буржуями, так их превентивно лечили физическим трудом в морозных краях, самых зловредных и опасных — к высшей мере социальной защиты. Начавшаяся Великая Отечественная война и потом восстановление экономики в условиях угрозы возникновения новой, уже ядерной, войны, от процесса чистки большевиков отвлекли. Масса расплодившегося охвостья стала критической, на 19-м съезде КПСС чистка была объявлено, но опоздали фатально.
Зараза глубоко проникла в высшие структуры власти и партии, троцкизм стал сильнее большевизма. Самое опасное, что скурвилось не только высшее руководство партии, в лице многих членов ЦК, но и высшее руководство армии и МГБ. Во главе МГБ оказался Виктор Абакумов. Этот человек, возглавляя СМЕРШ, порвал на полоски гитлеровские спецслужбы, но очень любил красивых баб и шикарные рестораны. Ясно, что полностью эту свою страсть он мог удовлетворить, если бы получил возможность приватизировать Магнитку.
В 1948 году умирает друг Сталина, Андрей Андреевич Жданов. Перед его смертью профессора из Лечсанупра наконец-то соизволили постоянно жалующемуся на боли в сердце А. А. Жданову сделать ЭКГ. Пригласили для этого опытного врача-клинициста Лидию Тимашук. Она сделала и поставила диагноз — инфаркт миокарда. Диагноз инфаркта по ЭКГ — штука даже для студента-медика элементарная. Сразу видны характерные изменения зубца Т и потом появляется комплекс S-Т. Тимашук была опытным кардиологом, поэтому ошибка исключена.
Профессура, заметьте, вместо того, чтобы на заключение Тимашук, написать обоснованное опровержение, стала гнуть женщину изменить свой диагноз. Она не согласилась, тогда ее из кремлевской больницы уволили к чертовой матери. Лидия Феодосьевна не сломалась и написала письмо в МГБ! Но еще раньше Жданов умер. Ему же назначили активный режим! При инфаркте! Если человека с инфарктом послать прогуляться в парке, подышать кислородом, то он неизбежно умрет. Жданов и умер. Провели вскрытие — инфаркта не обнаружили. Ну, еще бы его обнаружили — вскрытие производила та же мафия!
А Тимашук ответа на письмо из МГБ не получила, потому что оттуда это письмо перебросили начальнику Лечсанупра и самой Тимашук, одному из тех, кто «лечил» Андрея Андреевича, профессору П. И. Егорову. Он на сигнал, естественно, не ответил, но «сигнальщика» начал гнобить.
Лидия Феодосьевна не успокоилась и написала еще два письмо секретарю ЦК А. А. Кузнецову, она же не в курсе была, что Кузнецов принадлежит к Ленинградской мафии и эта мафия уже запланировала государственный переворот.
А в процессе «Ленинградского дела» всплыли письма Л. Ф. Тимашук Кузнецову, одному из фигурантов дела. Оно попало к следователю Рюмину и тот после первых же допросов врачей запросил санкции на арест своего министра, В. С. Абакумова. При Хрущеве на Абакумова навесили обвинение в фабрикации «ленинградского дела». Вранье. Совсем наоборот дело обстояло, МГБ эту мафию, мягко говоря, прошляпило, а если не мягко — покрывало. Там ребята настолько обнаглели, что уже в открытую собирали на ярмарке членов ЦК, не ставя Политбюро об этом в известность. Если бы не анонимное письмо о сфальсифицированных выборах в Ленинградской партийной организации, то еще долго тамошние «коммунисты» резвились.
И началось «дело врачей». Убийцы в белых халатах (кавычки здесь не к месту) стали давать показания, потом они оправдывались, что их больно следователь Рюмин бил по ушам. Вслед за Абакумовым следствие заинтересовалось и начальником охраны Сталина Власиком…
Чуть отвлечемся. В медицине есть такая штука — постановка диагноза по анамнезу, т. е. по сведениям из жизни пациента. Давайте одному пациенту попробуем по анамнезу поставить диагноз. Прикинем, чем бы он мог болеть?! Врачи — в студию!
Итак, мужчина старше 70 лет, практически с ранней юности находящийся на очень нервной, временами очень опасной, руководящей должности. Пережил смерть двух жен, гибель на войне сына, смерть одного друга и убийство двух друзей, все друзья близкие, сына одного из них даже на воспитание взял. Сам жил в постоянном стрессе — революция, оппозиция, война… Злоупотребление курением. Сидячий, малоподвижный образ жизни — кабинетная работа, в основном, да еще и по 12–14 часов в день без выходных… Достаточно. Любой врач вам сразу скажет: осложненный анамнез для атеросклероза и ишемической болезни сердца. А теперь скажите врачу, что этот мужчина ни разу в жизни не пожаловался на приступы стенокардии, т. е. на боли в сердце. Это что, у пациента «вместо сердца — пламенный мотор»?…
* * *
А в стране тем временем происходят интересные события. Если точнее, в стране не происходят интересные события, которые должны были иметь место. В октябре 1952 года на 19-м съезде КПСС были приняты изменения в Устав Партии и решения, после которых должна была начаться грандиозная волна критики руководителей КПСС со стороны рядового актива, сопровождающаяся масштабной чистки рядов коммунистов от гнили и накипи. Но ничего этого мы не наблюдаем. Спокойствие. Полный штиль.
Предполагать, что Сталин забыл о решениях съезда невозможно, не таким человеком он был. Железно, он требовал этой работы от ЦК, руководителей на местах. Но эта работа так и не началась до его смерти. Я уверен, что партия в лице ЦК и среднего руководящего звена в конце 1952 года против Вождя взбунтовалась. Вышла из подчинения полностью. Именно поэтому журнал посещений в кремлевском кабинете с конца 1952 года стал белым, как арктический снег. Этот журнал подменили, чтобы скрыть происходившее в Кремле, убрать любые напоминания о том, кто ходил к Сталину и какие вопросы там могли решаться. Естественно, эта ситуация Иосифа Виссарионовича беспокоила больше, чем факт нахождения немцев под Москвой. Страна зависла над пропастью.
Сердце очень пожилого человека этого напряжения и не должно было выдержать.
Тем временем, пришедший вместо арестованного В. С. Абакумова в МГБ чистый аппаратчик С. Д. Игнатьев, отстранил от ведения «дела врачей» следователя Рюмина и потом вообще его вышвырнул из органов. Я писал, как бригада «комсомольцев-стажеров», в которой был Н. Месяцев изучила материалы дела и там не увидела состава преступления. Со слов Месяцева, их Сталин попросил разобраться. Ага, любимец прямо Сталина этот Месяцев, только после его смерти постоянно на теплых местечках «стажер-комсомолец» оказывался, вплоть до Председателя Госкомтелерадио. Делать больше нечего было Иосифу Виссарионовичу, как стажеров в следователи лично подбирать.
Еще раз. Жданова лечат профессора, на ЭКГ — инфаркт, врач, проводивший это исследование ставит такой диагноз. Профессура врача просит диагноз изменить. Врач настаивает на своем. Лечение больному назначается противопоказанное при инфаркте — больной умирает. Врач пишет письма. Эти письма эта же профессура кладет под сукно.
Это называется — нет состава? Израильские врачи, если верить некоему Ф. М. Ляссу, ЭКГ Жданова смотрели, инфаркт там увидели, но сделали вывод, что одной
