Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы видели, как с севера пришел народ воинов. Нехватки в страхе и крови тогда не было.
Принц замер посреди освещенной луной дорожки:
– Думаешь, ваше пророчество говорило о нашем приходе, о завоевании дерзийцев?
– Все мы верим в это, – устало ответил я и пошел, мечтая скорее увидеть наш очаг и завернуться в теплые одеяла дома для гостей. Я видел огоньки под деревьями, горящие костры. Ветер доносил до меня смех и звуки голосов. Огоньков было много, я решил, что эззарийцев здесь даже больше, чем рассказывал Ллир.
Принц догнал меня и снова остановил, взяв за локоть:
– Но ты веришь во что-то еще, – ну как можно быть таким любопытным и настойчивым после утомительного дня?
– Не обижайтесь на меня, мой господин. Но я думаю, что дерзийцы были скорее случайностью. Что бы там ни говорило пророчество, настоящая угроза – это келидцы. Это они завоеватели с севера, лишенные душ. Мы должны будем встретиться с ними лицом к лицу, а нас так мало – осталось трое Смотрителей, так сказал Галадон. Только трое. Двое из них – неопытные ученики, третий – Рис. Мой друг, который отчаянно сражался со знаниями, почти заканчивал курс пять раз, и, наконец, на шестой он прошел испытание. Я был когда-то одним из десяти лучших Смотрителей. А как справится со всем этим Рис? Мы думали, что у нас будет время, пока дерзийцы станут одним целым с демонами. Но оказалось, что келидцы уже слились с ними. Если есть на свете Воин с Двумя Душами, нам лучше найти его.
– Звучит это как совершеннейший бред – две души. Если верить тебе, то у меня и с одной не все в порядке. А что думает по этому поводу Галадон? Он может избавить меня от заклятия? Он ничего не ответил, когда я спросил.
– Он сказал мне, что это будет непросто. – Галадон сказал мне, что это просто невозможно, что изменения уже слишком серьезны. Попытки снять заклятие приведут к полному разрушению души Александра. И эти попытки могут привлечь внимание демонов, внимание, которого мы всячески избегаем. Галадон заявил, что его план, план, рассчитанный на меня, исключает всякий риск. И это был один из многих вопросов, по которым мы не смогли договориться. – Но этим займутся. Вас вылечат. Это возможно. Необходимо. Они увидят это.
– Проклятье! Уж не собираешься ли ты убедить их, что я и есть этот самый Воин с Двумя Душами? Это и есть этот твой дурацкий феднах?
– Я не знаю, что и думать. Я не могу думать. Сомневаюсь, что вообще хочу думать. – Я оттолкнул его руку, словно это уже не была рука, способная лишить меня жизни в любой миг. – Галадон думает совсем иначе, а переубедить старого упрямца было невозможно.
– Ладно, что бы ты там ни думал, эззариец, не впутывай в свои мысли меня. Я не собираюсь прикидываться, что поверил во весь этот бред. Я скорее поверю в воина с того ковра, что показала мне женщина. Того, с крыльями, который сражается с чудовищем одним только ножом и зеркалом. С келидцами я расправлюсь, как только смогу держать меч…
– Как все глупо, правда? – Я старался вытряхнуть все головы. – Не рассказывайте о том, что произошло, королеве, когда увидите ее утром. Ни слова о Галадоне и Катрин. Если кто-нибудь узнает, что я здесь и что я говорил с ними, их жизнь станет очень тяжелой. У нас очень суровые законы.
Александр помотал головой:
– А ты говоришь, что дерзийцы жестоки! Я не понимаю этого наказания. Не замечать человека. Как будто хорошей порки или повешения недостаточно.
– Представьте себя на моем месте, господин, и поясните, какая порка довольно хороша и как помогает повешение.
– Едва ли ты переубедишь меня.
– Вы должны понять. Эззарийцы всю жизнь проводят в сражениях с демонами. Они должны быть уверены в том, что все пути, по которым демон может подобраться к ним, перекрыты. Никакой испорченности. У нас сохранились истории о том, как демон добирался до охотящегося на него, пользуясь испорченностью последнего. Эти истории ужасны. Возможно, мы перегнули палку. Не исключено, что наши попытки защитить себя обвили нас и душат. Я не знаю.
Мы молча вышли из леса, приближаясь к невидимым барьерам, установленным на ночь Ткачихой. Хотя долина была скована морозом и укрыта снегами, в воздухе ощущалось приближение весны. Весенний запах был сильнее ночного холода. Он обещал тепло и зелень. Я глубоко вздохнул.
– Кто этот старик, Сейонн? Я не предполагал, что кто-нибудь может так смутить тебя.
Я засмеялся:
– Как вы не догадались? Это же мой ликай!
В тот самый момент, когда я произнес это слово, Александр споткнулся о скованный морозом корень. Он поскользнулся и поранил колено о камень.
