В юности Аттик был очевидцем гражданской войны между сулланцами и марианцами (или циннанцами), во время которой, состоятельные классы Италии в первый и последний раз в истории Рима восстали против олигархического нобилитета с оружием в руках (88–82 гг. до н. э.). Кровопролитию предшествовал партийный спор о кандидатуре командующего, назначенного для войны с понтийским царем Митридатом: в 88 г. народный трибун П. Сульпиций Руф, родственник Аттика, предложил заменить командированного на Восток консула-аристократа Суллу прославленным полководцем Марием — «новым человеком», глубоко обиженным на травившую его знать; одновременно под прикрытием популярного имени народу была предложена серия демократических реформ. В ответ на вотум Народного Собрания о смене командующего, стоявшая на юге армия Суллы совершила небывалый поход на Рим для восстановления «порядка». Сульпиций и ближайшие его сторонники, объявленные вне закона, погибли; Марий едва спасся бегством. После отбытия Суллы на Восток началась настоящая гражданская война.
Вытесненные из Рима демократы объединились вокруг беглеца Мария и мятежного консула 87 г. Цинны, призвавших к оружию всех противников олигархического нобилитета. На зов откликнулись города Италии, только что завоевавшие статус римского гражданства в двухлетней Союзнической войне (90–88 гг.), но искусственно ущемленные столичной аристократией в осуществлении своих гражданских прав. На сторону Мария и Цинны встали тысячи «новых граждан», либеральные семьи старых колоний и муниципий, большая часть всаднического сословия, многие сенаторы. Отряды Италии, слившиеся под стенами столицы в большую армию, заняли Рим в конце 87 г. В те дни знатное имя почти неминуемо навлекало на его обладателя смерть; масса аристократов бежала за море в лагерь Суллы; уцелевшие от погрома нобили сидели в сенате, не раскрывая рта, многие из них погибли во время второй волны репрессий, прокатившейся уже после смерти Мария и Цинны накануне падения демократического правительства (82 г.).
Аттик уехал в Грецию где-то в начале «мятежа Цинны». В его отсутствие в течение четырех лет (86–82 гг.) в Риме властвовали всадники и «новые люди», а на Востоке успешно сражалось с Митридатом войско Суллы, штаб которого стал прибежищем аристократической эмиграции. Весной 83 г. победоносная восточная армия высадилась в южноиталийском порту Брундизии. Профессиональные солдаты, преданные щедрому полководцу, скрестили оружие с ополчениями всей Италии, сплотившейся вокруг революционного правительства Рима. На исходе двухлетней кампании, после ряда тяжелых сражений и осад, Сулла стал хозяином положения: 1 ноября 82 г. он выиграл последний бой у Коллинских ворот Рима и уже через несколько дней принял звание диктатора для реставрации власти и привилегий возвращенной в столицу знати. Месть торжествующей олигархии вылилась в очередной террор, далеко превзошедший зверства марианцев; карательные отряды диктатора основательно почистили сенат (около 90 жертв только в Риме), вырезали цвет столичного всадничества, залили кровью города Италии, расправляясь с виднейшими муниципальными семьями, чьи сыновья командовали отрядами демократических ополчений. На фоне этих событий своевременное бегство Аттика от политики может показаться вполне эгоистическим маневром, но именно в те годы беспартийная позиция его имела под собой более глубокое основание, чем когда бы то ни было: политический раскол прошел тогда внутри социально однородной среды помещиков-рабовладельцев, разведя бывших друзей и родственников. Образно говоря, джентри восстали против лордов. Сверстник и друг Аттика Цицерон оплакивал гибель «светочей отечества» на стороне той и другой партии, с ужасом поминая как террор демократических вождей, так и кровавые проскрипции Суллы.
Старая олигархия, возрожденная лишь с помощью меча и страха, торжествовала недолго, вскоре после отставки и смерти диктатора (79–78 г-,) власть снова начала медленно ускользать из ее рук. В 70-60-е гг. римское общество возвратилось к традициям свободных политических дискуссий, вновь зазвучали критические речи народных трибунов, нападавших на знать и отдельных ее представителей, отменялись или игнорировались законы покойного диктатора, подпиравшие прогнивший режим.
