— В этом моя вина? — говорю, чтобы уколоть, но тут же жалею об этом.
— Моя вина, и я никогда не скажу иначе. Мне предстоит просить у тебя прощения неоднократно в надежде заслужить твое доверие снова. Но сейчас мне нужно поехать к матери, она волнуется. Еще уладить пару вопросов.
— Понимаю, — опускаю глаза. — Не хочу тебя подкалывать. Но эмоции берут вверх.
— Я заслужил, — усмехается невесело.
За дверью слышатся громкие голоса моих девочек, и Стас тут же садится ровно, но руку мою не отпускает.
По дороге домой Наташа и Таня выпытывают у меня, что я хочу поесть, но ответ один и тот же: «Ничего».
Поднимаемся в квартиру, и подруги скрываются из вида, а Аверин переминается на пороге.
— Вечером, Ир. Я приеду, и мы все обсудим, клянусь.
Я лишь киваю. Сколько раз он это говорил, а я ждала. Но в итоге ничего подобного не случалось. Однако сейчас между нами, по его словам, никого нет. Ну посмотрим. До вечера осталось не так много времени.
Скомканно попрощавшись, слежу за тем, как он уходит. И я скрываюсь за дверью.
Ощущение, будто я — сплошной ком грязи. Я смываю с себя эту вонь и заодно воспоминания обо всем, что случилось за последние несколько дней.
Душ встречает меня радушно. Струи воды, как мне и хочется, охватив тело, делают свое дело. Но внутри все остается прежним.
С подругами мы проводим несколько шумных часов. Стараемся быть веселыми, но разболевшаяся голова ставит на нашем девичнике крест.
— Все в порядке, Ир, — отмахиваются от моего извинения за испорченный вечер. — Приедем завтра. К тому же, если Стас скоро появится, тебе стоит подготовиться.
— Ой, счастливая, — бормочет Таня. — Ребенок, свадьба, любовь…
— Ах, — мечтательно улыбаются обе. Как дети, ей-богу.
— Эй, успокойтесь, — я, рассмеявшись, щелкаю пальцами перед их лицами. — Еще не знаем, что нас ждет в будущем. Нам со Стасом еще многое следует обсудить.
— А что тут обсуждать? — тут же встревает Наташа. — Я слышала, как он говорил с Эдиком и такой: «Да я мою Ирку в ЗАГС потащу и никому не отдам», — пытается комично говорить мужским голосом.
— Он такого не мог сказать, — отшучиваюсь.
— Ну, понятное дело, он применил для этого другие слова. Но суть остается та же. Честное слово, он так ему и сказал. Ир, он тебя любит. Он реально любит.
От их слов внутри разливается приятное тепло. Я хочу верить. Очень хочу…
Остаюсь одна в пустой квартире.
Я запуталась. Я потеряна. Запутана в собственных мыслях, и мне тяжело разложить все по полкам.
Распаренная и явно посвежевшая в клубах пара, я выхожу, открыв стеклянное заграждение. Эта квартира меня привлекла именно тем, что тут есть и душ, и ванна.
Встаю напротив запотевшего зеркала и, скользнув ладонью по нему, открываю свое отражение. Но, увидев синяк на щеке, я будто возвращаюсь в то сырое и грязное место. И память раз за разом подкидывает то, что я намеревалась забыть, воскрешает кадрами события.
— Хватит, — шепнув, сжимаю кулаки.
Опускаю голову, все еще стоя обнаженной после душа, и рассматриваю свой живот.
Внезапно на губах появляется улыбка. Представляю, как ребенок будет шевелиться, расти. Как мой живот начнет увеличиваться. На глазах выступают первые слезы понимания и радости, что я действительно беременна.
Стираю влагу с кожи, надеваю халат и едва выхожу из ванной, как слышу дверной звонок.
Быстро подхожу и, взглянув в глазок, вижу там Стаса.
Ну что ж… Вечер будет длинным.
