соскочил с мотоцикла, схватил пакет с лекарством и забежал в здание.
Прикрыв брезентовой накидкой наши вещи, я последовал за ним.
Весь коридор, все подсобные и прочие помещения были забиты людьми. На кроватях, на полу, на составленных вместе стульях — люди лежали повсюду. Обычно здесь довольно прохладно даже в жару, но сейчас, несмотря на открытые окна, я морщился и задерживал дыхание. Пот, кровь, нечистоты. Теперь я мог выделить малейшие оттенки, но самым неприятным открытием стало что отчётливо ощущался "запах" смерти. Проходя мимо лежащих больных, я мог с уверенностью сказать возле кого уже стоит старуха с косой, а к кому она вот-вот постучится.
Женщина с провалами вместо глаз умирала прямо под моим взглядом, пацан лет тринадцати доживал последние мгновения, нестарый ещё мужчина только что сделал свой последний вздох. И это я прошёл лишь до половины заполненного людьми коридора.
Почему так, наверняка я не знал, но догадывался что это очередные последствия переливания чужой крови.
Пройдя до конца коридора, я поднялся по лестнице и оказался на втором этаже. Те же кровати, матрасы и составленные стулья. Складывалось впечатление что здесь чуть не треть всего населения станицы, так много тут было народу.
Олег нашёлся в самом конце, в приспособленном под палату классе. Он стоял на коленях возле окна, там где была кровать Ольги. И я только зашёл, глянул на неё, так сразу почуял что она уже всё, доходит. Жить ей оставалось всего час, а может и того меньше.
Олег говорил ей что-то, но она уже не слышала. Наконец он понял что разбудить её не получается, подскочил, и едва не сбив меня с ног, вернулся уже с Аней и тем самым противным доктором.
Подошёл к кровати, поднял оставленный на полу пакет, и раскрыв, протянул им.
— Колите скорее! Вот, здесь и шприцы и ампулы!
Услышав это, лежащие в палате люди зашевелились.
Не обращая ни на кого внимания, Аня высыпала содержимое пакета на подоконник, выбрала пару ампул, одну надломила и заполнив шприц, без лишних слов сделала укол.
— Теперь её надо оставить. Вас там ещё сын ждёт. — аккуратно коснувшись руки Олега, доктор потеснил его к выходу.
— Я же успел? Она же поправится? — пятясь к двери, сыпал тот вопросами. Но доктор только кивал, и твердил про дожидающегося сына.
Я же потихонечку стоял в уголке, за вешалкой, и думал что меня не заметили. Но дождавшись когда за доктором закроется дверь, Аня тут же налетела на меня.
— Ты почему здесь? Заразиться хочешь? — «зашипела» она, и размахивая руками, буквально вжала меня в мой угол.
Открыто говорить я не мог, информация не для чужих ушей, но и тянуть было нельзя, я видел что Ольга уже умирает. Поэтому, несмотря на сопротивление, я притянул жену к себе, и шепотом пересказал суть дела.
— Ты думаешь? — встревожено посмотрела она.
— А чего тут думать? Ольга уже при смерти, надо пробовать! — в ответ «зашипел» я, и буквально вытолкав её за дверь, сам вышел следом.
В принципе её согласие мне не требовалось, но я помнил как искал вену Олега, и сомневался что смогу повторить. Да и выглядело бы это весьма странно.
— Здесь нет места. — Когда мы отошли к окну коридора, — так же на ухо, зашептала Аня. — всё битком, и коридоры, и актовый зал, и раздевалка!
Можно было бы доехать до дома, но это время, которого у Ольги почти нет. Вариантов оставалось всего два; спускаться в подвал — но там тоже могут быть люди, или лезть на крышу, рискуя быть замеченными.
Мы выбрали крышу, и через пару минут я уже свистел, а Аня раскладывала шприцы и склянки.
— Ты уверен что не будет каких-то последствий? — в который раз спросила она.
— Не уверен.
Да, я не был уверен в правильности того что хотим сделать. Но альтернативой была только смерть. Пока мы сюда поднимались, чего я только не передумал, каких только ужасов не нафантазировал, и всё же пришел к тому, что если есть шанс, то надо его использовать.
Володенька появился беззвучно, и не дожидаясь команды, подставил шею.
— Возьми сразу побольше. — посоветовал я, но Аня только отмахнулась, буркнув что-то про свёртываемость.
— Готово. Держи. — не оборачиваясь, она протянула мне шприц, и обработав место укола спиртом, погладила Володеньку по морде.
Обратно спустились быстро. Ольга пока дышала, но я чувствовал что каждый её вздох может быть последним. На капельницу времени не было, поэтому Аня нашла вену, и уколола тем же шприцем. Вливала довольно долго. Я даже стоять устал, захотелось присесть. Несмотря на то что в палате на наши действия реагировали спокойно, я встал так, чтобы загородить Аню, поэтому никуда не двигался.
— Сколько Олегу колол? — негромко спросила она.
— Три куба. — крови я набрал тогда много, но всю не истратил.
— Анечка, а нам какие-то уколы делать будете? — решилась спросить лежащая ближе всех женщина.
— Конечно будем. Улыбнулась ей Аня, только проверим всё, а то лекарства сами знаете какие, вдруг только хуже станет?
— Спасибо Анечка... — устало произнесла женщина.
Я посмотрел на неё, но не увидел приближения смерти, а вот над Ольгой резко сгустилось — даже не знаю как назвать, — облако, дымка? В общем, я видел что-то вроде тумана над её головой, он медленно клубился, с каждой секундой всё сильнее опускаясь на тело.
Державшая её за руку Аня напряглась. Я не знал, видит ли она то же что и я, но реагировала так, будто видит.
— Пульс пропал. — прошептала она.
— Ты это видишь? — спросил я.
— Что вижу?
— Ну это, облако?
— Погоди ты со своими облаками... Пульса нет. Дыхания нет. Кажется всё, не успели...
Воткнув в уши фонендоскоп, она принялась слушать сердце Ольги, но после нескольких попыток — переставляя его туда-сюда, сдалась.
— Всё. Умерла.
Я же смотрел «своим» взглядом. Облако уже почти окутало её тело, но внезапно пошло обратно, недовольно клубясь и сжимаясь.
Складывалось ощущение будто добыча для него оказалась несъедобной, и оно отплевывается от неё, пытаясь собраться в кучу.
Вот открылись ноги, потом руки, дымка пропала с живота, поползла
