и испустила долгий, протяжный стон.
* * *
Лиза
Просыпалась я медленно, томно, с трудом собирая разлетевшуюся реальность. Глаза открывать не хотелось. Вообще возвращаться в тот безумный мир не было никакого желания. Так устала. Потерялась. Вначале всё было просто: роди дракона и уходи, куда хочешь. Неприятно, но просто.
Но оборот перевернул всё вверх дном.
Быть драконом было… невероятно. Даже трудно осознать, что всё это действительно произошло, а не приснилось в горячем, лихорадочном сне. Сила, послушные, хоть и немного неуютные крылья — и страх в глазах Драконов.
О да, я упивалась этим страхом.
— Между вами прямо какая-то особенная связь, — услышала я знакомый голос и всё же приоткрыла глаза. Надо мной, на самой кровати сидели два дракона в человеческой ипостаси, такие похожие — и такие разные. Два брата. Сумрак и Реган.
Мы были в пустоте. В прекрасной, светящейся дымке, и лишь одна только кровать на троих. Непривычно большая кровать.
Оба дракона были в одних только белых хлопковых штанах, достаточно просторных, они не стесняли движений. Я чуть приподнялась на кровати. Почти невесомое одеяло скользнуло по груди вниз, обнажив её перед мужчинами. Оба смотрели на меня восторженно, и дыхание их было глубоким, неторопливым.
