— Вы имеете в виду Юрия Леонидовича? — робко справился Караваев. — Должен сказать, это воистину благородный и справедливый человек!
— Да, вы правильно меня поняли. Именно Нежданова я имел в виду. Я не думаю, что размолвка с графиней по сугубо личным мотивам заставит Юрия Леонидовича забыть об обязанностях предводителя уездного дворянства. Уверен, что он с радостью сообщит графине о наших предложениях.
— Но есть одна загвоздка: примет ли она их, — подал голос Аркадий. — А вдруг она вообще откажется встречаться с Неждановым? Вы такой вариант предусматриваете, господа хорошие?
— На этот раз он выступит не в роли жениха, а официального лица, и графиня не посмеет ему отказать, — ответил князь.
— Но что вы хотите ей предложить? — еще более робко поинтересовался Караваев. — Честно сказать, я не вижу никакого выхода.
— Как далеко ваши пруды расположены от нового, вернее, старого русла Тимши? — спросил князь.
— Недалеко, — вздохнул Караваев. — Чуть больше полверсты.
— А каков рельеф местности, ровный или холмистый? Я потому спрашиваю, Василий Ефимович, что уверен, в ваших силах прорыть канал, который подпитывал бы ваши пруды чистой водой…
— Но, — Караваев в изумлении уставился на князя, — графиня не позволит. Ниже по течению расположена ее мельница. Ей летом и так не хватает воды, чтобы крутить жернова.
— Все можно уладить, — махнул рукой князь. — Вам потребуется не так уж много воды. Кроме того, канал можно перекрыть плотиной и спускать воду в пруды по мере надобности, во время паводка или обильных дождей. Я думаю, раза два, от силы три в год.
Караваев сердито надулся и негодующе пробурчал:
— Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Графиня потребует с меня плату за воду. Мои гуси золотыми окажутся.
— А вот здесь в обмен за употребление воды вы и предложите ей пользоваться вашим участком дороги, Василий Ефимович, — с торжеством в голосе произнес Аркадий. — Как говорится, и волки сыты, и овцы целы.
Князь одобрительно посмотрел на него. И мысленно даже поаплодировал своему находчивому товарищу. Конечно, Аркадий преследовал здесь свои интересы, но Григорию тоже были не по душе прежние притязания Караваева на сестру графини. Будь его воля, он непременно накостылял бы по шее этому наглецу, вздумай тот устроить подобные торги, где на кон будут поставлены с одной стороны чудесная девушка, а с другой — участок разбитой дороги. И хотя у него никогда не было сестры, за которую он мог бы подобным образом заступиться, князь очень хорошо понимал графиню и в этом вопросе был полностью на ее стороне.
Но свои рассуждения он предпочел сохранить в секрете. Пока они были в одной лодке с Караваевым, и не хватало ему боевых действий еще и на этом фланге.
Григорий посмотрел на часы. Сегодня он ни в коей мере не хотел пропускать занятий с Павликом. Но от докучливого соседа тоже надо было избавиться не слишком явно. Поэтому князь потратил еще не менее получаса на то, чтобы обсудить с Аркадием и Караваевым стратегию и тактику ведения военных действий против графини. Во избежание новых жертв решено было никаких ответных мер не принимать, пока не выяснится позиция предводителя уездного дворянства. А Григорий, прежде чем распрощаться с соседом, заверил его, что сделает все возможное, дабы склонить Нежданова на свою сторону или убедить того выступить в роли посредника. Хотя сам князь склонялся больше ко второму варианту, но не сбрасывал со счетов и первый, потому что не знал, как поведет себя в этом случае оскорбленный в своих лучших чувствах предводитель уездного дворянства.
Тем не менее уже через час заговорщики встретились в обозначенном месте и в прежнем составе. Павлик тут же завладел вниманием князя, а Аркадий взял под руку Ксюшу, чтобы вновь прогуляться вдоль опушки. Но она очень вежливо освободилась и, смутившись, прошептала:
— Не стоит, Аркадий! Я ведь приезжаю сюда ради Павлика. Не надо за мной ухаживать, я вполне без этого обойдусь!
Аркадий опешил. Совсем не этих слов ждал он от нее.
— Что случилось? — спросил он изумленно. — Что изменилось со вчерашнего дня?
Девушка отвела взгляд.
— Скоро все откроется. Наташе непременно донесут. Не сегодня, так завтра. Я не хочу, чтобы она подумала, что я использую Павлика в своих интересах.
— А разве они есть, эти интересы? — осторожно спросил Аркадий.
Ксения с вызовом посмотрела на него.
— Их просто не может быть. Я не должна себе позволить… — судорожно вздохнув, она прервала фразу на слове и отвернулась.
— Что вы себе не должны позволить? — спросил требовательно Аркадий и, взяв девушку за плечи, развернул ее лицом к себе. — Не стесняйтесь, Ксения, говорите. Вы не должны себе позволить полюбить такого бедняка, как я? Вы это хотели сказать? Или ваша сестрица уже присмотрела вам богатого старичка вроде Караваева?
Ксения покраснела, вновь попробовала отвернуться, но лежавшие у нее на плечах ладони Аркадия были такими сильными и… теплыми, что она не справилась с искушением и всего лишь на мгновение припала к одной из них щекой.
Аркадий словно задохнулся от неожиданности и притянул ее к своей груди. Какое-то мгновение они неотрывно смотрели друг на друга. Аркадий пришел в себя первым. О дьявол, он чуть было не поцеловал ее на виду у князя и Павлика!
Он огляделся по сторонам. Потребовалась всего пара шагов, чтобы отступить в укрытие из пышных кустов желтой акации. Ксения послушно шагнула следом. И тут уж Аркадий не стал спрашивать ее согласия. Он нашел губами ее рот. Теплые мягкие губы девушки раскрылись ему навстречу, плечи вздрогнули. Ксения поднялась на цыпочки и потянулась ему навстречу… Как сладок и горяч был этот первый поцелуй! Неожиданный и запретный для обоих! Они стояли, прижавшись друг к другу, и впервые в жизни Ксения поняла, что ничего не боится на этом свете! И появись сейчас Наташа, она сумела бы ответить и за себя, и за Аркадия.
Никогда она не находилась так близко от мужчины, никогда и ничьи губы не касались ее губ, и никогда она не испытывала подобной нежности и счастья, но и печали одновременно, какие чувствовала сейчас, потому что понимала: ей не позволят быть с любимым, как бы они оба того ни хотели.
Но она перестала сопротивляться, потому что полностью отдалась тому небывалому чувству восторга, восхищения и безмерной жалости к человеку, которого любила всей душой и ради которого могла хоть сейчас отправиться на край света, биться со злобными чудовищами и всякой нечистью, лишь бы это помогло им остаться вместе.
Ксения понимала, что Аркадий испытывает подобные же чувства, и, еще не расставшись с ним, страдала, потому что знала: каждое мгновение поцелуя приближает их расставание.