Аттик вернулся на родину в 65 г., в конце этой последней либеральной оттепели Римской республики, когда «почтенные» противники нобилитета, навсегда отученные Суллой лезть в драку, вели мирные политические кампании по поводу отдельных законопроектов и кандидатур. И консервативные, и фрондирующие круги, в которых вращался богатый римский всадник, больше всего на свете боялись повторения гражданской войны и анархии, а между тем уже с конца 60-х гг. ощущались толчки надвигающейся революционной стихии. Первым всплеском зреющей гражданской смуты стал заговор Катилины (63 г.), представлявший собой авантюрную попытку государственного переворота, предпринятую компанией полууголовных элементов, в которой преобладали разорившаяся «золотая молодежь» и ветераны Суллы. Этот провалившийся «бунт подонков», не имевший под собой серьезной политической программы, явился грозным знамением болезненного состояния государства. В 60 г. возник негласный союз двух видных полководцев и крупнейшего банкира (Цезарь — Помпеи — Красе) — запахло военной диктатурой. С начала 50-х гг. в политическую борьбу втянулся простой народ, римское общество начало вновь скатываться в пучину анархии: действовали клубы столичного плебса, имевшие свои боевые отряды, партийные вожди окружали себя вооруженными клиентами и гладиаторами; кровавые потасовки в Народном Собрании, бои на улицах и дорогах стали повседневным явлением римской жизни. Главными возмутителями спокойствия выступали уже не почтенные муниципалы и всадники, но деклассированные предводители городской черни и честолюбивые генералы, готовые бросить в свалку политической борьбы жадных и хладнокровных солдат.
Одной из первых жертв плебейской демократии стал любимейший друг Аттика Цицерон — «новый человек», консул 63 г., прославившийся подавлением заговора Катилины. Через несколько лет, когда на улицах Рима воцарились шайки народного трибуна Публия Клодия, великому оратору пришлось уйти в изгнание по обвинению в незаконной казни римских граждан. 17 месяцев Цицерон томился в Македонии и Греции, отчаянно тоскуя по родине и близким; дом его в столице был сожжен, загородные усадьбы разграблены. В это время Аттик не только помог другу деньгами, как сообщает Непот, но и способствовал его возвращению в Италию усердными ходатайствами перед влиятельными гражданами, прежде всего перед Цезарем и Помпеем.
На исходе 50-х гг. началась вторая (после мятежа Мария и Цинны) гражданская война, которую Непот называет «Цезаревой». События разворачивались как столкновение двух полководцев — Цезаря и Помпея; победителем, как и встарь, оказался тот вождь, за которым пошла Италия. 10 января 49 г. проконсул Галльских провинций Г. Юлий Цезарь, перейдя р. Рубикон, границу северного наместничества, двинул свои отряды на Рим. Предлогом для похода служила месть за попранные права народных трибунов, на деле Цезарь вступил в решительный бой со своими политическими противниками, грозившими ему отставкой и судом, по сути же легионы его выступили для окончательного сокрушения отжившей олигархической системы. А поскольку правящая клика была предана традициям старого Рима, проявляя неизменную враждебность к «новым гражданам» всеиталийского государства, образовавшегося несколько десятилетий назад, города Италии, вставшие в свое время на сторону демократических вождей Мария и Цинны, и на этот раз добровольно открыли ворота перед полководцем, считавшимся наследником марианской партии. Ввиду триумфального продвижения Цезаря по Италии, Помпеи, возглавлявший силы олигархического правительства, спешно эмигрировал в Грецию, увлекая за собой и принципиальных сторонников нобилитета, и благонамеренных обывателей, страшившихся повторения демократического террора, и приверженцев республиканской свободы, которым ненавистен был образ любого грядущего царя, диктатора или тирана. Сражения Цезаревой гражданской войны (49–45 гг.) разыгрались в провинциях, решающая битва между Цезарем и Помпеем, произошедшая 6 июня 48 г. при фессалийском Фарсале, закончилась полным разгромом помпеянцев.
В лице командиров-республиканцев потерпела поражение прежде всего аристократическая клика, готовившая восстановление старых порядков, сулившая суровое наказание отпавшей к узурпатору Италии. Вместе с нею к последнему рубежу своего существования подошла и Римская республика, сложившаяся и процветавшая как государство нобилитета. В течение нескольких лет после победы при Фарсале Цезарь расширял свои полномочия, продвигаясь от временной к пожизненной диктатуре и далее, видимо, к царской диадеме. 15 марта 44 г. кинжалы заговорщиков оборвали честолюбивые замыслы «вечного диктатора». Среди убийц Цезаря преобладали уже не олигархи, но защитники республиканской свободы; из рядов его приверженцев выдвинулись борцы за единоличную власть.
