Перевертыш бросился в сторону дверного проема и исчез, не оставив и следа, за исключением небольшого дымящегося отверстия в дорогих панелях приемной позади него.
Я направил свой посох на дверной проем, Лара проделала тоже самое со своим пистолетом.
Секунд на 10 все смолкло.
"Где он?" — прошипела Лара.
"Ушел?" — предположила Жюстина. "Может быть, он испугался, когда Страж Люччио нанесла ему удар."
"Нет, не испугался," — сказал я: "Он умный. Сейчас он решает, как лучше до нас добраться".
Я осмотрелся, стараясь думать как противник. "Давайте посмотрим," — сказал я, — "Если бы я был машиной для убийства, способной превратиться во что угодно, как бы я сюда попал?"
Количество вариантов было ограничено. Прямо перед нами была дверь, окно сзади. Я повернулся и посмотрел на окно. Воцарилась тишина, за исключением шума кондиционера, выпускающего поток воздуха через….
Через вентиляцию.
Я повернулся и сунул свой посох к огромной стальной вентиляционной решетке, собрал силы и крикнул: "Fulminos!"
Сине-белые молнии срывающиеся с моего посоха наполнили воздух мерцающим огнем, копьями впиваясь в железную решетку вентиляции. Металл впитал в себя электричество, и я знал, что он несет его сейчас по всей системе.
Раздался странный, щебечущий крик, что-то выбило решетку вентиляции, и из нее размытым пятном вылетел питон. В полете его форма перетекла и изменилась, став чем-то коренастым, злобным и сильным, похожим на барсука или росомаху.
Оно попало в верхнюю часть груди Анастасии, опрокинув ее на пол.
В полете я поймал взгляд золотисто-желтых глаз, в которых плясала садистская радость.
Я развернулся, чтобы отбить существо от Анастасии, но Лара, фигурально выражаясь, пробила мне билетик. Она воткнула ствол своего пистолета-пулемета в его бок, как будто кран в деревянный пивной кег голыми руками, и спустила курок.
Огонь и шум заполнили комнату, и перевертыш прыжком ушел в сторону. Ударившись один раз об пол, он перевернулся в воздухе, и его когти впились в живот Жюстины. Использовав толчок для контроля момента усилия, тварь приземлилась на ноги и бросилась в окно позади стола Лары.
Оторопевшая Жюстина всхлипнула от боли.
Лара смотрела секунду расширенными глазами на окно и выдохнула: "Голод мне в глотку"
Я повернулся к Анастасии, но она с гримасой отмахнулась от меня. Непохоже было, что она истекает кровью. Я повернулся к Жюстине, пытаясь оценить ее травмы. Шесть горизонтальных порезов разделило мягкие ткани ее живота так чисто, словно они были сделаны скальпелем. Из них сочилась кровь, но я не думаю, что хотя бы один из них был достаточно глубок, чтобы вскрыть брюшную полость или задеть артерию.
Я схватил брошенный пиджак Лары, и наспех сложил его, и прижал к животу Жюстины. "Придерживай его так," отрывисто сказал я Жюстине. "Мы должны остановить кровотечение. Придерживай его так."
Она обнажила от боли зубы, но кивнула и сжала импровизированную подкладку обоими руками, когда я помогал ей подняться.
Лара перевела взгляд слегка расширенных глаз с Жюстины на окно. "Голод мне в глотку," сказала она снова. "Никогда не видела такой скорости."
Памятуя, что мне однажды довелось видеть её покрывающей в смертельном спринте примерно пятьдесят миль за час, представлялось — она знала, о чем говорила. Мы бы никогда не догнали и не задержали эту штуку достаточно надолго, чтобы убить.
Я подошел к окну в надежде заметить перевертыша, и обнаружил себя глядящим на влетающую комету пурпурного пламени, по-видимому, его любезность. Я упал назад, вскинув мою левую руку с защитным браслетом в инстинктивном жесте, и огненный молот взрыва бросил меня лежать на полу.
Снова раздался потусторонний, пронзительный визг, насмешливый и полный злобы, и тогда же грохот разрушения где-то ниже нас.
"Оно возвращается в дом". Я подал руку Анастасии — помочь ей подняться. Она приняла её, но как только я начал тянуть, она вскрикнула, сжав зубы, и я сразу опустил её назад на пол.
"Не могу." Она задохнулась от боли, тяжело задышав. "Моя ключица."
У меня вырвалось проклятье. Из всех простых переломов перелом ключицы одна из самых мучительных и ослабляющих травм, которую только можно получить. Она больше не могла сегодня участвовать ни в одном поединке. Черт, она не могла ничего, что требовало от нее подвижности.
Пол под моими ногами внезапно взорвался. Я почувствовал, как мне по лодыжке хлестнул стальной кабель, потащил, а когда я упал, то нос мой заполнил жуткий смрад. Я зацепился за что-то замедлившее моё падение, но продолжил падать до конца. Шум был жуткий. Потом падение внезапно остановилось, я не был полностью уверен почему. Примерно сто предметов свалилось на меня разом, вышибив из меня дух.
Я лежал ошеломленный несколько секунд, с трудом вспоминая как дышать. Пол. Перевертыш пробил путь наверх ко мне через пол. Это сбило меня с ног — но все падающие обломки должны были сквозь пол сокрушить следом перевертыша.
Я пролетел два этажа посреди наверно тонны мусора, и мне удалось выжить. Впору говорить об удаче.
И тогда под нижним отделом спины что-то двигалось.
Обломки зашевелились, и сквозь них раздался глухой рык.
В панике, я попытался заставить свое ошеломленное тело бежать, но прежде чем я вспомнил, как это делается, желтая мохнатая, слишком длинное рука вырвалось из-под обломков. Быстрее чем вы бы успели сказать "конец Гарри Дрездену", его длинные когтистые пальцы со страшной силой сомкнулись на моем горле, перекрыв доступ воздуху.
Глава 26
Есть кое-что, чего не знает множество людей: удушение невольно причиняет боль.
В шее возникает жуткая сокрушительная боль, следуемая за почти мгновенной волной ужасного давления, взрывающего вашу голову на крошечные кусочки изнутри. Это кровь, оказавшаяся в ловушке в вашем мозгу. Накаты и откаты боли соответствуют биению сердца, которое все набирает скорость.
И неважно, худеющая ли вы супермодель, или накачанный стероидами профессиональный борец, потому что на это не вопрос силы или силы воли — это простая физиология. Если вы человек и вам нужно дышать, вы потерпите неудачу. При должной сноровке душителя, вы потеряете сознание через 4–5 секунд.
Конечно, если душитель захочет причинить жертве больше страданий, они могут не заботиться об этом, продлевая процесс.
Думаю, вы догадываетесь, что предпочел перевертыш.
Я боролся, но с таким же успехом я мог бы оставить попытки. Я не мог ослабить хватку вокруг моей шеи. Куча мусора зашевелилась и всколыхнулась, и из-под обломков поднялся перевертыш, избавляясь от них, словно полярный волк, возникающий из своего ночлега под снегом. Кошмарные длинные руки перевертыша свисали ниже его колен, так что когда он начал движение по холлу, я был способен действовать руками и ногами, по крайней мере, часть времени, предотвращая мою шею от перелома под тяжестью своего же собственного веса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