– Проклятье! – воскликнул он, прижимая перчатку к кровоточащему колену.
Не знаю, было ли дело в его ране или в мысли о Дмитрии, или и в том, и в другом, но я с ужасом ощутил, как по моему телу разливается жар.
– Атос благословенный! – Александр прижимал кулаки к вискам. – Только не теперь. – Он, пошатываясь, встал на ноги и шумно втянул в себя воздух.
Я схватил его за руку и потянул за собой:
– Скорее. Идем обратно под деревья. – Наверное, в глубине души я надеялся, что лес ослабит действие заклятия, но оказалось, что я сделал только хуже. Его тело билось в конвульсиях, он кричал. Исходящие от него волны жара заставили меня отпустить его руку и отступить от него. Он согнулся пополам и упал на колени, издавая ужасные стоны. Контуры его тела колебались, он извивался самым немыслимым образом, пока, наконец, человеческие черты не начали исчезать.
– Мой господин, вы все осознаете! – закричал я, но лунный свет осветил его полные ужаса обезумевшие глаза, говорящие совсем о другом. Прошло всего несколько минут, и я уже стоял, глядя в глаза шенгару, который широко разевал пасть и яростно рычал от боли и злобы. Одна его лапа кровоточила. Зверь заходил вокруг меня, легко, мягко. Я поворачивался вместе с ним:
– Мой господин, слушайте мой голос. Пусть дверь останется открытой. Ваша боль утихнет.
Огромная кошка снова издала хриплый, леденящий душу рык, который был страшнее крика любого более крупного зверя. Я стоял совершенно неподвижно, позволяя зверю изучать мое тело, и продолжал говорить, но скоро заметил, что слова раздражают его. Тогда я умолк, уговаривая его уже мысленно. «Сохраняй спокойствие, Александр. Ты сильнее зверя. Это просто от боли. От неожиданности. Нечистое заклятие захлестнуло волнами света. Я должен был предвидеть. Прости меня».
Он не нападал. Помедлив немного, он прыгнул во тьму под деревьями. Я заметил только движение рыжего пятна и помолился, чтобы никого из эззарийцев не было сейчас в лесу. Ветер качнул верхушки деревьев, они на миг разошлись, и лунный свет едва не ослепил меня. Откуда-то издалека до меня донеслись смех и запах костра… о, дыхание Вердона… разумеется. Там полно народу. Это же первое полнолуние весны, рождение нового времени года. В эту ночь все выходят на улицу к кострам и до самого рассвета рассказывают друг другу истории и предания. Эта ночь – счастливейшая ночь для детей: им позволяют оставаться вместе со всеми до утра. Ночь чудесных сказок, братства и единения. Схватив сломанную еловую лапу, я поспешил в ту сторону, куда ушел Александр, не зная, смогу ли я бежать после шестнадцати лет неподвижности.
Было слышно, как он с шумом пробивается через кустарник впереди меня. Я перепрыгивал через поваленные деревья, подныривал под нависшие ветки, не обращая внимания на уже разодранную одежду. Внезапно я заметил между деревьями темное пятно, которое с легкостью преодолевало препятствия. Вскоре я ощутил запах дыма от костра и перестал следить за ним. Возможно, это был напрасный страх, но я был уверен, что слышу негромкое фырканье хищника, подбирающегося к костру с другой стороны. Я помчался к огню.
– Дикий зверь! – кричал я на бегу. – Шенгар! Берите детей и бегите в дом!
Я не остановился, не стал ничего объяснять вскочившим с земли взрослым, которые бросились уводить перепуганных детей. Я просто сунул в огонь принесенную с собой ветку, моля, чтобы она побыстрее занялась, и неотрывно глядя в темноту, где что-то шевелилось. Я отбросил еловую лапу, которая не хотела гореть, и взял оставленную около костра палку, которую кто-то использовал вместо кочерги. Слишком тонкая, она быстро погаснет, когда я побегу. Но не было времени ждать. Я помчался дальше, услышав за спиной чей-то неуверенный голос:
– Вердон, помоги. Сейонн?
Шенгар вышел на охоту. Он двигался по протоптанной дорожке. Бежать по ней было легко, но это означало, что он придет первым. Шенгары не были так быстры, как койоты, самые лучшие бегуны пустынь, или песчаные олени, их обычные жертвы. Но и Александр был быстр. Я уже чувствовал боль в боку, а в моих ушах звучали слова Галадона, которые он часто повторял в дни моей юности:
– Ты что, прилип к дорожке? Как, во имя Вердона, ты собираешься настигнуть демона, если у тебя каменные ноги?
Я очистил сознание и приказал крови как следует служить моим ногам и мои легким, и вскоре я уже видел его… и еще три костра под деревьями. Я заревел во всю мочь моих легких:
- Дочь Некроманта - Ник Перумов - Романтическое фэнтези
- Иначе – это миф - Роберт Асприн - Романтическое фэнтези