— Ну и как продвигается изучение страшного Парамона? — спросил он.
— Кхм… медленно. А кто они такие, ухомахи?
— Очень забавные зверушки, — охотно ответил Круклис. — Ведут стадный образ жизни. Питаются своеобразными растениями. Эти растения синтезируют органику за счет инфракрасного излучения разогретой серы. На ухомахов охотятся хищные э… сернозубы, назовем их так, чтобы не выбиваться из стиля. И те, в другие обзавелись мозгами, сернозубы даже обладают зачатками разума, поскольку друг с другом воюют. А это есть несомненный признак если не разума, то интеллекта.
— Воюют?
— Именно.
— И чем воюют?
— Да пока без затей. Надевают на голову каменные шлемы, разгоняются, ну и таранят друг друга. При ближнем бое — грызутся. Такой вот милый мирок.
— Значит, у них все еще впереди, — усмехнулся я.
— Смотря что. Пока развиваются они быстро. Жизнь на Феликситуре возникла всего шестьсот пятьдесят миллионов лет назад, представляешь?
— Здорово. На Земле в это время только примитивные многоклеточные появиться успели. Если эдак у них и дальше пойдет…
— Нет, дальше у них так не пойдет.
— Почему же?
— Ресурсы Феликситура очень ограниченны. В океанах серы нет сильных окислителей, без которых не создашь энергетической базы для промышленности. Представь предков человека без огня.
— Но ведь в серном океане возможны электрические явления.
— А что толку? Если нельзя выплавлять металлы, генератор не построишь. Боюсь, что этому причудливому миру, — Круклис кивнул на экраны, — уготован застой, эволюционный тупик. И уж во всяком случае, появления техногенной цивилизации на Феликситуре ждать не стоит.
— Какая жестокая судьба, — сказал я. — Хорошо, что ухомахи о ней не догадываются.
— У Вселенной много жестоких правд. Жизнь возникает чрезвычайно редко, это правда. Не всякая жизнь расцветает разумом, тоже правда. Но что самое страшное, не всякий развившийся разум хочет жить дальше.
— Это твои предположения или ты уже знаешь наверняка?
— Знаю.
— Ужасно, — сказал я, глядя на Феликситур. — Неужели они никогда не увидят звезд?
— А вот в этом случае все зависит от людей.
— От нас?
— Да. Неужели ты думаешь, что ухомахов теперь оставят в покое?
— О, вот это — навряд ли. Не слишком скоро, но обязательно сюда прибудет огромная экспедиция, с тылами и обозами. Выловят нескольких представителей, расшифруют язык… У них есть язык?
— Нечто вроде.
— А, ну тогда их будут пытаться обучать.
— Вот видишь. Все не так уж сумрачно. Для ухомахов.
— А почему этим не занялись те, кто старше нас?
— Им не интересно. Мелкая задача. Старшими для ухомахов будут земляне. Тоже тест, между прочим.
— Тест на то, годимся ли мы в няньки?
— Да.
— Скорость — девять с половиной километров в секунду, высота — пятьдесят четыре, — предупредил софус.
— Вот что, дружище, — сказал я. — За десять секунд до того, как мы ударимся, молча бери управление на себя. Буде ж такого не случится, а я умею рассчитывать глиссанду, тоже помалкивай. Хорошо?
— Дай ты человеку порезвиться, — поддержал Круклис.
— Понял, — сказал Джекил. — Молчу. Резвитесь, создатели.
Впереди забрезжила серная заря. На всякий случай я выбросил по сторонам штанги с объективами. Так, чтобы массозаборник не заслонял ближний вид по курсу.
— Зажмурьтесь, — предупредил Джекил.
Но я не успел. Краешек Виктима вынырнул слишком быстро. Проморгавшись, я с удивлением заметил, что глаза Круклиса широко раскрыты в сторону пылающих носовых экранов.
— Что, и зайчиков нету?
— Нету, — спокойно ответил бывший человек.
Вместо зрачков в его глазах оставались едва заметные точки.
— Неплохо, — сказал я.
— Чего ж плохого, — согласился он.
— Не боишься?
Круклис удивился:
— Мне бояться? Чего?
— Тебя ведь будут обследовать. Во время карантина, когда прилетим.
— Будут, — улыбнулся Круклис. — Но ничего особого не найдут. Вот, смотри.
Он помахал рукой. Она уже была не белой, а только бледной.
— Впечатляет, — сказал я.
— Тебя еще что-то гложет?
— Гложет. Ничего не замышляешь против человечества?
Круклис опять улыбнулся.
— Серж, я ведь поумнел, а не поглупел. К тому же с детства люблю человечество.
— Обнадеживает. Все же хочу получить прямой ответ. Я давно тебя знаю, скрытного.
Парамон посерьезнел.
— Да, Серж. Очень давно. И больше, чем ты помнишь.
Он напрягся, подобрался, на миг скрылся в невесть откуда взявшемся туманце, потом вновь проявился, как на старинной фотобумаге. И я увидел на его лысине капли воды, радужно сияющие в свете Виктима. Или Солнца? Поди разбери…
На щеках Круклиса показалась густая борода. Черная, с проседью. А его голые ноги массировали две раболепно согбенные девушки. Да, глупо смотреть на восходящую звезду без светофильтров, подумал я. И спрятался в эту мысль, как в раковину. Но Круклис быстро достал меня оттуда.
— И сейчас еще не пришло твое время, Серж. Хотя близится, признаю. Совсем уж близко, знакомец ты мой старый…
Мне показалось, что о своем запаздывающем времени я слышу не впервые. Даже скучно стало.
— И как все это понимать прикажешь?
— Пока никак. Запоминай. Еще при этой жизни тебе придется складывать общую картину.
— Общую картину чего?
— Общую картину себя, — загадочно сказал Круклис.
Я понял, что большего от него не добьюсь.
Мы быстро сближались с Феликситуром. Виктим всходил над горизонтом все выше. Под нами одна за другой озарялись горные вершины. «Туарег» миновал терминатор над самой поверхностью планеты.
Я не ошибся. Промчавшись между двумя вулканами, звездолет вышел именно в тот район, куда я и хотел его привести. Конечно, любоваться чем-то там, внизу, при скорости девять километров в секунду невозможно, но замедленный просмотр видеозаписи позволил это сделать.
Оксанкин кратер заметно изменился — оплыл, подрос, разбросал в стороны новые потоки. Кирпичного цвета лава практически заполнила ближайшую долину, утопив остатки нашего парома. Над застывшей поверхностью торчали одни антенны.
— Вот это да! Могли и поджариться, — сказал я.
— Запросто, — признал Круклис.
— Прав был интриган ассирийский?
Круклис нехотя развел руки.
— И нас бы не стали спасать? — спросил я.
— Кто?
— Старшие, старшие.
— Нет. Для них, как и для эволюции, судьба индивида особого значения не имеет. Вот если бы возникла угроза всему нашему биологическому роду, — тогда да, что-нибудь предприняли бы. Но не по мелочам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
