Скоро ноябрь и я очень хочу первый снег. Я всегда выбегаю на улицу половить его языком и руками. Это чудо несравнимое ни с чем. Ты погружаешься в сказку.
- Думаю, уже должен. В ближайшие дни. На улице холодает и появляется туман. Значит, скоро.
Мы много проводили время вместе. За исключением случаев, когда у него была работа, а я уезжала к родителям. Маме я не рассказала про Илью. Надеюсь, он своим тоже про меня не рассказывал. Пф, конечно же, нет. Иногда он оставался у меня ночевать, – что происходило практически всегда – иногда я оставалась у него.
Я зевнула. Сейчас около пяти вечера, но я очень устала. Физкультура выдалась удачно. Мы здорово поиграли в волейбол. Точнее я, Аня и пару десятков мальчиков. Народу было куча, поэтому мы решили играть по очереди. Остальные девочки либо не хотели портить лак на ногтях, – к этой категории относилась Кристина, либо боялись быть пришибленными мячом – к этой категории относилась Соня.
- Поехали домой. – сказала я устало.
Ему ненужно было понимать куда ехать. Он сам выбирал. Я никогда не была против. Моя машина стоит у его дома, поэтому, скорее всего, мы поедем к нему.
- Поехали. – спокойно ответил Илья, и мы пошли к машине.
Я уселась в тёплое сиденье спереди. Здесь было так тепло и уютно. Туман сгущался, и Илья поехал медленнее. Я чувствовала, как моё тело начинает слабеть и погружаться в сон.
Последняя моя мысль была о том, что я засыпаю в самые неподходящие моменты.
***
Мы почти подъехали к моей квартире.
Надо спросить, не хочет ли она заехать в магазин и взять себе что-нибудь.
- Тебе что-нибудь надо купить? – спросил я, продолжая смотреть на дорогу.
Нет ответа.
- Кать…– я повернулся и увидел, что она склонила голову влево, и её глаза были прикрыты.
Заснула.
Она смотрелась умиротворённо и спокойно. Я включил печку, чтобы она не замёрзла.
Удивительные события происходят в моей жизни. Всё идёт в лучшую сторону. Компания, друзья, семья, Катя… Эта девушка просто выносит мне мозг. И, знайте, мне нравится. Нравиться её оберегать, нравитбся выслушивать её маленькие капризы, вызовы, которые она постоянно бросает мне, её шуточки – я словно отдыхаю от серой и скучной массы мира.
С ней тяжело в какой-то степени, но где-то в далеке сознание мне говорили: «Но с ней, именно с ней, ты чувствуешь себя живым». Я и так живой, но до неё я тратил своё время попусту: бары, клубы, ряды девчонок, которые мне были безразличны, выпивка – раньше это всё катилось, словно шар для боулинга – прямо по дорожке. С ней же мой шар всё время куда-то уходил в сторону. И мне снова, и снова приходилось применять попытки, чтобы выбить идеальный бросок.
У Кати множество иголок, множество изъянов и неизведанных мне углов её сознания. Она напоминало мне кактус – да-да, именно кактус – но согласитесь, приятно наблюдать, как бутон на этом кактусе снова расцветает? Уверен в её жизни он раскрывался раньше, но увял… Из-за каких-то подонков. Бутон завял, скорчился, и на кактусе появилось ещё больше иголок, ещё больше изъянов, травм, шрамов. Шрамы на её спине… Когда я увидел их в женском туалете, то еле сдерживал себя, чтобы не выпытать из неё информацию о этих извергах, и в тот же час убить их.
Когда-то она была обычной девушкой, обычным подростком, который верил в счастливый конец, ходил в розовых очках и напевал песни МакSim. И кто-то убил в ней это, растерзал, как несчастный листок бумаги, порвал на мелкие кусочки. Разбил её хрустальную розу, что была у неё в душе. Она ловила эти осколки, хотела сохранить прежнюю себя, но они до сих пор в её ладонях. Маленькие стекляшки, застрявшие в её коже, словно пыль в глазах. Они постоянно напоминают ей о тех людях. Они подстёгивают её, напоминают, что прошлое не ушло. Катя не отпустит их, пока не вытащит эти стекляшки из своих рук. Я должен ей помочь, должен… Вот только позволит ли она мне?
Надеюсь, это случится.
Я припарковался и выключил мотор. Катя продолжала тихо сопеть. Маленький ребёнок, с ней всё время надо возиться. И… Откуда взялись эти чувства? Я не питаю к ней любви, но это… что? Увлечённость? Разные характеры? Разные статусы в обществе?
Я опирался лишь на то, что у нас одинаково истерзанное прошлое. И пока мне этого хватало.
Я вышел из машины и пошёл к пассажирской двери. Аккуратно взял Катю на руки, чтобы она не проснулась.
Забота.
Прежде, мне бы наверно захотелось вытошнить из себя это слово. Вытащить пинцетом из груди. Без наркоза.
Сейчас, я несу эту девушку к себе в квартиру. Уже неизвестно в какой раз. Ни одна – я ещё раз повторюсь – ни одна из девушек раньше не была здесь повторно. Только Катя. Ей я это позволял, потому что знал, что я хочу этого. Потому что знал, что я должен. Потому что знал, что… нужен? Скорее всего. Она часто что-то лепетала во сне. И часто это было: « Не надо… Останься… Не уходи…». И, побрал бы меня чёрт, я оставался. Каждый раз. Её манера говорить мысли вслух – это невероятно раздражает, и невероятно захватывает. Вот что я в ней любил.
Любил?
Это слово, словно обливало меня потоком некончающейся ледяной воды, который имел охренеть какой напор. Он сносил тебя с места на далёкие миллионы метров. Но сейчас я упорно шёл на него, переступая через границы дозволенного, которые были созданы мной же.
Я тихо зашёл в квартиру и оставил дверь открытой, чтобы вновь вернуться, когда положу Катю на постель.
Сев за ноутбук, я начал работать. За этот месяц нам мало что удалось узнать о Фонде. Чертовски мало. Олег взломал их сервер, проверил, но ничего странного не нашёл. Знакомые почти ничего о них не слышали, поэтому я начал подготавливать все документы к перечислению денег и сборами нужных подписей. Передо мной лежало много бумаг, каждую из которых надо проверить. Тщательно. Медленно. И много-много раз. Этого не требовал никто – я сам так решил.
Последний раз посмотрев на отчёты, договоры и бла-бла-бла, я наконец-таки снял себя пиджак. Ох, это охренительно чертовское чувство, когда освобождаешься от прочих нагрузок. Думаю, Катя бы сказала: « С такими мыслями ты походишь на пузатого бизнесмена, у которого пиджак еле сходится. И это он хочет избавиться от своего хозяина, а не наоборот»
При мысли о ней я повернул голову в сторону кровати. Она всё также мирно сопела. Рот и глаза были слегка приоткрыты. Как будто ждала подвох.
Она спала в одежде, и я не собирался её раздевать. Я знаю, что ей будет неприятно. И я знаю, что она уйдёт этой ночью. Она всегда уходила, потому что ей так было легче. Или потому что она смущалась и стеснялась меня. Я больше надеюсь на второе. Я быстро разделся и лёг рядом с ней, погружая свой нос в уже привыкший для меня запах её волос.
